Юрий Кунов - Спроси у реки
Через минуту перед Посохиным широко расставив ноги, словно у него были неимоверных размеров гениталии, сидел почти трезвый и, как всегда, небритый Иван Дронов. В заляпанной тельняшке без рукавов, камуфлированных штанах и тапках на босу ногу, он походил на военнопленного. Но только своим нарядом. На его лице никаких признаков уныния или страха Посохин не заметил.
– Здорово, Иван! Есть у меня к тебе пара вопросов.
– И вам не болеть. Спрашивайте, раз охота.
– Вопрос первый: ты ширинку перед кабинетом расстегнул или весь день так ходишь?
– Чего?
Дронов наклонил голову.
– О, блин! Молния на этих штанах все время расходится. Ларке сколько раз говорил…
Он потянул язычок бегунка вверх.
– Петрович, извини, я не специально.
– Я понимаю. Позапрошлый понедельник ты хорошо помнишь?
– А что? Опять про Квасова спрашивать будете?
– Да нет, про твоих телочек.
– Про девок, что ли? – ухмыльнулся Дронов.
– Про скотинку твою домашнюю. Я не Лариску имею в виду.
Оценив шутку, Дронов засмеялся. К жене он относился с легким небрежением, но никому, как выяснил Жарких, не позволял в ее адрес ни одного плохого слова сказать. Она их, кстати, и не заслуживала.
– Так где ты обычно свою живность пасешь?
– На лугу возле речки. А что?
– В позапрошлый понедельник ты, где ее привязывал? Луг ведь большой.
– Хрен ее знает. Не помню точно.
– Постарайся, пожалуйста, вспомнить. Напрягись немного.
– Ну, я… Где?.. В тот понедельник я привязывал… Где-то привязывал, блин! Не, че, так важно, в натуре?
– Важно, Иван. И где привязывал, и когда забирал.
– Че, надо подумать тогда.
Дронов скривил рот, громко втянул носом воздух и, сделав паузу, выдохнул:
– Хэ-э!
Скрестив руки на груди, он долго сидел, глядя в потолок. Посохин его не торопил.
– Слева от дороги. До пляжа было метров тридцать, – наконец произнес с довольным лицом Дронов. – По прямой.
– А забирал когда?
Дронов почесал мощную шею и, не отнимая от нее руки замер, теперь уставившись в пол. На этот раз пауза была короче.
– Уже темнело.
– Лынов сказал, что ты пришел к нему в начале одиннадцатого.
– Точно! Значит, забирал в десять. Примерно. Мы с Вовкой Мошкиным со двора вышли… Потом когда к речке спустились, он пошел в кусты отлить, а я двинул на луг за скотиной. А Вовка не помнит, когда мы ходили?
– Помнит, но еще более туманно. Квасова мимо тебя не проходила?
– Бомба, что ли?
– Бомба. Квасова Раиса Николаевна.
– Не, не было такого.
Посохин почти с тоской посмотрел в окно.
– Может кто-то другой проходил?
– Не-е, – выпятив нижнюю губу, помотал головой Дронов.
– Хорошо. Спасибо.
– Да, че, там. Делов-то.
Дронов опять почесал шею.
– А! Слушай, – выставил он вперед растопыренную пятерню, словно рэпер. – Я там мужика в тот раз видел. Когда туда шел. Я начал вниз на луг спускаться, а он в это время к мостику через Серебрянку подъезжал. Вспомнил ведь. Башка еще работает.
– Ну-ну! – встрепенулся Посохин. – Что за мужик? Какой из себя?
– Мужик как мужик. Ехал на велике. Длинный такой. В кепке-восьмиклинке. Рубашка на нем в клетку еще была надета.
– Что за клетка? – уточнил майор.
– Ну, мелкая такая клетка, квадратиками. Черные квадратики, белые квадратики. Серые квадратики. Вроде… И еще джинсы на нем были. Синие.
– Лица не видел?
– Так он впереди был! Вернее, справа. Я не то что не видел, а так… Как бы сказать? Вполоборота! Если граммов двести накатить, я его мордашку сразу вспомню. Не всю, конечно.
Дронов поскреб пальцем висок.
– А! На нем кроссовки еще были с тремя полосками. «Адидас»! Их даже издалека хорошо видно.
– Возраст его можешь предположить?
– Ну, постарше меня, в натуре. Лет сорок.
– Может, ты и велосипед запомнил?
– Велосипед? Как его запомнишь?! Велик и велик. С багажником, с крыльями. Такой, как раньше делали. Несовременный вел. Черный! О, опять вспомнил.
– Отлично, Иван! Помог родной стране.
– Ну!
Дронов от похвалы прямо расцвел.
– Не заметил, велосипед был с ручным тормозом?
– Нет. Кажется, нет. Я пойду, Петрович? Меня там пацанва моя ждет.
– Еще один вопрос. Расскажи-ка мне про вашу схватку с Квасовой.
