Юрий Кургузов - Возвращение Скорпиона

— Прости мерзавца, но сейчас никак не могу. — И бессовестно соврал: — В связи с некоторыми обстоятельствами мне нужно быть здесь в течение всей ночи. А не скажешь, что произошло-то?

— Нет. — Голос ее стал ледяным-ледяным. — Только не по телефону.

(Твою мать, неужто действительно случилось нечто из ряда вон выходящее? Такая баба, как Лариса, навряд ли бросится звонить просто так, из блажи, или, как выражается один мой знакомый, "на момент припору". Простите.)

— Слушай, — сделал последнюю попытку я. — Ну давай все же подождем до завтра.

Но она отрубила как топором:

— Не подождем! — Помолчала. — Хорошо, если ты не можешь, сама приеду. Согласен?

Я ненадолго задумался. Что Лариса возбуждена и не в своей тарелке — факт. Значит, и впрямь приключилось что-то неординарное и мне лучше поскорее узнать, что именно. Но с другой стороны…

С другой стороны — приглашать ночью в дом одной женщины, с которой ты вдобавок когда-то спал, женщину вторую, с которой ты, собака, спал совсем недавно, да еще и подругу первой…

Гм, скользкая, очень скользкая ситуация… А ну как возьмет да нагрянет вдруг Маргарита, а мы тут с ее подружкой огонь, извиняюсь, трением добываем! Ведь удержаться, как, хотя и по несколько иному поводу, утверждает реклама, невозможно. Или — почти невозможно.

Да к тому же следовало еще постоянно держать ушки на макушке. Ежели Профессор прав (а прав он обычно в девяноста девяти случаях из ста), то мне скоро предстоит встречать непрошеных гостей, и присутствие посторонего, тем более посторонней…

— Ты уснул? — Суровый голос Ларисы прервал мои размышления.

— Нет-нет! — пробормотал я. — Ну ладно, если настаиваешь…

— Запомни, я ни на чем не настаиваю, — холодно процедила она (вылитая Снежная Королева!). — И нужно это тебе, а не мне. Не знаю, какую кашу ты уже заварил, но оказалось, что теперь и меня…

— Всё! — перебил я ее. — Всё, ни слова больше! Вызывай такси, только не надо подруливать к самому дому, я встречу на дороге, ясно?

— Ясно. — Лариса положила трубку, а я закурил новую сигарету и, поднеся к руке огонек зажигалки, посмотрел на часы. Одеться или там переодеться, вызвать мотор, доехать — как минимум полчаса у меня есть.

Я послонялся по дому, дёргая попутно ручки дверей. Кхе-кхе, как раз спаленки-то и на запоре. Маргарита, ох, точно чуяла…

Наконец я вышел во двор, однако не воспользовался как люди калиткой, а, дойдя до конца сада, перемахнул через забор и потопал по обочине дороги в направлении города. Никого не встретил — слава богу, место тут тихое.

Остановившись метров через двести, я прислонился к электрическому столбу и в который уже раз закурил. И вдруг за углом послышался шум двигателя машины и на дорогу упал желтоватый свет фар. Я отлепился от столба и, увидев средней потертости "Опель", ступил на асфальт и махнул рукой.

Проехав еще несколько метров, "Опель" резко затормозил. Из него вышла женщина. Она? Она.

Лариса приблизилась и отработанным хватом взяла меня под руку. Бездонные глаза ее сверкали при свете звезд и луны, черные волосы рассыпались по плечам, а пальцы были очень и очень цепкими.

Не говоря ни слова, мы пошли обратно к дому Маргариты, однако едва лишь начался забор, я остановился:

— Погоди. — Кивнул на темные деревья сада: — Пожалуй, будет лучше, если мы проникнем в дом не с парадного подъезда.

Лариса возмутилась:

— Лезть через забор? Мне?!

— И мне, — успокоил я, озираясь как вор на ярмарке. "Опель" укатил, больше ни машин, ни людей.

Лариса фыркнула:

— Ты рехнулся!

Я возразил:

— Ни капли. Просто так будет спокойнее. А если сомневаешься в крепости забора, то не волнуйся, выдержит. Давай подсажу.

Она посмотрела на меня с невыразимым презрением:

— Ладно, подсаживатель… — И коротко приказала: — Отвернись.

— Зачем? — удивился я.

— Затем! — Сунула мне сумочку. — Затем, что юбка мешает.

— Факт, мешает. А ты задери.

— Сейчас задеру. Как только отвернешься.

— Господи, — вздохнул я. — Хоть убей, не пойму, — зачем?

— На всякий случай, чтоб не ослеп.

Я успокоил:

— Не бойся, не ослепну. Подумаешь, не видал я, что ли, женских ног!

— Там будут не только ноги, а и все остальное. Кругом! — скомандовала Лариса.

