Алина Егорова - Ведьмино яблоко раздора

– Про то, что в пещере заплутали, – ни слова, – сказал я.

– Само собой. Скажем, что диверсантов выслеживали.

– Угу. И упустили. Мало того что из госпиталя ушли, так еще и фашистов прошляпили. То-то особист обрадуется.

– Ну а что ты предлагаешь? – взорвался Федька.

– Не знаю. Подумать надо.

Мы почти дошли до госпиталя, но ничего путного так и не придумали. Я еще в пещере сообразил, что золотое яблоко до добра не доведет. Матовое, с тонким хвостиком, и неожиданно тяжелое – в нем золота было столько, что хватило бы на три трибунала.

– С цацками лучше не попадаться. Давай их где-нибудь спрячем от греха подальше, – предложил я.

Федька был со мной согласен. Он уже видел, как отправили в штрафбат солдата за невесть откуда появившийся у него червонец.

Место, куда спрятать трофеи, выбирать было некогда, и мы зарыли их прямо под тем же платаном, возле которого стояли.

– Все, с Богом. Авось пронесет, – сказал я.

– С Богом, – сказал Федька, – только не верю я в него.

– А я верю. Иначе я бы сейчас здесь не стоял, а сгорел бы в самолете еще при первом своем боевом вылете.

– Бог есть, я в этом не сомневаюсь, – серьезно сказал дед Лесас. – Это он нас тогда вывел из пещеры и спас от трибунала. Летчики в войну долго не жили, они априори считались смертниками, а я всю войну летал, сто лет мне уже скоро будет, и я все еще жив. Я вот что думаю. Там, в небе, к Господу ближе, и он слышит лучше, надо только просить. Я и просил, умолял оставить в живых, когда падал в подбитом самолете. А другие стеснялись просить, нательные кресты прятали. Потому что в Советском Союзе нельзя было быть верующим, верующих не принимали ни в партию, ни в комсомол.

Антонис был с дедом согласен. Он сам штурман с пятнадцатилетним стажем, всегда знал, что, когда поднимаешься в небо, становишься ближе к Богу. И от этого Бог спрашивает с него больше, чем с других.

Яся не понимала, нашли преступника или нет. В полиции им ничего толком не объясняли, только вызывали к следователю и задавали вопросы, по которым они потом всей семьей строили собственные версии и догадки.

Николай, оказывается, Аиду не убивал, в ее смерти виновен другой человек – так Ясе сказала Дарья Альбертовна. К ним на Песчаную приходил капитан. Он предъявил для опознания фоторобот какого-то мужчины, которого видели в Разметелеве незадолго до смерти бабушки. Ни Дарья Альбертовна, ни Тома его не опознали. Может, он вовсе ни при чем; приехал в поселок по своим делам и к их дому даже не приближался, а может, это и есть преступник. А то, что его никто из Лакришевых не видел, еще ни о чем не говорит – на то он и преступник, чтобы действовать осторожно.

– А какой он, этот мужчина с фоторобота? – спросила Яся. Ей уже звонили из розыска, чтобы она пришла к капитану Зозуле для беседы. Тоже ведь предъявят фоторобот для опознания, так что представится возможность полюбоваться на этого красавца. Но это будет завтра, в десять утра, а узнать хочется сегодня.

– Да такой… нестарый – годов ему где-то тридцать пять. Лоб у него высокий, лицо интеллигентное, но не как у книжного червя. Чувствуется, что мужик крепкий. Симпатичный. Но чернявый – не русский, в общем, – заключила Дарья Альбертовна.

У Яси екнуло сердце. Чернявый, крепкий, симпатичный, с высоким лбом… Антон порывался приехать в Разметелево, адрес спрашивал. И еще. Антон ей позвонил четвертого января и пригласил на свидание. Как раз после того, как ей сообщили про бабушку. Она, конечно же, отказалась – какое тут свидание, когда горе в семье? Так Антону и сказала. Как ей показалось, на сообщение о смерти Аиды Антон отреагировал слишком уж эмоционально, будто знал ее лично. Потом стал выспрашивать подробности так настойчиво, что даже неприлично. Яся не собиралась ни с кем обсуждать смерть близкого человека, так ему и сказала. Антон стал извиняться, но она не захотела продолжать разговор, холодно попросила больше ее не тревожить.

Так они и расстались. Антон, как ему и велели, больше ее не тревожил, а сама Яся позвонить ему не решалась. Чуть позже, немного отойдя после дурной вести, Яся подумала, что была не права – Антон ни в чем не виноват, это у нее нервы не выдержали. Она решила, когда они в следующий раз встретятся, быть с ним помягче, но он все не звонил и никуда не приглашал. Вот она, прямолинейная мужская логика – мужчина делает ровно то, о чем его просят!