– Это когда она на меня с молотком кинулась? Да что рассказывать-то? Народу там было до хрена – все видели, что не я начал. Подумаешь, телка какой-то там занюханный цветочек съела! Не розу же… А эта старая прокладка на меня прямо от ворот с молотком сиганула! Что, мне надо было ей лоб подставить? Клумба ее! Улица ее! А то не яйца! Или не по закону?
– Все нормально. Угроза была реальной, и оборонялся ты в пределах допустимого нашими российскими законами. Ты же не пинал ее ногами?
– Нет.
– Ну вот. Она, когда шлепнулась, кричала, что засудит тебя на полмиллиона?
– Ага! – Дронов снова расплылся в улыбке. – Я тогда чуть не писанул от смеха. Нашла миллионера! Ну, что? Можно мне идти?
– Жарких тебя отвезет.
– Да не надо. Я сам дойду. Что я, инвалид?
– Иван, заслужил. Старший лейтенант тебя на своей отвезет, не на государственной.
– А че, получается, что этот мужик Райку грохнул? – поднимаясь со стула, спросил Дронов. – Ну, который на велике ехал?
– Трудно сказать. Ты о нем пока не распространяйся. Хорошо?
– На хрен он мне сдался.
Глава 27
Жарких поднялся на украшенное прорезной резьбой, но уже заметно обветшавшее крыльцо дома Табаниных и кулаком постучал в обитую клеенкой дверь.
– Клавдия Ивановна! К вам можно? Клавдия Ивановна!
Дверь почти сразу распахнулась, и на улицу выглянул белобрысый подросток лет шестнадцати с бестолково-беспощадным взглядом, в растянутой красной футболке с черепами. Его ровному загару цвета кофе с молоком могла позавидовать любая ведущая с какого-нибудь развлекательного телеканала.
– Здрасьте! – сказал он с недоумением.
– Привет! – улыбнулся Жарких. – Василий дома?
– Нет его. А что надо?
– А ты Славик? Братан его младший?
У парнишки забегали глаза.
– Брат, а что?
– А ничего. Маму не позовешь?
– Она на огороде бурьян дергает.
Звонкие согласные Славик произносил так мягко, что даже для ушей Жарких, уроженца Черноземья, эти звуки были неприятны. Старший лейтенант едва удержался, чтобы не поморщиться.
– Проводи меня к ней.
– Зачем?
Жарких вздохнул.
– Слышь, ты, младший брат, много вопросов задаешь! Я тебе сказал, проводи меня к матери. Будь любезен.
– Пошел ты!
Подросток потянул дверь на себя.
Жарких одной рукой придержал дверное полотно, а второй схватил парня за ухо и вытащил его на крыльцо. Тот заорал:
– Ай, блин!
Старший лейтенант отпустил ухо и подтолкнул Табанина-младшего к ступенькам.
– Пошли к матери. Мне надо с ней поговорить. Я из уголовного розыска.
– Это не я у Волчихи с прилавка бейсболку взял! Это Костыль! Я только на стреме стоял! – соскочив с крыльца и пятясь задом, выпалил Славик.
Жарких, стоя на ступеньках, оглядел двор и прикинул, в какую сторону может побежать от него этот шустрый паренек.
– Ладно, пацанчик, я тебя прощаю. Костылю скажешь, что старший лейтенант Жарких приказал ему бейсболку вернуть хозяйке, или я к нему сам наведаюсь. И тогда ему будет мучительно больно за бесцельно прожитые годы.
Последнюю фразу старший лейтенант услышал однажды от Посохина. Она ему так понравилась, что он стал ее частенько использовать в беседах с правонарушителями.
– Он вернет. Матери моей только не говорите!
Жарких неторопливо, чтобы не спровоцировать паренька на побег, спустился по ступенькам во двор.
– Не скажу. Можешь не дергаться. Но у меня к ней есть еще одно дело.
– С-с-с! – приложив к уху ладонь, втянул в себя воздух сквозь сжатые зубы подросток. – А-а-а!
– Пошли, пошли! Хватит болеть.
– Да иду я!
Огород у Табаниных был немаленький – соток пятнадцать. Посадки картошки занимали, наверное, две его трети. В дальнем углу огорода дергала сорняки худенькая женщина в возрасте.
– Ма! – крикнул подросток. – К тебе из ментовки пришли!
Женщина выпрямилась и приложила ладонь козырьком ко лбу.
– Чего ты там еще натворил, стервец?! – крикнула она пронзительно.
– Ничего! С тобой поговорить хотят!
Женщина вытерла руки о подол платья и, переступая через грядки, подошла к полицейскому.
– Здрасьте! Вы про этого балбеса говорить собрались? – сказала она с раздражением и посмотрела на сына.
– Здравствуйте! Нет, про старшего.
– А тот недоумок что учудил?
– Клавдия Ивановна, он просто свидетель, – как можно спокойнее сказал Жарких. Старший лейтенант уже не раз убеждался, что разговор на повышенных тонах редко бывает продуктивным. – Подскажите, где его можно найти? По телефону связаться с ним нам не удается. Оператор отвечает, что он находится или вне зоны доступа или телефон отключил.
