Мила Бояджиева - Сердце ангела
— Вы замечательная девушка. Милосердие и бескорыстность — признаки хорошей породы и, думаю, благополучного детства. Вы от рождения получили привилегию не вступать в борьбу за кусок хлеба. И занимаетесь тем, что пришлось по душе.
— Может, это смешно, но я люблю свою работу. Мне нравится сама атмосфера праздника. На подиуме, в съемочных павильонах, в кресле визажиста или на примерке портного — всегда ярко, красиво, весело… Мне кажется, эта суматошная и какая-то не совсем настоящая жизнь изо всех сил противостоит чему-то невыносимо тяжелому. Бедности, обывательской скуке, несовершенству. А, главное, — смерти.
Ведь я не просто кривляюсь, я отстаиваю радость, которая так нужна людям. Элоиз не может понять этого.
— Естественно. Он хочет сделать из вас домохозяйку. Ну, совладелицу своего королевства. Это, наверно, все равно. И, думаю, это не такая простая роль.
— Рисконти заговорил о браке, едва мы познакомились. Прямо после первого поцелуя. Да, да! Иначе он не мог представить меня своим коронованным родственникам. Всему миру было известно, что герцог увлекался дамами. О, у него были блестящие подружки! Знаете певицу Лин Джасмин? А тележурналистку Бетси Лейн, актрису Лалу Кадон? — Вита удивленно распахнула глаза. — Нет?! В общем-то, они остались всего лишь подружками. Это особый статус. Элоиз не хотел, чтобы я попала в их число.
— А вы предпочли попасть?
Вита улыбнулась:
— Это осуждение?
— Избави Бог! Восхищаюсь вашей стойкостью, — отклонить столь лестное брачное предложение.
— Дело не в этом. Элоиз очень нравится мне. В стороне от дворцовых церемоний он такой забавный! И так серьезно относится ко мне… Нет, у меня иной статус — «пролонгированная невеста». Действительно, я едва не сказала ему «да». Потому что жутко увлеклась… Только это было потом. А вначале я все же выбрала свободу. Ведь мне было двадцать. И не хотелось навсегда определить свое будущее, думать лишь о бесконечных приемах, визитах, раутах, балах. Но более всего, о производстве наследников…
— Жуткая перспектива, — охотно согласился Игорь, которому вовсе не понравилось бы видеть Виталию в окружении выводка маленьких Рисконти.
— В самом деле жуткая. Он не понял. Мы расстались. А потом Элоиз разыскал меня и уверил, что готов на все. Готов стать моим «очередным бойфрендом». Только заклинал не сообщать прессе, да и вообще никому, что я отклонила его предложение. Это же сильный удар по фамильной чести.
— Не беспокойтесь, я никому не скажу. Даю слово. — Игорь нахмурился. Мысль о близкой смерти не пугала его, а вот упоминание о череде любовников Виты почему-то сильно задело.
— Что значит, «очередным бойфрендом»? Всем известно, что репутация мисс Джордан безупречна, а принц Рисконти — единственный, кто сумел добиться её благосклонности. Выходит, это легенда?
— А вы думаете, раз журналисты пишут, значит, обязательно враки? Вита поднялась, размяла затекшие ноги и, распахнув шторы, потрясла ставни. — Ничего себе! Спальня оснащена запорами, совсем как в тюрьме или военное предприятие.
— Очевидно, хозяину дома есть чего опасаться.
— Гадкий! Какой же мерзкий тип! Да и все они вместе — совсем как из гангстерского фильма… Вчера я не успела даже сообразить, в чем дело… Этот господин с гнилыми зубами так плохо говорит по-английски… Что-то такое тараторил, и вдруг толстяк оказался голый! — Вита передернулась от омерзения. — Тогда мне было даже смешно… Но после… Вы спасли меня. Да, да, спасли! — Она задумалась. — А знаете что, господин Лесников? Я делаю вам предложение — переходите работать в мою охрану. Вы получите хорошие деньги. Но придется много путешествовать… Соглашайтесь, мы будем друзьями. — Наклонившись, Вита поправила взлохмаченные русые волосы. — У вас мягкие, густые волосы и внимательные глаза. Вы честный, преданный, добрый.
— Спасибо. — Игорь отпрянул. То ли от побоев, то ли от присутствия Виты у него кружилась голова и странно обмирало сердце. Он чувствовал себя лыжником, домчавшимся до края трамплина и взлетевшим в воздух: восторг парения, смешавшийся с тайным ужасом — внизу вместо приближающейся пологой лыжни чернела бездна.
