Галина Романова - Расплата за наивность
— А твой брат?.. Он так и не успел выстрелить?
— Как видишь! — ударил он себя в грудь кулаком. — Я пошел туда за смертью… Пошел один… Но Рустам решил все за меня. Его человек слышал весь наш разговор и, когда Георгий поднял пистолет для выстрела, убил его…
— Слава богу! — суеверно перекрестилась Аллочка, обнимая любимого. — Не хочу, чтобы над нашими детьми витали крылья мести…
— Все будет хорошо! — успокоил Давид, целуя ее в висок. — Спи, родная!
Через месяц молодая семья уезжала…
Надежда утопила всех в море слез, проливаемых перед предстоящей разлукой. Николай, хмуро наблюдавший за сборами сестры, тоже с трудом сдерживал слезы.
— Да, котенок! Мотает тебя по жизни, как кораблик, — печально сказал он, поднимая бокал на прощальном семейном ужине. — Где-то гавань твоя?
— Я ее гавань! — убежденно сказал Давид, прижимая супругу к себе. — И, видит бог, сделаю все, чтобы гавань эта была тихой и надежной!
Целый кортеж автомобилей различного производства сопровождал их от маленького домика к новому месту жительства.
Рустам, которому Давид передал все бразды правления, не захотел оставлять своего друга без прикрытия.
Поглядывая на все как бы со стороны, Аллочка невольно вспоминала свое первое путешествие в эту страну солнца и винограда. Многое изменилось с того времени. Многое, кроме одного…
Она по-прежнему оставалась во власти этого сурового мужчины, называвшегося теперь ее мужем. Только сейчас эта зависимость не пугала ее, а скорее, наоборот, радовала. Радость эта подкреплялась твердыми заверениями Давида, что он принял накануне решение отойти от дел.
Прижавшись щекой к его груди, она слушала стук мужественного сердца и наблюдала из-под опущенных ресниц, как он разговаривал со своим сыном.
Сцена была более чем трогательная. Суровые складки между бровей разгладились, из глаз исчезла постоянная настороженность, делая лицо чистым и открытым.
Стасик, поначалу ревниво отнесшийся к появлению на свет брата, сидел по другую сторону от Давида и, привалившись к его плечу, мирно посапывал.
«Все действительно хорошо, как он и обещал! — подумала Аллочка, погружаясь в сон. — Будет ли так всегда?»
— Искренне поздравляю вас! Желаю счастья вам и вашим детишкам! — рассыпался Михась, с трудом складываясь в поклоне.
Аллочка, сначала приветливо улыбавшаяся гостю, насторожилась, увидев, как неожиданно потемнели глаза мужа.
— Я благодарен тебе, дорогой! — холодно ответил Давид, укладывая подарок на кучу других, горой выросших на огромном столе. — Ты немного опоздал, празднества закончились.
— Знаю! Знаю! — со сладенькой улыбочкой приподнял тот пухлые ручки. — Я, так сказать, засвидетельствовать почтение и все такое.
— Понятно!.. — хмуро протянул Давид, наблюдая за тем, как жена угощает незваного гостя.
Он на несколько минут вышел из гостиной, а вернувшись, нашел Аллочку устало откинувшейся в плетеном кресле.
— Устала, детка? — участливо спросил он.
— Немного… — счастливо улыбаясь, подняла она к нему лицо. — А кто это был? Я поняла, он неприятен тебе?
— Более чем… Не забивай себе головку такими мелочами, — поглаживая ласкающими движениями ее затылок, успокоил Давид.
— А чем же мне ее забивать? — игриво спросила она.
— У меня есть кое-какие соображения на этот счет… — подхватывая ее на руки, прошептал он.
— Она там?
— Да…
— И как?
— Выглядит довольной, — вставляя ключ в замок зажигания, пробормотал Михась. — Не надо было сюда приезжать! Чует мое сердце — не надо!..
— Не дрейфь, — презрительно скривил губы его спутник.
— Зачем тебе это нужно? Ответь… — трясся всем телом Михась. — Зачем я только связался с тобой?..
Резко рванув машину с места, он не переставал ныть.
