Галина Романова - Расплата за наивность
Она не выдержала первой:
— Ну, ладно… Мне пора! — Протянув ладошку, промолвила: — Счастливо тебе… Прощай!
— Тебе тоже всего доброго, — он поцеловал ее в щеку, проигноривав протянутую руку. — Прощаться не будем.
— Почему это? — она недоуменно вскинула брови.
— Пути господни неисповедимы… Может, еще и свидимся… — улыбнувшись ей загадочной улыбкой сфинкса, Давид прыгнул в машину и укатил.
Потрогав то место, где оставили след его губы, Алка постаралась стереть поцелуй со щеки и воспоминания из сердца. «Никогда я не буду больше с тобой встречаться! Никогда!»
Но она еще не знала того, что было предопределено ей судьбой свыше и что этот суровый человек еще не раз ворвется в ее жизнь, все перевернув в ней и перепутав…
Стасик играл во дворе с котенком, бросая ему мячик. Котенок перебирал лапками, стараясь подгрести его под себя, но это ему не удавалось. Он фыркал и отмахивался, чем приводил ребенка в неописуемый восторг. Его звонкий смех оглашал окрестности.
Алка прислонилась к калитке и тихо позвала:
— Сынуля, Стасик!
Мальчик оглянулся и ойкнул, счастливая улыбка расцвела на его лице, и он кинулся к матери, громко крича:
— Мамуля, мамуля приехала! Моя мамулечка.
Алка покрывала его чумазую мордашку и ладошки поцелуями и слезами. Прижав его к себе, она вдыхала родной запах и не могла поверить, что весь этот кошмар закончился…
Наконец, с неохотой оторвавшись от сына, она спросила:
— А где тетя Надя?
— Она в доме с дядь Колей, — потом, округлив глаза, Стасик добавил: — Мамуля, она ругала тебя и все время плакала! А дядя Коля утешал ее и говорил, что с тобой все будет хорошо.
— Со мной и правда все хорошо, малыш. — Алка с нежностью погладила его по пухлой щечке. — Ну что, пойдем в дом?
— Не-а, я погуляю. Ты иди, — схватив котенка, ребенок убежал в сад.
Поднимаясь по ступенькам, Алка услышала громогласное Надькино восклицание:
— Да ей знаешь что сделать надо после всего этого! Ну ничего, пусть только появится, уж я ей покажу!
Надежда мерила широкими шагами комнату, то и дело взмахивая рукой.
— И что же ты мне собралась показать? — открывая дверь, Алка с глупой улыбкой смотрела на подругу.
Резко развернувшись, Надежда уставилась на Алку. Потом лицо ее смешно сморщилось, и она, зарыдав, кинулась ей навстречу.
— Жива!!! Господи, слава тебе!!! Жива!!! — она облапила подругу и запричитала, то и дело вглядываясь в ее лицо: — Где же тебя носило-то, а? Мы же чуть с ума не сошли!
— Надюш, ну прости меня! Пожалуйста, прости меня! — Алка не заметила, как и сама разревелась.
— Эй, девки, хватит сырость-то разводить… — Колька, улыбаясь, подошел к подругам. — Надь, дай-ка мне на эту сумасшедшую взглянуть.
Оттеснив Надежду, он пристально вглядывался в лицо сестры. Потом, обхватив ее за плечи, сильно прижал к себе.
— Э-эх, дуреха ты моя! Что же ты свою головушку-то не бережешь… — Колькин голос подозрительно задрожал. — Мы не знали, что и думать. Расскажешь хоть о своих приключениях-то?
— Потом, все потом, — всхлипывала Алка. — Немного приду в себя и все расскажу.
Надька опомнилась и захлопотала. Сначала принялась потчевать подругу и никакие возражения принимать не желала. Потом настояла на том, чтобы Алка обязательно выспалась.
— Глазищи-то на пол-лица стали, — то и дело всхлипывая, пеняла она. — Исхудала вся, ветром того и гляди унесет.
Укрыв Алку одеялом чуть не с головой, она уселась напротив, то и дело прикладывая платок к глазам.
— Надь, ну ты чего? — обеспокоенно заворочалась Алка. — Хватит плакать. Со мной все в порядке.
— Спи уж! В порядке! — передразнила та, утирая очередную слезу. — Скажи спасибо, что Стаська на мне да Колька, а то пошла бы искать тебя.
Алка приоткрыла глаза и хитро уставилась на подругу.
— На-адь, а На-адь… А у вас с Колькой как?.. Ничего не намечается?
— Я вот тебе сейчас намечу, — вспыхнула Надька и подскочила на стуле. — Спи, говорю! Пока я терпение не потеряла!
Направляясь к двери, Надежда услышала, как Алка захихикала ей вслед. Она хмыкнула и не оборачиваясь обронила:
— Все нормально у нас с Николаем… А ты спи!..
