Анна Князева - Ключ от проклятой комнаты
– Не командир, – согласился Губанов. – Ты сам знаешь, информацию лучше получать из первых рук. Так?
Следователь замер, потом подошел к телефону и набрал номер:
– Это Васин… Приведите сюда Волкову из дирекции.
Минут через пять пришла Маша и слово в слово повторила то, что сказала Лере.
– Этого Деда Мороза вы видели в туалете? – Васин ткнул пальцем в экран.
– Этого.
– Есть сомнения? – поинтересовался Губанов.
– Нет, – твердо сказала Маша.
– Вы утверждаете, что он плакал? – спросил ее Васин.
– Плакал. Может быть, потому, что был пьян, а может, и по другой причине.
– Он не назвал имен?
– Нет. Сказал только две фразы: «Все кончено. Я все сделал и больше ничего не должен тебе». С кем он говорил, я не знаю.
– Ну, это мы выясним, – заявил Васин. – Нам нужно запротоколировать все, что вы рассказали… – он почесал в затылке и «нечаянно» посмотрел на Машину грудь. – Сегодня вечером… часов в семь, например. Вы свободны?
– Кажется, нет, – улыбнулась Маша. – Лучше запротоколируйте сейчас, – она взглянула на Леру. – Вечером мы поедем…
Лера перебила ее, не дав сказать, куда именно они собрались:
– Позже договоримся.
Маша прикусила язык.
В дверь без стука вошла Филиция Павловна, за ней – Олег Иванович со своим ящиком.
– Ну, где тут у вас поломанный шкаф? – спросила комендантша. Заметив следователя, она расплылась в райской улыбке. – Здра-а-асте!
– Вот вы-то мне и нужны, – бесстрастно сказал Васин.
– Чего? – Филиция Павловна сделалась ниже ростом. Она вспомнила о «найденном» мониторе, который припрятала в своей кладовой.
– Нужно поговорить, – следователь достал из папки бумагу. – Расскажите про лифт, про следы. А также про Деда Мороза.
– Это Трешкин, директор праздничного агентства «Чемодан счастья»… – зачастила Филиция Павловна.
– Подождите, – остановил ее Васин и оглянулся: – Все свободны. А к вам, Маша… я поднимусь позже.
– Тогда уж и я отвлекусь… – Филиция Павловна метнулась к Олегу Ивановичу: – На ремонт шкафа даю не больше часа, потом пойдете на пятый этаж к рекламщикам. У них сломался замок.
– Свидетель Кондрюкова, займите свое место, – рявкнул Васин.
Филиция послушно опустилась на стул. Олег Иванович присел возле шкафа и начал выкладывать свои инструменты.
Глава 28
Это случилось в июле восемьдесят второго
Пользуясь служебным положением, Дмитрий Губанов подъехал к самому крыльцу «Пресни Палас». Лера и Маша в этот момент спускались по ступеням.
Он открыл дверцу машины:
– Восемнадцать ноль-ноль…
– Едем? – Лера села сзади, Маша устроилась рядом с водителем.
Дмитрий спросил:
– Куда?
– К старику Федорову.
– Это я знаю. Адрес у деда есть?
Лера достала листок и прочитала:
– Солнечногорский проезд, дом одиннадцать.
– Это на «Водном стадионе». Поедем через Третье кольцо, – сказал Губанов.
– Там – пробка. Я смотрела в Яндексе.
– Тогда в объезд, – Дмитрий направил машину в другую сторону.
– Расскажете нам про улики? – Маша уставилась на Дмитрия широко распахнутыми глазами.
Он глубоко вздохнул:
– Идет первый этап реконструкции событий, физические улики неоднозначны. К тому же, как вы знаете, не я руковожу следствием.
– Как можно подозревать в убийстве Деда Мороза? – удивилась Лера.
– Почему нет? – Губанов задал вопрос с самым серьезным видом. – На записи ясно видно, что в момент убийства он стоял рядом с Шостоком. За час до того побывал в его кабинете. Потом кому-то позвонил. Да и само его появление в бизнес-центре по времени совпало с гибелью Реутова.
– Улики – упрямая вещь! – торжественно заявила Маша.
– Вот именно, – поддержал ее Дмитрий. – Только их нужно правильно выстроить, чтобы придать делу определенность. Истина в том, что пока слишком рано делать выводы, особенно в таком деле, как это.
– И все-таки, – вмешалась Лера. – В деле фигурируют три убийства. Их будут объединять?
– Это не в моей компетенции, – сказал Дмитрий.
– Но ведь все погибшие получили черные метки. Я отдала Васину два конверта. Он может, по крайней мере, выяснить, кто их послал?
– Может. – На протяжении всей беседы Губанов сохранял ровное настроение и охотно отвечал на вопросы. – Я сам ездил в экспресс-доставку. За первым конвертом курьера вызвали на Курский вокзал к стойке администратора. Письмо ему отдавал мужчина лет сорока, по внешнему виду – бомж. Данные отправителя, конечно же, вымышленные. Другой конверт, тот, что адресован Шостоку, забрали на Казанском, тоже у стойки администратора. Курьер вспомнил о похожем случае на Белорусском вокзале. Диспетчер экспресс-доставки пообещала проверить по базе данных, не было ли других случаев.
