Убежище - Нора Робертс
– Нет никакого долга… – начала Джулия, но Хью взял ее за руку и остановил.
– Она для меня – весь мир. Я обожаю детей, которых привела в мою жизнь Лили, и люблю их как своих собственных. Но Кейтлин – единственный ребенок моего единственного ребенка. Моя первая жена умерла, – поведал он Диллону.
– Соболезную.
– Ее второе имя было Кейтлин, и я вижу ее в глазах Кейти, в том, как она двигается. Она для меня – весь мир. Я хочу, чтобы вы позволили мне дать вам нечто большее, чем благодарность. Я знаю, что нет цены тому, что вы, все вы, сделали для Кейт, но я прошу вас позволить мне дать вам нечто вещественное за то, что не имеет цены.
– У вас золотое сердце, – сказала Мэгги и вылила содержимое миксера в нарезанные яблоки. – Мы не возьмем деньги за то, что проявили доброту к испуганному ребенку.
– Она для меня все, – повторил Хью.
Считав его эмоции, потребность, боль, Джулия приняла решение.
– Диллон, ты уже закончил работу по дому?
Он поспешил запихнуть в рот вторую половинку печенья:
– Почти.
– Раз уж ты уже справился со своей порцией, доедай и мою.
– Но… – Он поймал взгляд матери. В ее глазах читалось «попробуй поспорь – и увидишь, что случится».
Он с трудом вылез из-за стола.
– Увидимся за ужином, мистер Салливан.
– Хью, и да, увидимся.
Он подождал, пока мальчик выйдет через заднюю дверь.
– Подумайте о том, чего бы вам хотелось.
– Даже не знаю. У нас была собака. Диллон так сильно любил Дейзи. Она ходила за ним по пятам, везде, кроме школы, и если бы они придумали, как это устроить, то она бы сидела у него под партой. Мы с мужем завели ее еще до рождения Диллона, так что она была с ним всю жизнь. Дейзи умерла два месяца назад.
Голос у нее дрогнул.
– Я еще не смирилась с этим. Но скорбь не вечна, и я заметила, что когда Диллон сидит за компьютером, он смотрит фотографии собак. Он уже готов.
Мэгги приподняла подол фартука вытерла глаза.
– Я любила эту собаку.
– Я куплю ему любую собаку, какую он захочет.
– Я знаю одну женщину, которая спасает и пристраивает собак. Думаю об этом пару недель, но не могу решиться.
– Потому что это прыжок, – вмешалась Мэгги и погладила Джулию по спине.
– Да, похоже на то. Она живет по эту сторону Монтерея, так что ехать недалеко. Я могу позвонить ей, если вы хотите взять Диллона и поехать посмотреть.
– Да, если так вы примете мою благодарность.
– Но сделайте мне одолжение. Не говорите ему, куда вы едете. Пусть сюрприз будет частью подарка. Это подарок, а не благодарность.
– Подарок.
Он встал и поцеловал руку Джулии.
– Спасибо.
Диллону сказали помыть руки (опять) и помочь Хью.
– Эм, Лео и Дэйв придут через пару часов.
– К тому времени ты уже вернешься, а если нет, мы займем их чем-нибудь.
Она заставила его сменить рабочую куртку на ту, что он носил в школу, – как будто кого-то это волнует. Но он точно не имел ничего против того, чтобы прокатиться на шикарной машине.
– Спасибо, Диллон.
– Да не за что.
Пристегнув ремень безопасности, Диллон провел кончиками пальцев по кожаному сиденью. Какое гла-а-адкое.
– Машина что надо.
– Мне нравится. Будешь подсказывать дорогу, – Он протянул Диллону указания Джулии, как доехать до места.
– Это мамин почерк.
– Да, она тоже мне помогла. Итак, скажи мне, Диллон, – начал он, прежде чем мальчик успел спросить, с чем она ему помогает, – кем ты хочешь стать, когда вырастешь?
– Владельцем ранчо, как и сейчас. Нет ничего лучше. Работать с животными, особенно с лошадьми. И можно что-нибудь посадить.
– Ранчо, наверное, требует много труда.
– Да, но все равно здорово. Весной и летом мы нанимаем помощников, когда необходимо, но в основном работаем втроем: я, мама и бабушка. В конце дороги вы поверните налево и езжайте в сторону Монтерея.
– Понял. Ты сказал, особенно с лошадьми. Ты ездишь верхом?
– Конечно. Нет ничего лучше. И я знаю, как их тренировать. Я видел фильм, в котором вы снимались, вы там играли стрелка, который стал владельцем ранчо.
– А, «На пороге искупления».
– Да, точно. Вам нужно снова повернуть налево и ехать по дороге, которая поднимается в гору. Вы хорошо держались на лошади. Мама разрешила мне взять напрокат DVD с этим фильмом, в котором снялись вы с сыном, отцом и Кейт. Мы посмотрели его вчера, потому что сегодня нет школы. Вы все говорили с акцентом, даже она. Это было странно.
Хью рассмеялся и повернул.
– Я имел в виду, что это было странно для меня, я думаю, потому, что через некоторое время я вроде как забыл, кто вы все такие, и стало казаться, будто вы были людьми из этого фильма. На следующем повороте налево.
Притормозив, Хью окинул Диллона долгим взглядом.
– Ты только что сделал нам всем величайший комплимент.
Было приятно это сознавать, хотя он не совсем понимал, в чем именно заключался комплимент.
– А быть кинозвездой – это весело?
– Не всегда, но быть актером здорово.
Диллон не был уверен, что понимает, в чем разница, но спрашивать казалось невежливым. Его мама ненавидела грубость.
– Мама говорит, что нам нужен синий дом слева с большим гаражом.
– Тогда мы, похоже, на месте.
Хью въехал на подъездную дорожку за фургоном, если точнее – грузовиком.
– Спасибо, что согласился поехать со мной.
– Да не за что. Иначе мама или бабушка точно заставили бы меня убираться в комнате.
– Умный мальчик, – пробормотал Хью, когда они вышли.
Перед голубым домом на короткой лужайке стояло колесо обозрения. С угла карниза свисал скворечник, а в окне сидел огромный полосатый кот, которому, казалось, было скучно от одной только мысли о компании.
Хью постучал в дверь, и изнутри донесся лай. В окне зевнул кот. Дверь открыли почти сразу. Диллон увидел женщину старше матери, но моложе бабушки, с короткими каштановыми волосами, очень красными губами и очень розовыми щеками. Она прижала руку к груди поверх многоцветной рубашки, которая, по его мнению, была слишком модной для субботнего утра.
Она сказала, почти пропищала:
– О, Хью Салливан! Я просто не могу поверить – я так… Входите, входите. Меня зовут Лори Гринспен. Я… польщена.
Хью сказал ей что-то вежливое, взяв за руку, но Диллон не обратил на это особого внимания. Потому что теперь он стал кинозвездой. Люди, или, во всяком случае, некоторые из них, с ума сходят по кинозвездам. Он предположил,