Алка проспала почти сутки. Проснувшись, удивилась ощущению покоя и умиротворения в душе. Никто не стрелял, никуда не надо было бежать, и спасать никого тоже не надо было.
Потянувшись, она громко позвала:
— Эй, народ! Кто дома есть?
Ответом была тишина. Побродив бесцельно по дому, она не обнаружила присутствия его обитателей. Записка на столе в кухне гласила: «Уехали в город, будем к вечеру». Не торопясь, она выкупалась и приготовила ужин. За окном почти совсем стемнело, а их все не было.
Алка начала нервничать. «Не случилось бы чего…» — она поежилась. События последних дней совсем расшатали ее и без того слабые нервишки, поэтому, когда под окнами заурчал мотор Надькиной «копейки», она чуть не разрыдалась от облегчения.
Они ввалились дружной гурьбой и разом заговорили. Из их сбивчивых рассказов она узнала, что в городе перемены. Был снят с занимаемой должности начальник РОВД, за которым насчитывалось великое множество грешков, указывающих его пусть косвенную, но причастность к слету бандитских авторитетов в их городке. Все творилось с его молчаливого благословения и преступного попустительства. А вот Володька Самохин пошел на повышение, проявив инициативу и профессионализм в этом деле.
— Кто же теперь начальником милиции будет? — Алку от любопытства аж распирало.
— Не знаю. Говорят, кого-то из Москвы пришлют. — Колька потер шею, потом, хитро улыбнувшись, продолжил: — А меня на работе восстановили, вот!
— Коленька, ура! — Алка кинулась ему на шею. — Это же прекрасно!
— Тише ты, он же ранен был, — обеспокоилась подруга.
Алка дурашливо скорчила мордочку, потом посмотрела на присмиревших Надьку и Кольку и сказала:
— Правду говорят — не было бы счастья, да несчастье помогло! Так ведь, ребята?!
Те смущенно молчали, а Надька неожиданно покраснела. Потом посмотрела на Николая и, кивнув в Алкину сторону, спросила:
— Сам скажешь или мне сказать?
— Говори сама, — Колька подхватил Стаса на руки и вышел из комнаты.
Алка во все глаза смотрела на подругу. Та помолчала и буркнула:
— Женимся мы… Вот так-то вот!
Алка смотрела на нее внезапно заблестевшими глазами.
— Надюнчик! Как же я за вас рада!
— Это еще не все, — Надежда смущенно заулыбалась. — У нас ребеночек будет! Алк, ты рада?
— Господи! Она еще спрашивает!!!
Подруги обнялись и заревели.
Когда через двадцать минут Николай заглянул в комнату, то обнаружил их, зареванных и счастливых, в объятиях друг друга. Попеременно перебивая друг друга, они лопотали всякие бабские глупости, смеялись сами над собой и снова принимались реветь. Чувствуя, что мужское присутствие будет своевременным, он вошел в комнату.
— Девки, вы это… кончайте… А то затопите все к чертям собачьим! — он потоптался, глядя на улыбающихся сквозь слезы подруг, потом, безнадежно махнув рукой, вышел.
Утром Алку с сыном отвозили домой. Насобирав гостинцев, так что еле вместил багажник, Надежда напутствовала:
— Ты не скучай! Мы с Колей скоро переберемся в город, так что рядом будем.
— А сейчас что? — Алка тоскливо смотрела на них.
— Рано ему еще. Пусть поправится окончательно. Я у тебя в доме все прибрала, так что разгрома там не обнаружишь.
Дома действительно ничего не напоминало о недавних событиях. Весеннее солнце ласково пригревало, а легкий ветерок нежно перебирал занавески. Постояв у окна и понаблюдав за играющим во дворе Стасиком, Алка забралась с ногами в кресло и задумалась.
Подумать было над чем. Колька сообщил ей подробности Серегиного ареста, и она пришла в ужас. Более того, выяснились наконец подробности трагедии, происшедшей более пяти лет назад и перевернувшей всю ее жизнь. Влад не был виновником, а им оказался все тот же Серега.
Нет! Он не был тем человеком, который переехал беременную Колькину жену. Он был тем, кто заплатил за это…
Надежда рассказала ей, что когда Николай узнал об этом, он выл по-волчьи часа два, утирая скупые мужские слезы.
Алка всхлипнула, вспомнив веселую хохотушку Ларису. Ни в чем не повинная женщина стала орудием в осуществлении хитроумного Серегиного плана.
Белым пятном в расследовании осталась нелепая смерть лопоухого подростка. Кто изловил его в ту роковую для него ночь и кто заставил остановиться его юное сердце, так и осталось загадкой…
Промокнув глаза, Алка прошлепала на кухню. Рука сама собой потянулась к благословенной пачке сигарет. Прикурив, она окончательно загрустила: от Влада не было ни слуху ни духу. Верить в то, что он опять пропал на долгие годы, не хотелось. Как не хотелось и думать о том, что ждет ее в будущем. Слишком неопределенным и безрадостным оно рисовалось…
