Самое королевское убийство - Беннет Си Джей
Он поднял голову:
– Все это дела чрезвычайной важности, но интересными они перестали быть восемь часов назад. Я уже запутался в этих евросоюзных перипетиях. Но ничего, разберусь.
– Это обязательно?
– Боюсь, да. Премьер-министр попыталась сослаться на королевскую прерогативу, чтобы спровоцировать наш выход. Этот ее пассаж: “Брексит значит Брексит”. Мы, ясное дело, заинтересованы в том, как применяется королевская прерогатива. Но в данном случае Брексит значит… – Он указал на груду бумаг на своем столе. – Не уверен, что хоть кто‐то понимает значение всего этого. Тем временем звонил секретарь премьер-министра. Хочет поговорить. Не предвещает ничего хорошего.
– Почему?
– Потому что она успела что‐то надумать за рождественские дни.
– Разве это плохо?
– Очень может быть. Премьер-министры, у которых слишком много свободного времени, склонны вынашивать плохие идеи и обсуждать их не с теми людьми, что делает их во много раз хуже.
– Я думала, отдых пойдет ей на пользу, – сказала Рози.
Сэр Саймон фыркнул:
– Если бы она отдыхала, я бы с вами согласился. Но премьеры никогда не расслабляются. По крайней мере, со времен Макмиллана22. Они приглашают своих специальных советников на званые ужины, иногда еще и сторонников на грандиозные приемы, хотя я не знаю, насколько часто Тереза делает последнее. Они обыгрывают и обсасывают все возможные сценарии. Будь воля Босса, она бы каждого взяла с собой на рыбалку, чтобы они могли сесть, выдохнуть и увидеть более широкую картину.
– Не могу представить Терезу Мэй на рыбалке, – улыбнулась Рози.
Сэр Саймон покивал и вздохнул:
– В этом‐то и проблема. Я тоже. Чую, за следующие несколько недель эта стопка станет только выше. Мне надо понимать, о чем идет речь.
– Хотите, просмотрю для вас бумаги? Или хотя бы часть?
– Нет, я справлюсь. У меня на следующей неделе назначено несколько встреч в Лондоне. Лучше уж знать, о чем я собираюсь говорить. Вы идите.
Он одарил ее дружеской улыбкой. Рози улыбнулась в ответ, но чувствовала себя оттесненной в сторону. Она наслаждалась кратким пребыванием на вершине пищевой цепочки королевского офиса, когда ей приходилось читать всю международную корреспонденцию. Теперь ее работа казалась обыденной. Она даже не могла развлечься с Генри, который на пару недель поменялся обязанностями с другим офицером. Рози пожелала сэру Саймону спокойной ночи и направилась к выходу.
Рози поселилась в викторианском домике в пятнадцати минутах ходьбы от главного здания. На протяжении многих лет домик использовали для размещения королей, королев, герцогов и любовниц, и большинство из них, подумала Рози, наверное, как и она, находили темные стены и тяжелую мебель угнетающими. Однако комната была большой, кровать удобной, всяко лучше крохотных казарм, знакомых ей по армейским временам.
Сейчас она делила домик с двумя гостями – композитором-классиком и его женой, оперной певицей. Они приехали на несколько дней и проводили вечера с хозяевами поместья за играми, классической музыкой и старыми мелодиями “Битлз” на фортепиано в салоне. Это означало, что Рози распоряжалась домиком практически в одиночку. Она планировала разложить график королевы на следующие несколько месяцев на большом обеденном столе красного дерева, чтобы пометить каждое мероприятие цветом, в зависимости от того, насколько тщательной подготовки оно требует. Что происходит в Сандрингеме, остается в Сандрингеме, но по большей части это была просто бумажная работа.
График занял больше времени, чем она рассчитывала. Рози потеряла счет часам, но знала, что сейчас около полуночи. Плейлист (Фела Кути и Нина Симон), тихо игравший из смартфона на заднем плане, повторился по меньшей мере дюжину раз. Ночью поднялся ветер, и что‐то снаружи трепетало в глухом нерегулярном ритме. Рози прислушалась, и перед ее глазами встал распустившийся канат. Образ вернул ее в армейские дни, когда часто приходилось что‐то накрепко привязывать. В конце концов, она больше не могла терпеть раздражающий звук. Рози взяла самый тяжелый фонарик, который смогла найти в шкафу в прихожей, схватила пальто, сунула ноги в первые попавшиеся ботинки и отправилась на разведку.
