Маршрут случайных пассажиров - Галина Владимировна Романова
– Их обезвредили? – немного убавила она накал обиды.
– Нет еще. Они забаррикадировались в бане, взяли в заложницы девушек. Сейчас ведутся переговоры. Игнатов их и ведет. А бандиты отстреливаются и на уступки не идут. Вот ждем, когда у них патроны закончатся и все они там протрезвеют. Так что по больничке? Зачем ты туда с самого утра? Вызвала бы к себе.
– Появились новые обстоятельства, товарищ подполковник, – не стала она вдаваться в подробности.
– Ну-ну… Докладывай потом об этих самых обстоятельствах, как в отдел вернешься, – проворчал Галкин.
– Так точно, товарищ подполковник.
Убирая телефон в карман ветровки, Маша вдруг почувствовала острую потребность разреветься. Вот точно, что-то с материным отваром было не так. Заботливый Игнатов, прежде чем тайком покинуть ее квартиру, ответственно приготовил очередную порцию в маленьком термосе. И оставил тот на видном месте в кухне. И она, как послушная девочка, выпила после завтрака целую чашку. И остатки везет с собой.
Что-то с этим травяным сбором было не так! С какой стати ей сейчас плакать захотелось, а? Вчера Игнатова пожалела, в дом пустила на ночлег. Сейчас слова Галкина ее разжалобили до соплей. За Игнатова, видите ли, она перепугалась! А что с ним будет-то? Он же не дурак последний, чтобы под пули пьяных бандитов лезть? Он и бронежилет сто процентов надел. И шлем защитный. И переговоры ведет наверняка из укрытия. Не станет же он себя менять на заложниц? Ну не станет же!
Стал! И еще как стал, мерзавец! И позвонил ей через двадцать минут уже из больницы, чтобы сообщить, что его подстрелили в момент обмена.
– Доложи по форме, капитан! – заорала на него не своим голосом Маша, так вдарив по тормозам, что сзади едущий автомобиль чудом в нее не врезался.
– Меня ранило в момент обмена заложников, – шепелявил как-то странно Игнатов.
– Ты наверняка нарушил все на свете инструкции! – Перед глазами у нее сделалось темно. – Что сейчас с тобой? Ранение не серьезное?
– Маша, меня везут на операцию, – шелестел, затихая, его голос в трубке. – Если умру, хочу, чтобы ты знала, я тебя очень сильно люблю. Одну. Навсегда.
– Мерзавец! – заревела она в голос. – Не смей там помирать! В какой ты больнице, я сейчас приеду!
В трубке раздался какой-то шорох, треск, потом незнакомый голос проговорил:
– Девушка, не волнуйтесь так. Ранение несерьезное. Капитан излишне драматизирует. Все пройдет штатно. Записывайте адрес нашей больницы…
Ей не пришлось записывать адрес, она его знала. Она туда и ехала. Та больница оказалась ближайшей от места захвата заложников. Удивительно, как сходилось все в этом месте!
– Операция пройдет быстро, – утешил ее доктор и отключился.
Маша вытерла слезы, убрала телефон обратно в карман ветровки и прошипела:
– Вот только дождусь окончания операции, придушу мерзавца…
Глава 19
Маша сидела за столом в кабинете главврача. Не на его месте, конечно, напротив. Главврач с белокаменным лицом занимал свой рабочий стол, разложив на нем руки с длинными пальцами и ухоженными ногтями. Пять минут назад Маша озвучила ему проблему, ворвавшись в его кабинет. И лицо его тут же сделалось бледным и застывшим. И все пять минут, пока она искала место, где бы ей приземлиться, он молчал. И рассматривал свои красивые пальцы.
– То есть вы хотите сказать, товарищ майор, что в моей больнице работает мать убийцы? – разрядил он наконец тишину неприятным скрипучим голосом. – И мои сотрудники, зная об этом, умолчали? А дежурившая в ночь убийства медсестра скрыла от вас факт проникновения в отделение через окно посредством пожарной лестницы возможного убийцы? Вы это хотите сказать?
– Я не хочу, я сказала. Уже это сказала, – ухмыльнулась Маша неприятно. – И очень хорошо, что вы все это услышали и осознали.
Она поерзала на жестком пластиковом стуле, по примеру главврача разложила руки на столе, хотя ее маникюр с его не мог сравниться. Она забыла, когда посещала маникюрный салон.
