Нить наяды - Елена Дорош
— Местные так не работают, Кира Ахматовна.
— Зато ты так работаешь. И, Макс…
— Не дурак. Понял.
Умница Краснов все сделал, как надо, и утром Кира уже знала причину смерти Ольги Субботиной: отравление карбинолом. Также выяснилось, что бутылка была куплена в супермаркете и только в ней из всей партии оказалась лошадиная доза метилового спирта. Кроме этого факта, ни одного отпечатка, никаких улик, никаких следов.
Знакомый до боли почерк. При этом у Кружилина снова обалденное алиби: публичная лекция в университете.
И сынок как в воду канул. Ну что за черт!
Злая Кира поехала в отдел и снова уткнулась в компьютер, перед этим позвонив все-таки Семченко и напросившись в гости. Тот был несколько удивлен ее раннему звонку, но на ужин позвал и даже обещал угостить отличной рыбой с самой Камчатки. Они даже посмеялись немного, припомнив кое-что из бурной молодости.
Закончив разговор, она еще минуту улыбалась, но вдруг всполошилась, что Андрей ни разу за сутки не позвонил, и набрала его сама.
Телефон был вне зоны доступа. Причиной могло быть что угодно, но у Киры вдруг заныло сердце.
Объявился Борисоглебский как раз, когда она собиралась выпить чаю с новым вареньем — на этот раз грушевым, — которое только сегодня притащил из дома заботливый Малоземов. О результатах рассказывать не стал, но по тону Кира догадалась: они есть.
— Скоро приедешь? — только и спросила она.
— Как смогу. Начальство работой завалило.
Какое совпадение. То ее завалят, то его. Словно сговорились. Интересно, кто и с кем.
Закончив разговор и допив чай, Кира собралась продолжить поиски и вдруг решила зайти совершенно с другого конца.
Александра Сванидзе — хорошая мать. Не может быть, чтобы она не стремилась увидеться с сыном. Хотя бы изредка. А это значит, можно попробовать обнаружить не его, а ее следы. Ведь ей прятаться не надо. Она не преступница. А начать как раз с приснопамятного две тысячи шестого года. Хотя, нет, с той поры все уже быльем поросло. А вот следы шестнадцатого года могли сохраниться.
Поиски растянулись на весь день с перерывами на другие дела и были безрезультатны, пока Кира не наткнулась на то, что заставило ее вскочить и минуты три бегать по кабинету в попытках связать все разрозненные мыслишки в единую четкую.
И эта мысль заставила ее набрать номер Краснова.
Тот отозвался мгновенно, и она мысленно его похвалила.
— Макс, ты мне нужен, — сказала Кира.
— Полтора часа, как выехал из Опочки.
— Жду.
Поручение, которое дала начальница, поставило Макса в тупик. Следовало оперативно установить место пребывания соседки некой Апполинарии Борисоглебской, умершей шесть лет назад и проживающей в то время на улице Садовой.
— Я скину фотографии, которые ты должен будешь ей показать. Если узнает, сразу звони. Понял?
Макс ничего не понял, но бодро ответил:
— Так точно!
Макс ушел, однако вернуться к работе Кире не дали.
Позвонил Игорь, сообщил, что утром будет в Питере по делам, и предложил встретиться пораньше — потом у него начнутся курсы повышения квалификации.
— Или ты долго спишь?
— Где встретимся? — вместо ответа спросила Кира, нутром почувствовав, что Гречин собирался приехать к ней домой, потому и предложил встретиться с утра.
Игорь помялся и недовольным голосом сообщил, что будет ждать ее в кафе на площади Восстания.
Рядом с Московским вокзалом, значит? Получается, приехал специально, чтобы встретиться с ней. На поезде. Думал, что жена позовет его к себе. Про курсы соврал.
И что из этого следует?
— А это мы скоро узнаем, — пробурчала она и, решив, что лучший способ подготовиться к разговору с мужем — выспаться, выключила компьютер.
Круглосуточное кафе выглядело не слишком презентабельно для разговора, который они собирались вести, и Гречин сразу же предложил переместиться в более удобное место. Кира, которая уже не сомневалась в его замысле, огляделась и пожала плечами.
— Да ладно. Какая разница, где обсуждать развод.
И вот тут выяснилось, что разводиться Гречин передумал. Оказывается, он осмыслил ситуацию и понял, что, отказавшись переезжать в Питер, некоторым образом сам спровоцировал измену. Но если она осознала свою ошибку, то он готов принять ее обратно и — тут у Гречина слегка дрогнул голос — даже переехать, чтобы семья воссоединилась.
И взглянул со значением: оценила ли она его жертву.
Кира смотрела в тарелку с пирожным. Игорь истолковал ее сосредоточенное молчание по-своему и положил поверх ее пальцев холодные ладони.
— Я не стану тебя упрекать. Это было просто банальное желание отомстить мне за отказ слепо следовать за тобой. И хотя ты была неправа, я готов исполнить свой долг.
«Интересно, кто из нас больше дурак? — думала между тем Кира. — Я, которая пятнадцать лет жила с совершенно чужим человеком, или он, считавший, что у нас все в порядке?»
— Кира, я с тобой разговариваю! — повысил голос муж, и Кира вдруг рассмеялась.
— Гречин, ты меня умилил, честное слово. Такой гордый и вдруг готов простить жену, которая наставила тебе рога! Наверное, тебя сейчас распирает от собственного благородства, да, Игорек?
Лицо Гречина даже не успело вытянуться. Кира резко встала и пошла к выходу.
Какой же она была идиоткой, что пустила столько лет жизни коту под хвост! Со злости она распахнула дверь кафешки так сильно, что та отлетела в стену и отскочила, больно ударив в плечо. В бешенстве Кира стукнула ее кулаком и вывалилась наружу. Ее просто распирало от бессильной злобы и желания прилюдно выругаться матом.
И тут позвонил отец.
— Кира, извини, что с ранья беспокою, — начал он своим особым саркастическим тоном, — но тут у нас мама в больницу попала. Надоело за мной ухаживать, наверное. Отдохнуть решила. Можешь приехать?
Уже в аэропорту она набрала Борисоглебского.
— Я вылетаю в Москву. Освобожусь, позвоню.
Привыкший к краткости ее речей Андрей только кивнул в трубку, как будто она могла его видеть.
Дети и их родители
Из больницы они с отцом вернулись в шесть вечера. Несолоно хлебавши, потому что в отделении был карантин и пройти в палату оказалось невозможным. Сообщив бабушке Гордее, чтобы никуда не торопилась, они заехали за продуктами, а дома Кира тут же кинулась готовить ужин. Ахмат Сергеевич ее рвение оценил положительно, но обмануть показной активностью бывшего следователя было трудно. Как-то ненавязчиво, между делом он разговорил дочь и заставил рассказать о том, что последние недели занимало ее мысли.
— Понимаешь, пап, мне не дает покоя, что тогда, в шестнадцатом, мы, в общем-то, могли вытянуть дело. Сейчас появились новые данные,