У домика располагался сад, общий с небольшим соседним коттеджем, который когда‐то предназначался для слуг королевских гостей. Рози знала, что сейчас коттедж занимал бобовый счетовод – пока ему не подыщут что‐то постоянное. Она уже дважды пыталась заговорить с ним о драке на автостоянке, но его либо не было дома, либо он избегал встречи. Рози вспомнила, как он смотрел на нее во время охоты. Тогда ее это не особенно встревожило, теперь ситуация усложнилась.
Шум, судя по всему, доносился из‐под металло-черепичного навеса, пристроенного к коттеджу. Посветив фонарем внутрь, Рози увидела ржавый садовый инвентарь, небольшую лодку под парусиной и автомобиль, покрытый брезентом. Источник шума был очевиден: брезент отцепился с одной стороны и хлопал по земле. Рози удивилась, что звук не смущает самого Кэссиди. Порыскав фонариком, Рози обнаружила на земле веревку, которая, должно быть, удерживала покрытие, протягиваясь под машиной. Без нее свободно летающий брезент обнаруживал современный внедорожник “лендровер Фрилэндер”.
Рози удивилась еще больше. Многие из ее армейских друзей хранили автомобили дома таким образом – но обычно потому, что машина была спортивной и нуждающейся в особых условиях, или потому, что она была старой и склонной к ржавчине. Лендровер не принадлежал ни к одной из этих категорий. Странно, что Джулиан на нем не ездит. На местных дорогах он был бы гораздо уместнее, чем тот маленький “ниссан”, который Рози видела припаркованным перед домом – он был похож на прокатную машину. Зачем хранить приличный автомобиль под брезентом, если…?
Прежде чем она успела додумать мысль, фонарик осветил безупречную решетку двигателя со стороны водителя. Она отцепила вторую веревку, откинула брезент и посветила фонариком на пассажирскую сторону “фрилэндера”. Сердце забилось быстрее – фара была вывернута под неожиданным углом. Весь угол был смят, а нижняя панель бампера наполовину висела в воздухе. На капоте была большая неровная вмятина. Вмятина, подумала Рози, размером примерно с хрупкую взрослую женщину.
Верхушки деревьев внезапно осветились фарами подъезжающей машины. Рози услышала сквозь ветер шум двигателя. Она полезла в карман пальто за телефоном, чтобы сфотографировать повреждения, но рука ничего не нащупала. Машина подъехала ближе. Тем временем телефон, должно быть, лежал на обеденном столе, где она его оставила, и играл “My Baby Just Cares For Me” для пустой комнаты.
Рози выключила фонарик и стала ждать. Машина проехала мимо. Она собиралась вернуться к себе, когда услышала топот и, обернувшись, увидела большую черную фигуру, быстро приближающуюся из темноты. Вот дерьмо! У него собака. Ну конечно. Тут у всех собаки. Пес остановился прямо перед ней и залаял так, что разбудил бы и мертвеца. Рози напрягла все мускулы, ожидая появления Джулиана.
Вот только он не пришел. Рози лишь сейчас заметила, что задняя дверь коттеджа открыта настежь. Из комнаты лилась тонкая струйка света. Старый лабрадор казался взволнованным. Рози могла бы поклясться, что он просит ее войти внутрь.
Учитывая то, что она только что обнаружила, здравый смысл подсказывал убраться отсюда поскорее и позвонить в полицию. Однако ее тревожила широко открытая в разгар зимы дверь. Здесь что‐то не так. Армейская подготовка подсказывала, что надо оценить ситуацию на предмет риска и исследовать местность.
Шторы в комнате рядом с кухней были задернуты лишь частично. С фонариком в руке, прислушиваясь к обостренным ощущениям, Рози подкралась к окну и заглянула внутрь. Комната, освещенная единственной настольной лампой с шатким абажуром, по размеру была сопоставима с гостиной Кэти. Пол возле лампы был завален грязными тарелками и парой пустых винных бутылок. Рози заметила ноги в чулках – за потрепанным диваном лежал ничком мужчина. Собака вернулась в дом и села рядом с ним.