– Мне одной кажется, что в вашей больнице полный бардак? – повысила она голос, добравшись наконец до темы, взбудоражившей ее еще на первом этаже до такой степени, что она чуть в нос не заехала Яшкину. Тот все время попадался ей под руку. – Вот, к примеру, в настоящий момент в вашей больнице оперируют нашего сотрудника. Он получил пулю при выполнении особо опасного задания.
– Да-да, я в курсе, – повертел шеей главврач, хрустнув позвонками. – А что такое? В чем вы увидели бардак, простите?
– Да в том, что оперирует его практикант! – взорвалась она все же. – А опытный хирург в это время пьет кофе в ординаторской со своей любовницей!
– Я попросил бы вас…
Он даже сделал попытку приподнять свой зад от стула, упираясь кулаками в стол. Но Маша так на него взглянула, что он тут же сдался и остался сидеть где сидел.
– Если с нашим сотрудником что-нибудь случится… – начала говорить она медленно и с выражением, чувствуя, что задыхается от волнения.
– Ах, оставьте! – перебил ее главврач. – Все с ним будет в порядке. У него пустяковое ранение. Царапина. Все будет хорошо, поверьте. И хирург, который его сейчас оперирует, вовсе не практикант. Кто вообще вам такое сказал! За его плечами уже сотня серьезных операций. Практикант!
Маша вспомнила, кто ей назвал хирурга практикантом. Яшкин! Он не отставал от Маши, стоило ей войти в больничные двери. И вместе с ней воспроизводил утро аварии, когда к ним привезли по «Скорой» пострадавших. И записи с видеокамер помог просмотреть. И буквально навязал Маше информацию, что никого, кроме Аглаи, в тот момент не было в приемном покое.
– Она! Вот она, видите! И если мы поглядим на Аню, по паспорту Веру, то заметим, как она злобно смотрит в сторону Аглаи. Вот! Вот! Взгляните, товарищ майор, сами, – тыкал Вася пальцем в монитор в комнатке охранника. – Это Аглая ее потенциальная свекровь.
Могла бы стать, но не случилось. Аню убили.
Напоминать Яшкину об этом Маша не стала. Он и так ее достал своим излишним рвением. А рассказ о том, как дежурившая в ночь убийства медсестра под утро обнаружила открытым окно на лестницу и как слышала скандал из палаты Анны, Яшкин Вася повторил ей раз десять.
У нее от него, честно, голова разболелась. Одна болтовня, помощи никакой путной.
– Где Аглая? Ведите ее сюда, – потребовала она, когда тоже рассмотрела неприязненный взгляд Анны в сторону старшей медсестры. – Буду с ней разговаривать.
– А ее нет, – вытаращился Вася.
– В смысле? Вы же сказали мне вчера, что вы сегодня все на работе должны быть. Дежурство совпадает и все такое.
– Да! Совпадало! Но утром, когда я пришел, оказалось, что медсестра отдежурила ночью по договоренности с подругой. А Аглая и вовсе не явилась на работу. И не позвонила. И никто не знает, где она и что с ней. Может, заболела. А может, и сбежала. Уж не знаю точно, он ли встречался с Анькой, но сын у Аглаи точно есть.
– Мне нужен ее домашний адрес, – отвернулась от Яшкина Маша, чтобы он не увидел ее беззвучно шевельнувшиеся в ругательстве губы. – И адрес медсестры Анны. И быстро!
И Вася сразу сник.
– Тут я вам не помощник. Вся информация в отделе кадров. И они могут выдать ее только главврачу. Я-то кто?
И пришлось Маше идти к главврачу в кабинет, потому что ей в отделе кадров без официального запроса отказали. И вот пока она блуждала больничными коридорами, наливаясь бессильной злобой, Вася и нашептал ей, что тяжелораненого Дениса, успевшего с ней буквально попрощаться, оперирует практикант.
Тут уж сам бог велел ей взбеситься!
Но потом вдруг все оказалось не так. И практикант на самом деле хирург со стажем. И ранение у капитана Игнатова несерьезное. И жизни его уж точно ничто не угрожает. А вот за его болтовню перед операцией ей еще сильнее захотелось его задушить.
– Мерзавец, – шептала она, выходя из кабинета главврача с бумажкой, на которой аккуратным чьим-то почерком были выведены адреса.
Медсестра жила у черта на куличках. Езды часа три туда и обратно. Маша решила, что не поедет.
