Марина Серова - Сердце красавицы склонно к измене
— Сдавайся! — крикнула я, превозмогая вой ветра.
Ответом мне стало брошенное лезвие. Киллер полез на скат крыши. Я схватилась за миниатюрный пятизарядный пистолет в кобуре на ноге. Передернула затвор и шагнула следом, к скату крыши. Под ноги попался суперсовременный киллерский «пернач» с пустым магазином. Отшвырнув носком ботинка бесполезное оружие, я прицелилась и крикнула:
— Стой или пристрелю! — И поскольку убегавший бандит не реагировал, разрядила в него всю обойму. Только последняя пуля достигла цели — пробила убийце бедро. Для «малыша» с прицельной дальностью пятнадцать метров — результат отличный. Затейник, пошатнувшись, взмахнул руками и рухнул лицом вниз, сползая по склону, но как-то зацепился за конек здоровой рукой, подтянулся и оседлал его. Кровь стекала с его ноги и, смешиваясь с водой, капала с крыши.
Ну что теперь?
Однако истекающий кровью Затейник не терял надежды. К пожарной лестнице, до которой оставалось метров тридцать, он пополз на брюхе.
«И ведь уйдет же, гад», — подумала я с тоской и сунула свой разряженный пистолет в кобуру. Оставался стреляющий нож. Взвела ударный механизм, сняла устройство с предохранителя и, тяжело вздохнув, полезла на скат. Ноги опасно скользили по мокрому железу, ветер ошалело пытался сбросить меня вниз, но я упрямо карабкалась вверх и вверх. На дальние расстояния нож не стрелял, так что мне нужно было подобраться как можно ближе.
Последний патрон — один выстрел. Вот мои пальцы вцепились в холодный металл конька. Держась за него, двинулась вдоль по скату, поминутно соскальзывая и оступаясь. Если бы не мои ботинки, надетые сегодня, то в любое мгновение я могла сорваться с крыши. Но пористая подошва надежно останавливала скольжение. В глазах подрагивал силуэт ползущего киллера. Смаргивая, трясла головой, чтобы избавиться от капель, заливающих лицо. Я его настигала. Затейник обернулся и стал разворачиваться, решившись принять последний бой.
— Ты что, хочешь сдохнуть? — закричала я ему, задыхаясь. — Сдавайся, и в тюрьме люди живут! — В моей поднятой руке был зажат нож, повернутый к нему рукояткой. Профессионал легко бы понял, что это значит.
Может, и Затейник понимал, а может, и нет, но вместо того, чтобы сдаться, он, собрав все силы, со звериным рычанием кинулся на меня.
«Проклятый камикадзе», — промелькнуло у меня в голове. Палец нажал на спуск. Выстрела мы оба не услышали. Пуля пробила убийце плечо и вошла в грудь. В следующее мгновение его тело, словно таран, сбило меня с ног. Кувыркаясь, мы скатились к основанию крыши, пробили хлипкое ограждение и полетели вниз. В последний момент убийца, отпустив меня, предпринял попытку спастись.
Он схватился за штырь снесенной решетки и повис на ней. Я в метре от него вонзила в железо штык-нож и тоже остановила падение, зависнув над бездной. Взобраться наверх из такого положения по мокрой крыше — чистая фантастика. Попробовала опереться рукой на водосток, но он с ржавым скрипом оторвался, и вода, бегущая с крыши водопадом, обрушилась мне на голову. В сознании не к месту всплыла фраза тети, что дождевая вода очень полезна для волос. Еще миг, и у меня не то что волос — головы не будет. А снявши голову, по волосам… — известно что.
Напрягшись, я чуть подтянулась, чтобы не захлебнуться. Свободная рука искала опоры, но только скользила по железу. Нож, на котором я держалась, от веса моего тела миллиметр за миллиметром подавался вниз, выскальзывая из кровли. Если существуют моменты для отчаяния, то это был именно он. И все же натренированная в КГБ психика не позволяла заползти в душу чувству отчаяния. Мозг упорно бился в поисках выхода. Взгляд вниз выхватил только бурлящий по улице поток. Посмотрела вбок. Наемный убийца от потери крови слабел, одна его рука плетью висела вдоль тела, а пальцы здоровой съезжали по изогнувшемуся штырю к самому краю. Он смотрел на меня и, судя по взгляду, понимал, что ему осталось недолго. И почему-то улыбался мне жесткой кривой улыбкой.
Ливень слабел.
— Что, девочка, неудачный день? — донесся до меня его спокойный голос. — Ну, надеюсь, мы еще встретимся в аду.
Выдержав его взгляд, я промолчала, опасаясь, что любой звук может усугубить наше и без того шаткое положение. Рука киллера в это мгновение соскользнула к самому концу штыря, пальцы разжались, и он без звука полетел вниз. Куда он упал, я не видела, но отлично слышала звук удара тела об асфальт… Это же ждет и меня.
