Анне Хольт - Чему не бывать, тому не бывать
Большой сильный мужчина смотрел на него удивленно, как будто он только сейчас заметил, что в комнате находятся полицейские.
— Да, — смущенно сказал он. — Да, конечно...
Он медленно обошел кровать и встал с другой стороны. Ингвар заметил, что под мышками у Хелле расползается влажное пятно.
— Что вы собираетесь сейчас делать? — спросил Ингвар.
Бернт Хелле ответил не сразу. Он тщательно поправлял картину. Немного в одну сторону, потом еще чуть-чуть назад.
— Я хорошо понимаю, что у вас еще много вопросов, — произнес он, по-прежнему стоя лицом к стене. — И я правда очень хочу помочь. Но сейчас я не могу здесь оставаться, поэтому ухожу.
Зигмунд загородил ему дорогу к двери.
— Я ведь не задержан, — сказал Бернт Хелле Зигмунду — он был на голову выше коренастого полицейского. — Отойдите.
— Пропусти его, — приказал Ингвар Стюбё. — Огромное спасибо за помощь, Хелле.
Вдовец не ответил. Дверь за ним закрывалась так медленно, что они долго слышали его тяжелые шаги по старенькому линолеуму, они удалялись по коридору и становились все слабее и слабее. Ингвар сел на стул, на место Хелле.
— Ну вот, остались только мы.
Больная женщина выглядела теперь гораздо хуже, чем в начале разговора. Лихорадочный румянец исчез. Лицо снова стало совершенно бледным, каким было, когда они пришли, но на него лег мертвенный, голубоватый оттенок. Глаза закатились. Нижняя губа подрагивала — и это было единственное доказательство того, что Ивонне Кнутсен все еще жива.
— Я понимаю, как вам трудно, — осторожно сказал он. — И я не буду вас долго мучить. Я просто должен знать, что случилось, когда...
— Уходите.
— Я только...
— Исчезните.
— Что он хотел? — спросил Ингвар. — Матс Бохус. Что произошло, когда он пришел?
— Идите отсюда.
— Он живет тут, в...
— Уходите. Пожалуйста.
Ее рука нащупала кнопку вызова, которая была скотчем прилеплена к кровати. Ингвар поднялся:
— Мне очень жаль. До свидания.
— Но, — запротестовал Зигмунд Берли, когда Ингвар взял его за руку и потащил за собой к двери, — мы же должны...
— Его зовут Матс Бохус, и мы знаем, когда он родился, — сказал Ингвар и обернулся.
Ивонне Кнутсен судорожно глотала воздух и снова и снова нажимала на кнопку вызова.
— Найти его несложно, — прошептал Ингвар, стоя в проходе.
Когда врач прибежал на непрерывные звонки, Ингвар снова потянул Зигмунда за рукав.
— Это не самая сложная задача на свете, — сказал он, как будто пытался убедить в этом себя самого. Он взглянул на часы. — Уже пятнадцать минут первого. У нас мало времени.
Но уличный воздух, холодный и режущий, с запахом еловых шишек и горящих дров, доносящимся из дома неподалеку, все-таки заставил его остановиться и постоять несколько минут, прежде чем он тяжело опустился на пассажирское сиденье.
— Сядь за руль, — попросил он Зигмунда, который удивленно занял шоферское место и вставил ключи в зажигание. — У нас мало времени.
Одиночество его больше не тяготило. Наоборот, он старался помешать людям приходить к нему. Они чуть ли не в очереди стояли. Родители, особенно мама, звонили по нескольку раз в день. Правда, от брата после той необъяснимой драки не было ни слуху ни духу. Зато все друзья, коллеги и более или менее близкие знакомые считали необходимым посетить Тронда Арнесена, чтобы нарушить его уединенную жизнь. Вчера двое старых товарищей по гимназии долго стояли у него под дверью с домашней лазаньей. Их, кажется, обидело то, что он их не впустил.
Он читал, что все должно быть наоборот.
В ярких женских журналах, которые он до сих пор не выкинул, было написано, что близкие, как правило, тактично молчат о трагической смерти в семье. Он читал, как смущенно отступают друзья перед безутешным горем родителей, которые потеряли ребенка.
Но у него все было не так. Все толкались вокруг. Его шеф сказал, что он не должен прятаться от ситуации. «Разберись со своей скорбью», — именно такое выражение он употребил, когда в день смерти Вибекке положил руку на плечо Тронду и предложил отвезти его домой. Тронд согласился, и было неловко не пригласить начальника зайти. Это был человек около пятидесяти, с зачесанными на лысину волосами и любопытным курносым носом на круглом лице. Шеф тайком разглядывал все в комнатах, как будто собирал впечатления, чтобы рассказать историю, вернувшись в офис. В конце концов он насмотрелся и ушел.