Теперь, когда в деле открылись новые обстоятельства, Яся поняла – Антон исчез из ее поля зрения не случайно. И нужна была ему вовсе не она, а золотое яблоко. Антон с ней познакомился только для того, чтобы к нему приблизиться. Яся вспомнила все разговоры с Антоном и отыскала подвох в каждой произнесенной им фразе. Антон издалека старался вывести беседу на тему ее семьи. Но Яся такие разговоры всячески пресекала, она не хотела раньше времени посвящать своего поклонника в подробности отнюдь не гладких межличностных отношений родни.

Остаток дня Яся провела в размышлениях. Она думала об Антоне, об их отношениях, которые ей казались зарождением красивого романа. Ей очень не хотелось разочаровываться в своем поклоннике. Но жизнь, увы, не мелодрама, где благородный рыцарь до конца остается благородным рыцарем. В жизни все гораздо жестче: если кажется, что мужчина мерзавец, то скорее всего так оно и есть.

Яся всегда была разборчивой не только в любовных отношениях, но и в дружеских. Прежде чем подпустить к себе человека, она долго к нему присматривалась. Выдерживала дистанцию, не спешила переходить на «ты». Из-за этого о ней часто создавалось впечатление как о нелюдимой, даже высокомерной девушке – не у всякого хватало терпения дождаться, пока установленная ею дистанция естественным образом сократится сама. Люди от нее отдалялись, о чем Яся ничуть не сожалела – если они не особо хотят с ней общаться и им мешает дистанция, то ей самой общение с такими людьми не нужно. Ясе никогда не бывало скучно и одиноко. Она всегда была занята делом – когда тут скучать? Ценила тишину и не любила, когда ее нарушают разговорами ради разговоров, когда посторонние ей люди начинают делиться подробностями своей личной жизни. Ей было совершенно безразлично, как собирал коллега по работе свой новый шкаф и каким кормом питается его кошка. Или в какой больнице лежит племянник сотрудницы и как там его лечат. В офисе за чашкой кофе окружающие охотно делятся информацией обо всем. Расскажут про ремонт, про сорняки на огороде, про день рождения снохи. И все с подробностями, смакуя каждую деталь. Вместо того чтобы мозг отдохнул от работы, он невольно впитывает ненужную информацию про лекарства или про цены на подгузники. И никуда не деться от этого навязчивого звукового фона! Только присядешь кофе попить, как на кухню уже спешат три тетки обсудить прожитый день.

Яся любила общаться со своими проверенными друзьями, которыми дорожила. Их было немного, и все они ее понимали и принимали такой, какая она есть. С каждым из этих людей она сближалась постепенно, поэтому знала, что торопиться в любых отношениях – в любовных ли, в дружеских ли – не стоит. С друзьями приятно отправиться в путешествие, погулять по городу, сходить на выставку или куда-нибудь еще; если они сидели в кафе, то вели светские беседы, говорили о предстоящих поездках, обсуждали книги, спектакли и никогда – личную жизнь и уж тем более жизнь родственников. Бывало, у кого-нибудь из подруг что-нибудь случалось и ей требовалось выговориться. Яся всегда внимательно выслушивала, поддерживала, как могла. К доверительным беседам в ее круге относились осторожно, как к дорогой хрупкой статуэтке, и не выносили их на публику.

Утром в десять часов Яся постучалась в кабинет к оперативнику Зозуле. К этому времени она уже по нескольку раз перебрала в голове всевозможные варианты развития событий, мысленно отправила по этапу своего поклонника, вернула его оттуда через год по амнистии, затем снова отправила. Ей очень не хотелось верить, что Антон преступник, но она была готова через минуту увидеть его портрет в руках оперативника.

Поздоровались, капитан произнес речь об ответственности за дачу ложных показаний, ставшую для ее ушей привычной, дал документ на подпись. Открыл папку с бумагами, ища нужную. Яся сжалась: сейчас все встанет на свои места – ей предъявят фоторобот Антона.

– Взгляните, пожалуйста, вы когда-нибудь видели этого человека?

Жесткий взгляд, высокий лоб, брутальная мужественность лица с южными чертами.

– Нет, не он, – выдохнула Яся. – Похож, но не он, – произнесла она и осеклась. – Я хотела сказать, этот человек мне не знаком, я его никогда не видела, – попыталась замаскировать свою оплошность девушка.

Леонид криво улыбнулся – от него явно пытались что-то скрыть, но не на того напали. Он был опытным сыскарем, поэтому вцепился в оброненную Ясей фразу.

– На кого похож? – невинно поинтересовался Зозуля.