Дом лжи - Дэвид Эллис
– Ну, в целом, конечно, настоящее. В наше время люди спекулируют и на воде. Но такой возврат, который ты посулил ей всего через пять лет?.. Нет, шалишь. Хотя откуда ей знать?
– Не знаю и знать не хочу.
– И почему тебе всегда так везет? – Он трясет головой. – Вот я, рву задницу за пятьдесят, ну, может, сто тыщ зараз. А ты приходишь, забираешь у горячей телки ее миллионы, да еще ее саму оприходуешь сверх того…
– Я оприходую ее именно для того, чтобы увести у нее миллионы, Гев. К тому же она первая начала. А мне что оставалось делать? Она встает прямо посреди офиса, стягивает с себя платье и остается в трусах и в лифчике, а я, значит, должен делать вид, что мне не интересно? Так она тут же за дверь выскочит, и тогда ищи ее свищи, со всеми ее миллионами…
– Она сама расстегнула платье? Прямо посреди приема? Черт, ну почему со мной никогда такого не бывает, а?
Да потому, что ты с четвертого класса школы не менял своих пищевых привычек. Потому что ты не делаешь по пятьсот «скруток» для пресса каждый день, не тягаешь свободные веса и не ходишь по клаймберам по два часа в день. Потому что ты толстый и страшный, хотя ты и мой друг.
– С номером семь все иначе, – говорю я.
– Что, ты в нее влюбился?
– Господи, нет. Я в том смысле, что мне не надо влюблять ее в себя и уговаривать бросить мужа.
Обычно это работает именно так. То есть такова единая общая тема всех моих афер. Я уговариваю их развестись, пока мужья даже не подозревают о том, что я существую и уж тем более имею их женушек. А когда они разводятся, я накладываю лапу на их денежки и смываюсь. Идеальная схема. Ведь женщины держат мое существование в тайне по понятным причинам да и потом не очень-то распространяются о том, что с ними случилось, – им же стыдно. Обычно я сам убеждаю их не требовать от мужа полного раздела имущества при разводе, а обойтись малой кровью – чтобы муж отпустил ее быстро и без скандала. Богатенькие мужья легко расстаются со сравнительно крупным куском вроде лимона-другого и еще радуются, что отделались от своих благоверных по дешевке. Дешевка – это, конечно, не самый приятный момент для меня, но зато никто не роет землю, чтобы раскрыть мое инкогнито и обеспечить новую встречу.
Так что цель у меня всегда одна, а вот способы ее достижения – разные. Повторяться нельзя, иначе я рискую выработать «почерк». Например, Вики я представляюсь крупным инвестором; один раз я уже использовал такой прием, но это было много лет назад, с номером 4, в Санта-Фе. А вообще я могу быть тем, кем мне удобно. Фитнес-инструктором, как с номером 3 в Неаполе. Начинающим актером, который подрабатывает официантом в ресторане, как с номером 2 в Сакраменто. Недавним студентом, как с номером 6 в Лексингтоне. Короче, я нахожу подходящую бабенку – иногда она находит меня сама, – влюбляю ее в себя, краду ее у мужа, а потом накладываю лапу на его денежки.
– С номером семь все по-другому, – говорю я, – потому что мне не надо уговаривать ее уйти от мужа. Она сама вертит им как захочет. И сможет распоряжаться деньгами по своему усмотрению. И, судя по всему, намерена так и поступить.
Гевин наконец просекает, о чем я, и тычет в меня, подавшись вперед.
– То есть ты хочешь сказать, что получишь не часть и даже не половину, а всю сумму? Целиком?
– Я получу двадцать миллионов. Точнее, двадцать один.
– Невероятно. Тебе чертовски везет.
– Тебе тоже, приятель. Ты ведь получаешь свои десять процентов.
Десять процентов я плачу Геву потому, что без его липовых ксив не вытянул бы ни одной аферы, а в этой мне помогли еще и его финансовые знания.
– Но есть одна сложность. Надо не заступать за линию, – говорю я. – То есть все должно быть отлично до ноября, когда она получит деньги.
– А, трастовый фонд, да… – Гевин смотрел его, по моей просьбе, хотя я предусмотрительно убрал оттуда имя Саймона, а имя Вики там и так не указано – она упомянута как «супруга». – Если она и дальше захочет трахаться с тобой, то ты получишь деньги. Но если окажется, что это была минутная прихоть, ее каприз, то тебе придется смириться. И не просто смириться – тебе придется вести себя так, чтобы она ничего не заподозрила. А то вдруг она начнет чувствовать себя виноватой перед мужем, а ты будешь торчать перед ней как напоминание о ее вине, и тогда она возьмет и унесет денежки куда-нибудь подальше…
И он прав. С сегодняшнего дня и по третье ноября включительно мне придется быть безупречным. То есть вести себя с Вики так, чтобы ей было легко и удобно.
– Но денежки подсказывают мне, что она не чувствует себя виноватой, – говорю я. – Наоборот, со мной она делала именно то, что хотела. Никаких внутренних конфликтов. Это последние десять лет она была паинькой, и с нее хватило. Теперь она намерена взять от жизни свое и не позволит такой мелочи, как угрызения совести, встать у нее на пути.
26. Саймон
– Меня зовут Саймон Добиас, – говорю я группе из тринадцати человек. Среди них двое новеньких: мужчина в бейсболке, из-под которой торчат непокорные пряди, и женщина средних лет в черном. Все сидят на дешевых раскладных стульях в слабо освещенном церковном полуподвале.
– Новичкам и тем, кто у нас не впервые, – добро пожаловать в SOS[25]. Главное, что вам нужно знать, – у нас нет правил. Вы приходите когда хотите и уходите тоже когда хотите. Никто не будет давить на ваше чувство вины, если вы перестанете ходить, а потом решите вернуться. Никто не станет навязывать вам поручителей, чтобы те специально подзуживали вас приходить сюда или что-то делать. У нас нет системы двенадцати шагов[26], и вообще никаких шагов нет. Никто не заставляет вас говорить. Если вы приходите просто посидеть и послушать, то сидите и слушайте. А если захотите позвонить мне, мой номер написан на доске мелом, так что пожалуйста. Я знаю, сейчас стало модно говорить о «пространствах безопасности». Причем чаще всего совершенно неоправданно. Но у нас здесь действительно безопасно. Мы просто хотим, чтобы вам стало