Еще одного известного человека нашли убитым.
Тронд отложил газету и вышел в кухню. В холодильнике было все, что могло понадобиться ему на выходных. Мама настояла на том, чтобы сходить в магазин. Он открыл пиво. Не было даже часа, но он уже запер дверь, вытащил батарейки из радиотелефона и выключил мобильный. Ему хотелось побыть одному до понедельника. Впервые со дня убийства Вибекке он ощутил что-то похожее на покой.
Тщательно скрываемые от полиции полтора часа были почти забыты. Он выпил полбанки одним глотком, прежде чем сесть в кресло со свежими газетами.
Даже «Афтенпостен» посвятила убийце, страшнее которого, судя по мрачным газетным комментариям, не бывало еще монстра в норвежской криминальной истории, большую часть первой полосы и две полосы внутри. Он был изображен в виде темного силуэта. На груди дизайнер поместил коллаж из фотографий Фионы Хелле, Вибекке Хайнербак и Вегарда Крога. Теперь больше не было разговоров о женоненавистнике, которого в детстве не любила мать. Сейчас склонялись к версии о честолюбивом неудачнике. Если уметь читать между строк, то в большой подборке интервью — с тремя известными психологами и одним полицейским на пенсии из Бергена — можно было прочесть, что убийцу следует искать, вероятно, среди выбывших участников программы «Остаться в живых», аутсайдеров «Фабрики звезд» или не прошедших отборочный тур на «Евровидение». Жестокий убийца, по всей видимости, получил свои пятнадцать минут славы и не смог справиться с ломкой, когда свет вдруг выключили. Так считали эксперты.
Вегарда Крога описывали как светлый талант, бескомпромиссного деятеля искусств.
Он был найден с ручкой в глазу.
Тронд рассмеялся так, что прыснул пивом на газету.
Вегард Крог был самой большой задницей на свете. Он презирал Вибекке и все, что за ней стояло. Не он один, разумеется; однако именно Вегард Крог почел своим долгом устроить целое представление в ответ на заявление Вибекке. Та высказалась о неспособности культуры приноравливаться к рыночным условиям. Взбешенный Вегард пришел к ним в Дом художника. Была пятница, довольно поздно, и там собралось много народу. Сначала он пытался спровоцировать ссору. Когда Вибекке повернулась к нему спиной и сделала неприличный жест — показала сидящим за столом изогнутый мизинец, он вылил пиво ей на голову. Начался страшный скандал. Тронд хотел заявить о происшествии в полицию.
— Крог хочет чувствовать себя важнее, чем он есть на самом деле, — сказала тогда Вибекке. — Он жаждет внимания, а я не собираюсь ему этого внимания оказывать.
С тех пор они не видели Вегарда Крога и ничего о нем не слышали, не считая тех случаев, когда он язвил по ее поводу в статьях. Ей было все равно, но Тронд приходил в ярость каждый раз, если ему на глаза попадалась эта мерзкая писанина. Когда Крога ненадолго пригласили в «Абсолютное развлечение», Тронд перестал смотреть «ТВ2».
Вегард Крог больше всего на свете хотел быть известным, подумал Тронд, и теперь ему, кажется, это наконец-то удалось.
Он допил пиво и пошел на кухню за новой банкой.
Он не собирался никуда выходить и решил напиться. Может, он примет ванну. Посмотрит фильм. Достанет пару таблеток из аптечки Вибекке и проспит полдня.
Те полтора часа были почти забыты.
— Ручка, — сказал Зигмунд Берли без выражения.
— Фирмы «Монблан», — подтвердил патологоанатом. — Модель «Богема». Дорогая, но удобная, судя по тому, что я читал в рекламе. Не стал ее убирать до того, как вы посмотрите.
Ингвар наклонился над трупом, прищурился и начал рассматривать лицо. Рот приоткрыт, на носу царапины. Неповрежденный глаз уставился на какую-то точку в потолке. Из второго торчала перьевая ручка. Обойдя стальной стол, Ингвар увидел, что ручка вошла в глаз под прямым углом к щеке. Глубоко, предположил он, потому что на поверхности осталось только пять-шесть сантиметров ее корпуса. Маленький драгоценный камень на колпачке сверкал рубиново-красным в ярком свете.
— Глазное яблоко вроде бы не задето? — вслух размышлял Ингвар, наклоняясь еще ближе.
Правый зрачок Вегарда казался пугающе живым, потому что был чуть скошен в сторону постороннего предмета. Казалось, Вегард Крог успел понять, что его любимая ручка нацелилась проткнуть его мозг.
— Ну, глазное яблоко по всей вероятности повреждено, это понятно, — сказал патологоанатом. — Однако убийца... не проткнул ручкой непосредственно глаз.
