Рукопись, найденная в Выдропужске - Анна Викторовна Дашевская
– Мне тоже так кажется, прости.
Не стала я обещать, что завтра всё расскажу: мало ли что сообщит адвокат? Да и увижу ли я завтра господина Кузнецова?
Хлопнула дверь, вошёл сумрачный Лёлик. Протопал к своему столу, схватил сумку и буркнул:
– Всё, время уже семь, я домой!
И исчез.
Мы переглянулись.
– Э-э-э… он всегда так прощается? – поинтересовался Кузнецов.
– В первый раз за девять лет знакомства, – ответила я меланхолично. – Но всё когда-то бывает в первый раз, правда ведь? Смотри-ка, и в самом деле уже семь вечера. Пойду-ка я закрою двери и отпущу девчонок. Да и самой пора собираться, что-то день получается длинный… Погоди, а где твой майор?
– Что это он мой? – пробурчал «голос разума». – Он свой собственный майор, вполне самостоятельный… – и вдруг гаркнул, да так, что я чуть из кресла не выпала. – Алябьев! Ты где?
– Документы собирал, записи свои, – ответил спокойный голос из коридора. – Если ты со мной, то прощайся с барышней и пошли. Елена Вениаминовна, завтра я появлюсь к полудню, придержите вашего бухгалтера, если она вдруг опять решит исчезнуть!
– Придержу, – ответила я.
– Тогда и я прощаюсь, – Кузнецов помедлил, мотнул головой и быстро вышел.
В который раз за этот день мне захотелось спросить у себя самой: «И что это было?».
Часть 5. Фокусники и престидижитаторы
ЧАСТЬ 5. Фокусники и престидижитаторы.
« – Desideras diabolum, несчастный! – вскричал иезуит.
– Он сожалеет о дьяволе! О мой юный друг, не сожалейте о дьяволе, умоляю вас об этом! – простонал кюре.
Д'Артаньян чувствовал, что тупеет; ему казалось, что он находится в доме для умалишенных и что сейчас он тоже сойдет с ума, как уже сошли те, которые находились перед ним. Но он вынужден был молчать, так как совершенно не понимал, о чем идет речь».
Александр Дюма, «Три мушкетёра»
Вчерашний день всё никак не желал заканчиваться.
Для начала, когда я вернулась домой, меня встретила Ядвига Феликсовна, из ласковых рук которой никому не удалось бы вырваться. Её интересовало всё: подробности случившегося, малейшие детали поведения всех окружающих, результаты разговоров и план действий. Когда же я рассказала, что могла, тётушка с досадой покачала головой:
– Как всё невовремя!
– Что ты хочешь этим сказать? – оторопела я.
– Хочу сказать, что уверена, старый священник что-то о последней рукописи Чевакинского знает. И он бы сегодня тебе это рассказал.
– Почему ты так думаешь?
В ответ тётушка лишь пожала плечами. Вздыхая и поминая этрусков, гаруспиции 13) и несвоевременные пророчества, я ушла спать.
________
13) Гаруспиции – гадания по внутренностям жертвенных животных у этрусков и римлян.
И ведь подготовилась, как должно: выпила чашку какао, почистила зубы, взбила подушку, надела любимую летнюю пижаму с разноцветными бегемотиками, улеглась, распределила руки и ноги так, чтобы всем им было удобно…
И всё. Можно было не стараться, потому что сон ушёл куда-то очень далеко, вместо него в голову лезли разные мысли.
Ну, во-первых, про убийство. Бедная глупенькая и не слишком-то симпатичная Вероника была живой. А теперь нет, и это уже навсегда. И какая тварь превратила живое – в мёртвое, когда горя вокруг и так полным-полно, можно было не прибавлять? Что это Артур, я не верю, не мог он даже в приступе ярости ткнуть ножом в женщину, для этого надо перейти какой-то порог. А ярости взяться было неоткуда, с девушкой он собирался расставаться. Чем бы она могла ему так досадить? Что-то стащила? Ну, например, какие-то документы спрятала и решила ими шантажировать Балаяна.
Я покрутила представленную ситуацию так и эдак, и решительно её отодвинула.
Нет. Не бывает в нашем бизнесе таких документов, чтобы ими можно было шантажировать. Да и что понимала Вероника со своим условным образованием в старом книгоиздании, антиквариате и букинистике? Может, у Балаяна был какой-то ещё бизнес, о котором я не знаю?
Ну, предположим. И когда он им занимался, ночами? Днём-то босс преимущественно торчал в своём кабинете и на нас покрикивал…
Так что как ни погляди, скорее всего убийца пришёл из прошлого или настоящего самой Вероники.
Дальше, разговор с адвокатом.
Лобанов действительно ухитрился совершить невозможное: вытащил босса из камеры под подписку о невыезде. Не знаю, как, вроде бы у нас обвиняемых в убийстве под подписку не отпускают. Или он не обвиняемый, а пока подозреваемый? Ладно, меня в это всё равно никто не посвящал. Вполне возможно, что участие в вытаскивании принял и господин С., наш заказчик, хотя я бы на это не поставила; в конце концов, «что ему Гекуба, чтоб о ней рыдать?» 14)
________
14) Цитата из «Гамлета» Шекспира
Но вот благодаря этим юридическим чудесам завтра Балаян, скорее всего, придёт на работу, и спросит, что дала поездка. И что я ему предъявлю, результаты гаданий по печени Натальи Геннадьевны?
Вот тоже как нехорошо получилось, придётся завтра идти и извиняться перед ней…
Так я вертелась и крутилась, наматывая на себя простыни, пока наконец не пришло ко мне наитие. Я постаралась расслабиться, отпустила мысли и потянулась к тётушке, в соседнюю комнату. Вот она спит, вот её ровное дыхание. Надо подстроиться, задышать в такт… Уже на грани сна и яви я услышала её смешок и почувствовала – или угадала? – как погладили меня по щеке тонкие пальцы.
– Спи, глупенькая.
***
Вы замечали, что очень часто важные телефонные звонки раздаются именно в тот момент, когда говор ить ты не можешь? Ну, или можешь, но это вот настолько несвоевременно, что ужас какой-то.
Был у меня знакомый, который всегда звонил в момент написания отчёта. Другой попадал именно в ту минуту, когда маникюр уже сделан, и лаком покрыто три ногтя на правой руке. Разумеется, при манипуляциях с телефоном ноготь непременно смазывался, засыхал в таком виде, и процесс приходилось начинать сначала. Приятельница выбирала время обеда, вне зависимости от того, что показывали часы, и звонила с рыданиями и всхлипываниями, прервать которые не получалось никак. Так что суп остывал, жаркое покрывалось неаппетитной плёнкой застывшего жира, а мороженое растекалось лужей.
Так вот, в этот раз в сумке у меня заиграла мелодия именно тогда, когда я пыталась пролезть на водительское сиденье своей машины. Какой-то добрый сосед припарковался ночью так, что сделать это было практически невозможно, потому как втянуть сразу и живот, и противоположную часть организма ещё никому не удавалось.
Телефон сигналил и сигналил. Я плюнула, достала его из сумки – конечно, совершенно неизвестный номер.
– Слушаю, – сказала неприветливо.
– Добрый
