Забытый аромат - Елена Дорош
Михаил тоже всматривался в обложку и размышлял. То, что Верстовский использовал Серафиму втемную, понятно. Остается выяснить, в каких целях. Взять эту сволочь за грудки́ и вытрясти из него всю душу. Завтра он встретит его на станции, отведет в уютное место и прижмет как следует. Сволочь! Заманил девчонку в паутину! Понял, что честная и наивная, поверит всему, что ей скажут! Гад!
Думая о Серафиме, он распалялся все больше и вдруг одернул себя. Нельзя давать волю эмоциям. Он стоит на старте. До финиша еще очень далеко. Если позволит чувствам захлестнуть мозг, проиграет. А проиграть он никак не может. Только победить. Ради Серафимы великолепной.
Нет, просто ради любимой женщины. Его Рыжухи.
– Сбросим фотки мне на почту. Нам нужны доказательства для разговора с Верстовским.
Он отправил снимки, выключил ноутбук и убрал в ящик.
– Наведи порядок.
Серафима молча убрала на столе и двинулась к выходу. Глядя на ее понурую спину, Михаил пошел следом.
Он сделает все, что угодно, но никому не позволит ее обидеть. Великолепная или простая, не важно. Потом разберемся.
Они дошли до середины коридора, как вдруг Серафима остановилась.
– Я не хочу тут оставаться. Не могу.
Михаил пожал плечами.
– Я и не собирался тебя тут оставлять.
Серафима взглянула благодарно.
– Вещи соберу. Подождешь?
«Нет, убегу!» – хотел сказать он, но просто кивнул.
Она бросилась в комнату, лихорадочно покидала в сумку самое необходимое и кинулась обратно, словно боялась, что он передумает.
– Позвони Верстовскому и скажи, что поехала навестить двоюродную тетю, чтобы он ничего не заподозрил.
– У меня нет никакой тети, и он об этом знает.
– Тогда подумай, к кому ты могла поехать с ночевкой.
– Если только домой, – неуверенно сказала она.
Княжич удивленно приподнял бровь.
– Ну и отлично. Скажи, что хочешь проверить, все ли там нормально, не влезли ли воры.
– Не прокатит. Он знает, что там живет… один человек.
Серафима быстро взглянула и опустила глаза.
Один человек? Бывший муж? Или не бывший?
Он ничего не спросил, но сразу было видно, что напрягся.
– Миш, не думай ничего плохого. Просто мой дом отжали черные риелторы. Один из них – мой бывший парень. Я тебе потом все расскажу подробно. Ладно?
– Значит, не к кому ехать?
Княжич старался, чтобы его голос звучал спокойно.
Серафима покачала головой, но вдруг, вспомнив что-то, сказала:
– У меня в магазине подружка была. Хорошая девчонка. Недавно замуж вышла. Звала отметить и на мужа посмотреть.
– Ты говорила о ней Верстовскому?
– Да! – радостно кивнула она. – Отпрашивалась даже, но он не отпустил. Сказал, что только в ноябре, когда закончится огород.
– Добрый дядя, – хмыкнул Михаил и показал глазами на сотой. – Звони.
Лирическое отступление
Димка спал на полу среди игрушек. «Бардак пятого уровня», – подумал Михаил, оглядывая территорию. Вообще уровней было семь, так что сегодня – не крайний случай. Видимо, сморило раньше, чем успел довести разгром до победного конца.
Уложив сына, он вернулся к Серафиме, печально сидевшей на краешке стула. Ему очень хотелось ее пожалеть, обнять, поцеловать, сказать что-нибудь ободряющее. Но он точно знал, что сейчас делать этого нельзя, иначе оба рассиропятся и тогда не смогут соображать. А сейчас им нужно крепко подумать. Он без нее не справится. Так же, как и она без него.
– Давай поедим чего-нибудь, а то у меня живот свело, – сказал он обычным голосом, и она сразу встрепенулась.
– Приготовить?
– Я сам.
Он было направился в кухню, но затормозил и веселым голосом сказал:
– А давай! Приготовь! Посмотрю, на что ты годишься! Может, только духи нюхать умеешь!
Серафима вскинула глаза и слабо улыбнулась. Раз шутит, значит, все не так плохо.
Она приготовила ужин из того, что нашла в холодильнике, накрыла на стол и посмотрела выжидательно. Похвалит или нет?
Он похвалил, съел все без остатка и еще раз похвалил. Еще душевней. Серафима немного приободрилась. Оба знали, что им надо многое обсудить, но почему-то ели молча. Серафима чувствовала, что для разговоров не осталось сил. Наверное, с Михаилом было то же самое, потому что, убрав со стола, он устало сказал:
– Пошли спать, Рыжуха. Утро вечера мудренее.
Он не собирался ее трогать. Ясно же: после всего, что они узнали, ей не до секса. Но как только она легла рядом, такая теплая, понял, что сдержаться не в силах. Еще надеялся, что сможет взять себя в руки, но когда провел рукой по гладкой спине, а она в ответ потянулась и прижалась всем телом, сила воли рухнула вместе с благими намерениями.
Оказалось, что усталость и нервное напряжение лишь обострили все чувства. Каждое движение, прикосновение только усиливали желание, многократно увеличивали силу страсти, которая бушевала в них так, словно все происходило впервые.
Серафима пришла в себя почти сразу, выскользнула из его объятий и убежала куда-то. Он лег на спину отдышаться, стал ждать ее возвращения и незаметно для себя уснул.
Зато утром он проснулся первым и обнаружил, что лежит на самом краю кровати, на животе ее нога, на голове – рука, а остальная Серафима так навалилась на бок и грудную клетку, что дышать почти нечем. Михаил скосил глаза и увидел веснушчатый, славно сопящий нос и длинные рыжие ресницы.
«Вот оно, твое счастье», – сказал кто-то внутри.
Он улыбнулся и стал осторожно выбираться из-под Серафимы. Удалось не сразу: она цеплялась, подпихивала его, словно подушку, под себя и недовольно бормотала. Наконец он сел на кровати и охнул. Отдавила все-таки Серафимушка бока! А с виду легкая. Это было так смешно, что он, боясь ее разбудить, встал и пошел в ванную, чтобы там смеяться, пока будет стоять под душем.
Расслабляться, однако, некогда. Первым делом надо проверить, вернулся ли Верстовский. Михаил выглянул из окна. Со второго этажа двор соседнего дома был виден неплохо, но он оказался пуст. Он обвел взглядом окна, уже решил, что никого нет, и тут на крыльцо вышел хозяин, постоял, глядя в небо и прикидывая, должно быть, какой будет погода, а потом спустился и неторопливо направился за дом. Верстовский выглядел довольно спокойным, можно даже сказать, безмятежным. Или показалось? Кто его разберет. Он – лицедей. Вон как сумел обработать Серафиму! Она ему верила, жалела, даже пыталась защитить. Обвести вокруг пальца наивную девушку, конечно, не бог весть какая сложная задача, но главное не