– Три письма – три трупа, – заключила Маша после небольшой паузы.
– Васин заинтересовался версией Деда Мороза. Сейчас выясняют, что он за личность, откуда взялся, куда звонил после убийства. – Губанов наморщил лоб. – Если бы знать, зачем он приходил к Шостоку, о чем они говорили…
– В тот день Виктор Иванович не принимал посетителей, – заметила Лера.
– Еще интересней. – Дмитрий повторил: – Эх, знать бы, о чем они говорили…
– В кабинете Шостока, как и в приемной, нет видеонаблюдения. – Он считал, что это бесполезная трата денег.
– Как видите, ошибался ваш Виктор Иванович.
Автомобиль въехал на площадь, уставленную палатками и дешевыми магазинами. Поодаль над железнодорожными путями высился металлический виадук.
– Платформа «Моссельмаш», – прокомментировал Дмитрий. – Одиннадцатый дом где-то рядом…
– Вот эта высотка, – показала рукой Маша.
– Приехали, – Губанов припарковал машину.
– Не позавидуешь старику. – Маша достала зеркальце и, взглянув в него, кинула в сумку. – Из центра попасть в такую задницу.
– Кто бы его спрашивал, – невесело усмехнулась Лера.
Они беспрепятственно прошли в подъезд, на котором не было кодового замка, и поднялись на третий этаж. На лестничной площадке пахло масляной краской, пылью и свежеизвергнутой мочой.
Дверь открыли без лишних вопросов. Перед ними стоял худощавый старик в майке и растянутых тренировочных брюках. Седые волосы расчесаны на пробор. На кончике носа держатся очки, поверх которых смотрят глаза, когда-то бывшие голубыми.
– Федоров Валерий Кузьмич? – спросил Дмитрий.
– Я.
– Почему открываем дверь, не спросив?
– Чего?
– Говорю: почему не спрашиваете, кто пришел, прежде чем открыть дверь?
В комнате орал телевизор, прислушиваясь к нему, старик тем не менее отреагировал на последнюю фразу Губанова и ощетинился:
– А ты что, паршивец, жизни меня пришел учить? Щас как возьму бейсбольную биту да и спрошу, кто ты таков! – Он сделал вид, что хочет пойти в комнату.
– Остынь, отец, – миролюбиво сказал Губанов. – Закон преступить легко. – Он усмехнулся. – Особенно когда у тебя есть бейсбольная бита. А вот безопасность никогда лишней не бывает. Тебе что, трудно спросить: кто там?
– Кто там? – спросил дед, прислушиваясь к телевизору.
– Дверь-то уже открыта.
– Ты зачем пришел? – поинтересовался старик.
– Поговорить.
– Тогда заходи.
– Нам тоже можно? – спросила Маша.
– Ну, неужели… – старик впустил их в квартиру, захлопнул дверь и стремительно удалился в комнату.
Все трое прошли следом. Из обстановки в ней были только диван и маленький телевизор. Вдоль стен громоздились коробки и полиэтиленовые мешки.
– Только что переехал, – бросил старик, не отрывая глаз от экрана.
– Неправда. Уже две недели прошло, – сказала Лера и, обведя взглядом комнату, добавила: – А биты бейсбольной у вас нет.
* * *Валерий Кузьмич принес из кухни чайник, чашки и пакетик с халвой. Чайных ложек было всего две, себе и Дмитрию он выдал столовые.
– Давайте, – старик разливал чай. – Рассказывайте, с чем пришли?
– Моя фамилия Губанов. Я работаю в службе безопасности бизнес-центра «Пресня Палас», – представился Дмитрий.
– Ясно.
– Это мои друзья. – Дмитрий поочередно представил девушек. – Лера Казанцева и Маша Волкова. У них есть к вам вопросы…
– Валерий Кузьмич, – приступила Лера. – Вы много лет прожили в доме на Трехгорном.
– Шестьдесят два, – подтвердил Федоров.
– Расскажите, что случилось в вашей коммунальной квартире лет тридцать тому назад? Из-за чего в одной из комнат повесилась женщина?
Старик закивал.
– Нина… Нина Леонова… Помню. Это случилось в июле восемьдесят второго. Да… Денька через два после Юлечки.
– Кто такая Юлечка?
– Дочка Леоновых, ей было не больше трех. – Валерий Кузьмич подошел к коробкам, сваленным у стены. – Ее отец, Юра Леонов, тем летом на Севера уехал, в Тюмень, скважины бить. Жена с дочкой в Москве остались. Нина только-только закончила институт…
Старик взял ножницы, вспорол скотч и раскрыл коробку. Он что-то искал. Лера подошла ближе. Федоров выпрямил спину, в руках он держал фотографию. Когда он вернулся за стол, Лера села рядом.