Наслаждаясь близостью Виты, наигрывая беспечную веселость, он не мог не опасаться за исход этого «визита». Лесникову были хорошо известны чрезмерные по своей жестокости кровавые истории, организатором которых выступал смешной пузатик Фистулин. Поначалу, вступив на преступную стезю, бывший номенклатурный чин избегал «мокрых» дел. По мере продвижения в верхи мафиозной структуры, разыгравшийся азарт привел его к переоценке принципов гуманизма. А вскоре пятидесятилетний «крестный отец» понял, что физическое уничтожение противника — самая радикальная и гигиеничная мера конкурентной борьбы. Московское приключение могло завершиться далеко не так благополучно, как казалось Виталии, легко смирившейся с потерей миллионов.
Думая о развязке, Игорь боялся вмешательства силовых подразделений. Может возникнуть перестрелка, а бандиты наверняка будут прикрываться девушкой.
— Вита, в качестве предполагаемого телохранителя я должен дать вам несколько советов, которыми вы неукоснительно должны воспользоваться. Таковы условия договора.
— Значит, вы соглашаетесь? — обрадовалась она. — А ещё говорили, что не надо кормить вас завтраком. Известно же, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок.
— Послушайте внимательно и постарайтесь запомнить. Что бы ни происходило в момент передачи денег бандитам, постарайтесь сохранять спокойствие — не мечитесь, не убегайте, не дергайтесь, — то есть, не делайте лишних движений. Не поддавайтесь панике, не обращайте внимания на манипуляции мужчин. Держитесь в стороне и лучше ближе к земле. Если в машине — ложитесь на пол.
— Боже мой! Прямо занятия по военной подготовке. Кстати, я умею стрелять и прилично владею каратэ.
— Ни в коем случае! Только не в этой ситуации. Боюсь, меня не будет рядом, чтобы комментировать ситуацию. Но обещайте слушаться.
— Обещаю. — Вита забралась на кровать и, обхватив колени руками, уперлась на них подбородком. — Вы плохо знаете Хью. Он только изображает дерзкого. Это мирный человек, избегающий всяческого насилия. Увы, перестрелку он не затеет.
— А если вмешаются московские, скажем так, полицейские?.
— Брант не станет нарушать условий террористов. Этому нас учат с детства. Он будет действовать точно по их инструкции.
— Вы верите в чудеса, Вита?
— В хорошо подготовленные и высокопрофессиональные.
— Вы имеете в виду трюки Криса Флавина?
— Он — волшебник номер один. И не говорите, что у вас в России есть кто-нибудь лучше.
— Не скажу, поскольку не знаю.
— Флавин может абсолютно все.
— Этому я верю. Если он умудрился завоевать ваши симпатии…
— Так пишут ваши газеты? — Вита подозрительно прищурилась.
— Пишут всякое. Но, в основном, завидуют, отыскивая какой-нибудь изъян в ваших отношениях.
— И что же у нас с Крисом не так? — Интонации Виты стали жесткими.
— Я не увлекаюсь сплетнями… Но если хотите знать мое мнение, — мне этот парень нравится. Я видел кое-что из его номеров по телевизору. Потрясающая работа!
— Только, пожалуйста, Игорь, не спрашивайте меня ни о чем.
— Вы думаете, я способен выпытывать секреты его фокусов?
— Да нет! Не спрашивайте о наших отношениях. Все хорошо и лучше не бывает… А Элоиз, если уж для вас, как будущего телохранителя, это важно был и есть единственный мужчина в моей жизни. Охранять меня от своры любовников вам явно не придется.
— Ну что, леди готова к выходу? Не забудьте набросить шубку — к вечеру здорово приморозило. — Язвенник впервые после вчерашнего инцидента навестивший «гостью», не удостоил взглядом сидящего на полу пленника.
— Нам пора прощаться. Эти господа отпускают вас, — сказал Игорь.
— А вы?
— У меня здесь остались кое-какие дела…
Вита присела возле Игоря и строго посмотрела ему в глаза.
— За кого вы меня принимаете? Все ещё думаете, что женщина, выставляющая напоказ тряпки, украшения, парфюмерию, может быть только куклой? Я не уйду отсюда без вас. Я не доверила бы этим бандитам даже свою собаку.
— Спасибо… — Игорь замялся, опуская глаза. — Вы и так сделали для меня очень много. Выполните ещё одну просьбу — умоляю, Вита, не осложняйте ситуацию.
Она села на ковер, прислонившись спиной к стене, и твердо повторила:
— Я не оставлю вас.
Игорю мучительно захотелось прикоснуться к ней, такой близкой, бесконечно манящей. Он с трудом перевел дух, наслаждаясь запахом её волос. Он знал, что видит её в последний раз.
— Ступайте, Виталия, — произнес Игорь охрипшим вдруг голосом. — Меня повезут в другом автомобиле. Прошу вас… Очень прошу.
