Евгения Грановская - Фреска судьбы

Алеша немного постоял, словно собирался с духом, затем нерешительно направился к дубу. Спокойный артист и молчаливый, растерянный Пирогов поплелись за ним. Они подошли к дубу. Алеша посмотрел на толстые ветви, на пятна крови под дубом и тихо спросил:

— Что было потом?

— Потом? — Артист испытующе посмотрел на Алешу. — Вы точно хотите это знать?

— Да.

— Судя по всему… его сбросили с обрыва в реку.

Алеша пристально посмотрел на артиста, словно отказывался верить в такую жестокость, затем шагнул к краю обрыва и вгляделся в воду.

— Здесь быстрое течение, — сказал, медленно подходя, артист. — Его наверняка отнесло. Если только они не привязали к его ногам камень. В любом случае искать не имеет смысла.

— Он умер?

— А вы как думаете?!

Подошел хмурый и встрепанный Пирогов.

— Алеша, идальго прав, — пробасил он виновато, но в то же время настойчиво. — Мы не сможем его найти. К тому же здесь небезопасно. Его мучители могут быть где-то рядом.

Алеша вытер грязным кулаком сухие, блестящие глаза. Повернулся и резко спросил:

— Зачем они его пытали?

— Кто знает? — пожал плечами артист. — Может, расспрашивали о нас. Мы ведь с вами беглые преступники. А может, просто куражились.

— Как это — куражились? — с ужасом спросил Алеша.

— Просто. Выпили горилки и…

— Помолчите, идальго, — оборвал его Пирогов. Он обнял Алешу за плечи и мягко сказал: — Идемте, мой друг. Мы ничем уже не сможем ему помочь. Идемте.

Они медленно побрели к телеге. Поравнявшись с телегой, Пирогов обернулся к артисту и вдруг сказал:

— Зря вы велели потушить костер.

— Вот как? — Артист дернул уголком рта. — Кажется, это вы пытались прикрыть пламя своим роскошным опереточным камзолом.

— Я понял всю бесполезность этой затеи и оставил костер в покое. А вы…

— Перестаньте, господа, — попросил Алеша.

Пирогов замолчал. Но молчал он недолго. Покосившись на артиста и заметив, что тот усмехается в усы, Пирогов налился кровью и презрительно проговорил:

— Давно хотел вам сказать, господин итальянец, не так уж вы и сильны. Вся ваша сила в ножичках да в этом вашем пистолетике. Без них вы ничто. Зеро. Абсолютный нуль.

— Вы в самом деле так думаете? — спокойно осведомился артист.

Пирогов не удостоил его ответом, лишь сплюнул себе под ноги. Артист и на этот раз остался невозмутим, но его губы слегка побелели, а на щеках проступили пятна румянца.

— Вот что, Пирогов, — спокойно и устрашающе внятно проговорил артист, — вы сейчас же заберете свои слова обратно.

— Я? Обратно? — Пирогов усмехнулся и проговорил, сощурив глаза: — А жирно вам не будет, господин циркач?

На этот раз гневная бледность тронула и щеки артиста.

— Сейчас я покажу вам пару фокусов без ножей и пистолетов, — сказал он.

— Сделайте милость! — ответил Пирогов.

Артист снял с головы шляпу и отбросил ее в сторону. Пирогов широко расставил ноги, приняв боевую стойку, и слегка пригнул голову, глядя на артиста пылающими глазами. Он почти на голову возвышался над противником, но тот, несмотря на худощавую фигуру, был очень широк в плечах и мускулист.

Артист сделал слабое движение рукой, и этого оказалось достаточно, чтобы Пирогов, взревев, как медведь, ринулся в атаку. Он с разбегу налетел на артиста, сшиб его с ног и подмял под себя. Но в последний момент, уже коснувшись спиной земли, артист как-то сумел извернуться и выскользнуть из-под огромной туши. Он в мгновение ока вскочил на ноги и нанес Пирогову сокрушительный удар кулаком в голову. Любого другого такой удар мог бы если и не убить, то лишить сознания, но череп Пирогова был сделан из чрезвычайно крепкого материала. Пошатнувшись, он снова ринулся в атаку.

Алеша смотрел на дерущихся удивленно, затем удивление сменилось полным равнодушием; он повернулся и опять отошел к реке. Сел на краю обрыва и стал смотреть на воду. У него за спиной слышались пыхтенье противников и звуки наносимых ударов.

— У Бога счастья не прошу и молча зло переношу, — тихо проговорил Алеша, глядя на серую воду.

Минут через десять Алеша поднялся на ноги, отряхнул штаны и побрел к телеге. Противники все еще боролись. Правда, борьба их носила теперь весьма специфический характер. Сцепившись мертвой хваткой и тяжело дыша, они смотрели друг другу в глаза. Лица обоих бойцов были перепачканы кровью. Одежда потемнела от грязи. Но сдаваться ни один из них, похоже, не собирался. Алеша остановился возле противников, равнодушно на них посмотрел и поинтересовался:

— Долго еще?