Внутренности схватило могильным холодом. Сердце от избытка адреналина забилось так, что, казалось, в любое мгновение оно взорвется или выскочит из грудной клетки и запрыгает по крыше. Нож в моей руке еще подался, высвобождаясь из захвата ржавого железа и гнилой древесины. Я еще попыталась подтянуться. Появился даже некий сумасшедший план из трех действий: приподняться, лечь на крышу, затем, опираясь на остатки водостока и нож, напрячься еще и достать до окна.
Мой план провалился, когда нож выскользнул из крыши. Я полетела вниз, сорвав напоследок свисавший с крыши кусок водостока. Зубы сами собой стиснулись, дыхание перехватило. Все было предельно ясно. Дальше последует удар и смерть. Руки чисто рефлекторно вытянулись вперед, и я каким-то чудом ухватилась за балконное ограждение четвертого этажа. Руки едва не вырвало из суставов.
Мое лицо впечаталось в решетку, а ноги — в бетонное основание балкона. Но боли не было. Судорожно цепляясь за ограждение, я едва не плакала от счастья. Не верилось, что такое возможно. Очевидно, водосток как-то изменил направление моего полета, направив к балконам. Отдышавшись, я перелезла через решетку и заглянула в темные окна квартиры. Задернутые тюлевые шторы. Внутри непроглядный мрак. Одно из двух: либо дома никого нет, либо жильцы, испугавшись стрельбы в подъезде, погасили свет и сидят в темноте. Я глянула с балкона вниз. Спускаться по балконным решеткам не было сил. Руки дрожали, как у старухи, и я решила идти через квартиру.
Посмотрела на тело наемного убийцы, распростертое на асфальте, потом решительно шагнула к окну. К одной из отмычек у меня был прикреплен алмаз. Им я вырезала в обоих оконных стеклах по окружности, вышибла их внутрь. Открыв шпингалеты, распахнула окна и влезла в квартиру. А за спиной улицу накрыла новая волна ливня. Одной водой природа не ограничилась, и в шум дождя вклинился дробный звук ударов крупных градин.
Некоторые величиной с черешню, иные — с грецкий орех, — в великом множестве они прыгали по балкону, скатываясь сквозь решетку вниз. Часть градин осела в хламе, складированном хозяевами квартиры по правую сторону от двери. Я закрыла окна и, ощущая, как тело пронизывает холод от мокрой одежды, поплелась в прихожую. Задерживаться в квартире нельзя, едва кончится буря, сюда нагрянет милиция. Объясняй им потом, что тут произошло.
С хозяйской вешалки я позаимствовала неприятного вида бесформенный плащ с капюшоном из болоньевой ткани. У двери я замерла. Если на улице из-за ливня образовались пробки, то как я доберусь до больницы. Не пешком же. Вспомнился складной велосипед в хламе на балконе. Я вернулась, втащила его в квартиру, собрала и, проверив исправность, убедилась, что лучшего транспортного средства мне на данный момент не найти. Аккуратно открыв дверь, я сбегала на чердак за оставленным там револьвером.
У одного из дымоходов заметила портфель убийцы. Прихватила и его. Взяла велосипед, заперла квартиру отмычками, спустилась вниз. Под ногами звякали стреляные гильзы, подъезд казался вымершим. У подножия лестницы валялась моя сумочка, брошенная в пылу преследования киллера. Я повесила ее на плечо и вышла из подъезда, удерживая велосипед за руль. Теперь надо забрать деньги у мертвого наемника и проверить, мертв ли он на самом деле, ведь случаются всякие феномены — встанет да пойдет. Но едва я взглянула на улицу, сразу поняла, что про деньги можно забыть. Доллары были разбросаны по асфальту, насколько видел глаз. Дождем их смывало в водосборные решетки. Пара бумажек прилипла к мокрой стене подъезда. Я сняла их, сунула в карман и покатила велосипед к безжизненному телу на асфальте. Мельком глянув на Затейника, я поняла: этот парень больше ничего затевать не сможет. Не нужно было даже проверять пульс. Ощущая спиной и затылком удары, я поехала сквозь плотную завесу дождя по направлению к больнице.
9
Подъехав к больнице со стороны черного хода, я остановилась под развесистыми старыми кленами и стала придумывать, как попасть внутрь, в палату Конюкова. У двери палаты охрана, а я в таком виде, что фиг замаскируешься. Взгляд упал на водосток. Руки успели отдохнуть, да и только второй этаж. Решившись, я прислонила велосипед к дереву и набрала номер сотового клиента.
— Слушаю, в чем дело? — раздался в трубке настороженный голос Конюкова. На заднем плане приглушенно кричала Анжела: «Ты не можешь так поступить! Я в тебя всю душу вложила! Если ты так поступишь, то я подаю на развод!»
