Джейн Остен расследует убийство - Джессика Булл
Элиза пристраивает шляпку обратно на стопку.
– Не модисткой и не француженкой.
Мистер Тоук стоит в дверях.
– Вы достаточно насмотрелись, дамы? У меня есть клиенты, которых нужно накормить и напоить.
Джейн замечает знакомую книгу на прикроватном столике рядом с четками из простых бусин темного дерева. Это тот самый экземпляр стихов Уильяма Каупера, который она решила позаимствовать в библиотеке. Она открывает его и обнаруживает приклеенную изнутри табличку.
– Книга не ее. Она из библиотеки миссис Мартин. Можем ли мы вернуть ее вместо вас?
– Мне следует подождать, пока сэр Джон позаботится об этом.
– Да, но я сомневаюсь, что он поблагодарит вас за то, что вы не вернули книгу вовремя и за нее теперь надо платить штраф. – Джейн поднимает раскрытую книгу, демонстрируя узнаваемую библиотечную табличку миссис Мартин.
– Забирайте. А теперь вам лучше уйти.
Джейн кладет книгу в корзинку.
– Как часто сэр Джон заходит сюда? – Она видит на лице мистера Тоука растерянное выражение. – Вы назвали его вашим самым уважаемым покровителем. Как часто он посещает ваше заведение и что он здесь делает?
– О, довольно часто. Он и его друзья-джентльмены снимают отдельную комнату для карточных вечеров. Или заглядывают сделать ставки на петушиные бои.
Выходит, Генри был прав. Сэр Джон – игрок. Все джентльмены играют в азартные игры, но только тот, кому трудно контролировать свои побуждения, мог бы сделать ставку на нечто столь грубое, как петушиный бой.
Джейн переводит взгляд на односпальную кровать. За модистками водится определенная репутация… Формально мадам Рено не была модисткой, но она была женщиной, живущей на задворках общества, и наверняка отчаянно нуждалась в деньгах. На пятом месяце беременности она понимала, что время поджимает, скоро родится ребенок, и ей будет сложно обеспечивать себя. Могли ли обстоятельства довести ее до такого отчаяния, что она попыталась выудить деньги у сэра Джона? Либо путем шантажа, либо по договоренности с распутным баронетом?
– Он снимает здесь комнату?
– Простите, юная леди?! – Мистер Тоук делает шаг назад.
Элиза зажимает рот рукой.
Джейн продолжает:
– Или он снимает здесь комнату для кого-то еще?
– На что вы намекаете, мисс?!
Щеки Джейн горят, но она должна знать правду.
– Я ни на что не намекаю. Я подумала, раз сэр Джон такой постоянный клиент, а мадам Рено живет здесь, не могли ли они случайно столкнуться? Были ли они знакомы, вы не знаете?
Мистер Тоук широко распахивает дверь и шагает за спину Джейн, побуждая ее выйти за порог.
– Мне не нравится тон вашего вопроса. Смею вас заверить, это респектабельное заведение. Мы зарабатываем себе на жизнь, развлекая лучшие семьи в округе, а не закрывая глаза на пороки. Теперь мне пора проводить вас за пределы моего заведения.
Вернувшись на продуваемую улицу, Джейн с пылающим лицом листает книгу. Как смеет мистер Тоук обвинять ее в неподобающем поведении?! У нее нет времени на деликатности: с момента убийства прошло почти две недели, а ни она, ни магистрат ни на шаг не приблизились к раскрытию преступления. Должна же быть причина, по которой сэр Джон взял на себя долги мадам Рено, и Джейн готова поспорить на содержимое своей записной книжки, что это гнусная причина.
Наблюдая, как Джейн перелистывает страницы, Элиза застегивает свой лавандовый редингот[40] у горла и дрожит от холода. Между последних страниц небольшой книжки вложен тонкий листок бумаги, который выглядит так, словно его использовали в качестве закладки.
Джейн вглядывается в незнакомые знаки и цифры.
– Это всего лишь квитанция!
– А ты ожидала найти любовную записку от сэра Джона? – Элиза приподнимает бровь под своей вуалью.
Джейн прячет квитанцию в карман, решив позже изучить ее как следует. В словах ей всегда было легче разобраться, чем в цифрах.
– Иначе почему он за все платит? И когда умер муж мадам Рено? Как я уже говорила, госпожа Калхэм сказала, что мадам Рено была примерно на пятом месяце беременности.
Глубоко внутри Джейн таится подозрение, что установление личности отца ребенка мадам Рено раскроет тайну ее смерти.
Элиза берет Джейн под руку.
– О, душенька. Не всегда нужен муж, чтобы зачать ребенка.
Джейн цокает языком. Она выросла на ферме, а не в женском монастыре.
– Я знаю, Элиза. Может, я не такая светская дама, как ты, но и не полная дура.
Глава одиннадцатая
Миссис Мартин организовала библиотеку при аптекарском магазине своего мужа на Лондон-роуд. В свое время Джейн очень обрадовалась этому событию, поскольку к пятнадцати годам успела прочесть в отцовской коллекции книг все, что ей было интересно. Она надеется, что библиотечная карточка мадам Рено расскажет больше о ее жизни и, возможно, смерти, хотя Джейн терпеть не может размышлять о том, какое впечатление о ее собственном характере могло бы сложиться у тех, кто увидел бы названия эпатажных романов, которые она брала у миссис Мартин на протяжении многих лет.
Когда Джейн открывает застекленную дверь, звенит колокольчик. В магазине пахнет чем-то сладким и острым, свежим и затхлым одновременно. Полки из красного дерева и шкафы со стеклянными фасадами тянутся вдоль стен от пола до потолка. Большинство из них заставлены стеклянными банками, бутылочками странной формы и глиняными чашами, содержащими все известные в современном мире лекарственные средства. Коллекция книг миссис Мартин занимает только часть одной стены.
В отличие от частной библиотеки, книги здесь разного размера, из разных серий и в разной степени потрепанности. Некоторые из них новые, переплетенные в блестящую черную кожу с золотым тиснением на корешке, а другие треснули по краю или скреплены шпагатом между двумя переплетными сторонками с мраморным узором.
Мистер Остен и миссис Лефрой собирали свои библиотеки из книг, которые обещали просветить разум или обладали хотя бы какими-то литературными достоинствами, но миссис Мартин учитывала только популярность, что делало подборку удивительно разнообразной. Каждый раз, когда Джейн просматривала полки, она фантазировала о том, как незаметно поместит «Леди Сьюзан» среди других томов. Само собой, анонимно, ведь у нее нет желания становиться изгоем общества. Переписанная лучшим почерком в изящный блокнот с тонкой пергаментной бумагой, эта книга не казалась бы такой уж неуместной в коллекции миссис Мартин. Затем Джейн постояла бы у прилавка аптеки и послушала первые по-настоящему непредвзятые отзывы о своем творчестве. Были б добрые люди Бейзингстока потрясены или очарованы выходками ее героини? Возможно, и то, и другое.
– А-а, мисс Остен! – окликает ее из-за прилавка миссис Мартин, добродушная женщина лет под сорок. Поверх платья в красную крапинку на ней надет кружевной передник. – Боюсь, все