— Скоро… закончим… — свирепо пообещал, пыхтя и обливаясь потом, Пирогов.

— Да… Недолго осталось… — так же свирепо подтвердил артист.

— Как хотите, — пожал плечами Алеша. — Можете оставаться здесь хоть до второго пришествия.

Он отвернулся и отошел от них. Еще около минуты противники стояли в полном молчании. Первым заговорил артист.

— Господин Пирогов… — сказал он, хрипло дыша, — прошу прощения, что отнимаю вас от столь важного дела… но… вам не кажется, что мы выглядим несколько… нелепо.

— Кажется… — так же хрипло ответил ему Пирогов.

— Возможно, нам стоит… временно прервать турнир… и заключить перемирие?

— Я не против, — ответил Пирогов.

— Можете ли вы гарантировать, что если я расцеплю руки, вы тут же последуете моему примеру?

— Можете на меня рассчитывать.

Противники расцепили объятия и выпрямились. Некоторое время они стояли друг против друга, восстанавливая сбившееся дыхание, затем артист произнес:

— Позвольте вам заметить, господин Пирогов… Если вы станете рассказывать о том, что ходили на медведя в одиночку, я этому поверю.

— Со своей стороны я утверждаю, что вы просто рождены для подобной охоты, — сказал Пирогов.

Обменявшись таким образом комплиментами, бывшие противники пожали друг другу руки и вместе отправились к реке — смывать с лица и с одежды следы недавней битвы.

Алеша посмотрел им вслед и тихо всхлипнул.

— И они говорят, что я ребенок, — проговорил он дрогнувшим голосом. — Миронова убили, замучили до смерти, а их не интересует ничего, кроме собственных амбиций. Они уже забыли о нем. Словно его никогда не было. Словно он не надеялся на них, не рассчитывал на их защиту… Как же так?

Алеша отвернулся.

За спиной послышались голоса. Артист и Пирогов возвращались с реки, весело и беззаботно беседуя.

— Ну что, мой юный друг, пора в дорогу! — сказал, подходя к телеге, Пирогов.

— Да, Алеша, пора убираться отсюда, — поддакнул артист. — Мы и так задержались здесь. С вами все в порядке? — Артист внимательно всмотрелся в лицо Алеши.

Алеша ничего не ответил. Артист и Пирогов переглянулись.

— Алеша, — снова заговорил артист, — если вы думаете, что я забыл о Евгении Александровиче, вы глубоко ошибаетесь. Надеюсь, что мне еще представится шанс доказать вам это.

— Не надо ничего доказывать. — Алеша вытер рукавом мокрые глаза. — Евгений Александрович был хорошим, но очень беззащитным человеком. Он на нас рассчитывал, а мы… Мы не смогли его уберечь.

За спиной у Алеши глубоко и мучительно вздохнул Пирогов.

— Ладно, — сказал Алеша. — Ладно, господа. Пора ехать.

9. Имена волхвов

Москва, апрель 2004 года

— Ларин, это отец Андрей. Мы с ним переночуем у тебя, не возражаешь?

Небритый блондин оглядел дьякона с ног до головы и сказал:

— Нисколько. Ты же знаешь, Марго, мой дом — твой дом. — Он закрыл за гостями дверь. — Надевайте тапочки и топайте в комнату. А что случилось-то?

— За нами гонится ФСБ, — объяснила Марго, снимая туфли.

— Фээсбэ-э? И что ты натворила на этот раз? Украла из супермаркета шоколадку?

— Почти.

В комнате у Ларина царил беспорядок. Стол был завален книгами и тетрадями. На стуле стояли треснувшая чашка с недопитым чаем и пепельница, доверху набитая окурками. На диване валялся грязный носок. Пылесос не касался замусоренного ковра недели три, если не больше. Короче говоря, бардак кругом был невероятный, но хозяина квартиры это, похоже, ничуть не смущало.

— Располагайтесь, — радушно пригласил он, смахнув носок с дивана. — Кстати, сегодня вечером я решил как следует напиться. Не составите мне компанию?

— Только если не будешь ругаться матом и бегать по квартире голым, — сказала Марго.

— У меня сегодня не то настроение, — сказал Ларин.

— Оно у тебя всегда не то, — с улыбкой заметила Марго. — А болтать будешь много?

— Только в те моменты, когда не буду пить. А пить я буду много и часто.

Марго посмотрела на отца Андрея.

— Ну что, дьякон? Поддержим товарища в его праведной борьбе с зеленым змием?

Отец Андрей улыбнулся и ответил:

— До вечера еще далеко.