— Подумаешь, не видал я, что ли, всего остального… — ворчал я себе под нос, поворачиваясь спиной к забору.

Ее голос донесся уже из сада:

— Что ты сказал?

— Ничего не сказал, — перестраховался я. — Тепло, говорю, у вас, прямо настоящее лето. А вот у нас еще прохладно.

— Можешь обернуться, опасность миновала.

Через пять секунд я снова стоял рядом с ней. Взял за руку:

— Идем. — И повел мимо кустов и деревьев. Когда вошли в дом, предупредил: — Свет не включай.

— Это почему?

— По кочану. Не волнуйся, не заблудимся.

Когда мы разместились в гостиной — Лариса на диване, а я снова на посту у окна, — то некоторое время оба молчали. Впрочем, я-то не просто молчал — я вслушивался и всматривался в ночь.

Лариса шевельнулась:

— Может, выпьем чего-нибудь?

Я оторвался от окна:

— Знаешь, где бар? Налей, пожалуйста, сама.

Она встала, и лунный свет точно окутал ее серебристым плащом.

— А тебе что налить?

— Ничего. На работе не употребляю.

Легкий смешок:

— Вообще-то у всех нормальных людей рабочий день давно закончился.

Я горестно развел руками:

— У нормальных — возможно. Только не у меня. Считай, что это ночная смена. Но я с удовольствием с тобой выпью…

— Когда?

— Перед отъездом.

— А когда ты уедешь?

Я дёрнул плечом:

— Скоро. Как только найду Маргариту. Да ты иди и пей… Ой, извини, ну, выпивай, что ли?

Однако Лариса снова села и опять будто растворилась в темноте.

— Да нет, спасибо, без компании что-то не хочется. Я все-таки не алкоголичка какая-нибудь!

— А вот это ты зря, — возразил я. — Я, к примеру, вроде бы тоже не алкоголик какой-нибудь, но если захочу, могу и без компании. Только, конечно, когда не мешают привходящие обстоятельства.

Кажется, она усмехнулась.

— А в данный момент мешают?

— В данный — мешают, — подтвердил я и напомнил: — Послушай, ты ведь, наверное, приехала не только для того, чтобы скрасить своим великолепным присутствием мой унылый ночной дозор?

— Наверное, не только, — согласилась она. — А можно назойливой даме поинтересоваться, кого это ты с таким упорством и конспирацией караулишь?

Я кивнул:

— Конечно, можно. Барсука.

— Кого?!

— Барсука. Понимаешь, где-то на участке завелся барсук, и Владимир Евгеньевич попросил меня поймать его для своей маленькой женушки. Говорит, что та балдеет от всяческой живности.

— Ага… — протянула Лариса. — Понимаю. Конечно, понимаю… А ты, пострел, значит, успел и с ней познакомиться?

Я не стал отрицать.

— Успел.

— Ну и как?

— Что — ну и как? — прикинулся дурачком я. — Симпатичная женщина, и тоже как банный лист: поймайте, мол, мне барсука. Просто сплю, говорит, и во сне вижу!.. А кстати, может, вернемся всё же к (с ударением) н а ш и м делам?

Она громко, даже чересчур громко вздохнула:

— Ох, прямо и не знаю, как сказать…

Я вздохнул еще громче:

— О-ох, да говори уж как есть, не стесняйся.

Лариса пожаловалась:

— Пока сюда ехала, столько всего вертелось на языке, а сейчас вот сижу будто ненормальная и не соображу, с чего начать.

Я на несколько секунд высунул голову в окно, прислушался. Тихо. Засунув голову обратно в комнату, посоветовал:

— А попробуй начать с начала.

Она как-то странно улыбнулась. Разумеется, видеть этого я не мог, почувствовал по тону.

— Полагаешь, это не слишком банально?

(Спокойствие, только спокойствие!)

— Да нет, не слишком. Итак?

— Итак… — она на мгновение умолкла. — Итак, часа два назад в мою дверь позвонили. — И опять замолчала.

— Ну же, — подтолкнул я. — Ну же, милая! В дверь позвонили, и…

Она вдруг резко встала и стремительно приблизилась ко мне. Приблизилась и замерла. Теперь я слышал ее чуть прерывистое дыхание и видел (помимо кое-чего прочего) большие блестящие глаза.

— Да-да, — быстро проговорила она. — В дверь позвонили, и когда я открыла, то на пороге стоял мальчишка.

— Мальчишка?! — удивился я. — Что за мальчишка?

Лариса пожала плечами:

— Откуда я знаю! Подросток лет тринадцати-четырнадцати. В руке он держал сверток. Небольшой, завернутый в плотную бумагу. Я вытаращила глаза, спросила, что ему нужно, а он протянул этот пакет и сказал, что я должна передать его тебе.

Я тоже вытаращил глаза:

— Мне?! Так и сказал? И назвал мое имя?

Лариса вроде бы чуть смутилась.