— Удивляюсь, как ты смог всего добиться? Ведь ты трус, каких мало… — презрительно сплюнул себе под ноги его друг.
— Э-эх! Серега! Я не трус, я осторожный человек, — обиделся Михась. — Чего голову в петлю совать? Ты не знаешь этого человека, а я знаю. Вот съездил ты, удостоверился, что это она, и что дальше?
— Поживем — увидим, — задумчиво глядя в окно, ответил Серега. — Но одно знаю точно — не будет ей покоя, пока я жив…
Подняв от подушки всклокоченную голову, Аллочка машинально нажала на пульт телевизора. Пощелкав по каналам, она остановила свой выбор на новостях криминального агентства, наверное, единственной передаче, транслировавшейся на русском языке.
Перед глазами мелькали дорожные аварии, трупы и прочие происшествия. С равнодушием взирая на все это, она вдруг насторожилась.
Крупным планом на экране проплыло лицо их недавнего гостя. Замогильным голосом диктор вещал, что в результате еще одной бандитской разборки была расстреляна машина одного из авторитетов, контролирующего курортную зону.
— Давид, — громко позвала она. — Посмотри, что делается-то!
— Что такое? — выглянул он из ванной. — Что случилось?
— Он погиб! — жестом указала она в сторону телевизора. — Диктор сказал, что с ним был еще кто-то, но опознать того невозможно — слишком обезображен! Ужас какой!
— Успокойся, детка, — приподнимая ее с постели и прижимая к себе, пробормотал Давид. — Он был нехорошим человеком, так что не нужно жалеть его.
— Да? А кто с ним был, ты не знаешь?
— Откуда, — равнодушно пожал он плечами, затем, легонько шлепнув ее пониже спины, шутливо приказал: — Одевайся немедленно, мы ждем тебя к завтраку…
Две недели спустя к ним пожаловали гости…
Аллочка покачивала на коленях маленького Давида, напевая ему грузинскую колыбельную, которую незадолго до этого разучила, когда внезапно на лицо ей упала тень.
— Добрый день, — с характерным грузинским акцентом произнес стоящий перед ней мужчина. — Я могу поговорить с вами?
Он протянул ей документ, удостоверяющий его личность как работника отдела по борьбе с организованной преступностью.
Попросив его подождать, Аллочка отнесла ребенка няне и, извинившись за отсутствие хозяина, начала осторожно отвечать на вопросы.
— Как видите, ничем не могу помочь вам, — пожала она плечами в конце беседы. — Извините…
— Что же, я все понимаю, — пробормотал он невнятно и полез во внутренний карман легкого пиджака. — А вы не могли бы мне ответить на последний вопрос — вы никогда не встречали этого человека?
С этими словами он протянул ей фотографию, с которой на нее смотрело лицо… Сереги.
Сомневаться не приходилось — это был он! Правда, одна сторона лица была обезображена кривым шрамом, тянущимся почти до подбородка, но Алка узнала его сразу.
— Н-не-ет! — слегка заикаясь, пробормотала она, возвращая снимок. — Я не знаю этого человека. А он что, замешан в этом деле?
— Да, отчасти, — приподнимаясь, ответил гость. — Он был второй жертвой, попавшей в перестрелку. Ранее судим, находился в розыске. Последнее время примыкал не к одной группировке. Так говорите — не знаете его?
Он пристально посмотрел в глаза хозяйки.
— Нет! Я его не знаю, — уже твердо ответила Аллочка, провожая его к выходу.
Когда двумя часами позже Давид вернулся домой, то обнаружил свою жену на балконе, пристально вглядывающуюся в неподвижную синь моря вдалеке.
— Что-то случилось? — настороженно спросил он.
Не отвечая, она покачала головой.
— Ты чем-то расстроена? — он подошел к ней вплотную. — Это из-за дневного визита? Что он сказал тебе?
Медленно повернувшись, Аллочка провела рукой по его щеке.
— Теперь в душе моей покой… — тихо прошептала она.
— Почему только теперь? — так же тихо спросил Давид, целуя ее ладонь.
— Потому что ты доделал то, чего я в свое время не сумела…
