Возьми моё сердце - Нина Стожкова
– Хочешь стать бариста? Небось, всегда мечтал? Тогда велком к нам в «Парижский круассан»! – небрежно предложила Юля. – Нам мальчики в зале во как нужны! Шефиня как раз вчера жаловалась: одни девчонки за прилавком, некому ящики таскать и по ночам дежурить. Кстати, посетительницы у нас в основном женщины за тридцать. Они охотнее парням, чем девочкам, заказы делают, втыкаешь? Таким мачо, как ты, вообще везет на деньги. Подобных тетенек можно раскрутить на серьезную сумму. У нас чаевые на всех делятся, еще и премии бывают. Так что давай, пробуй!
– Бариста это кто? Бармен, который кофе варит? – спросил Сергей без особого интереса. Он то и дело поглядывал на часы в телефоне, чтобы не пропустить начало лекции. Пора было сливаться. Серега развернулся и махнул девчонке рукой, неловко изобразив воздушный поцелуй, однако Юлька крепко схватила его за рукав:
– Слушай, не парься, еще пять минут до звонка. Замри и вникай. Ну да, бариста варит кофе. Да чего его варить-то? Есть отличная кофе-машина, она лучше нас с тобой с этим делом справится. Засада в том, что мыть ее надо каждый день. Впрочем, это фигня. Главное – улыбаться посетительницам, чтобы те много всего заказывали, а бригада план выполняла. Еще ты обязан быть веселым и позитивным. Люди приходят в кофейню отдохнуть и снять стресс, а не на твою кислую морду смотреть. У всех сейчас своих проблем хватает. Еще надо активно рекламировать все эти дорогущие пирожные и тортики. Говорить клиенткам, что ты их ну прямо обожаешь, жить без них не можешь, и неважно, что ты сладкое вообще не ешь. Между прочим, на сладостях кофейни делают основные деньги. Они в два раза дороже пирожков. Я-то берегу фигуру, а вот некоторые толстые тетеньки аж по два пирожных заказывают!
– Звучит не хило, но что делать с универом?
– Знаешь, главное желание, а время на учёбу всегда найдется. Наша кофейня круглосуточная. Можно работать в ночную смену. Это вообще лафа. Сам понимаешь: кто ночью пить кофе придет? Такие же дежурные! Например, менты или проститутки. Проститутки щедрые чаевые дают. Уважают людей труда. Зато если никого нет, спи себе за прилавком или к семинару готовься, если ты такой ботан и отличник, что даже ночью занимаешься. Короче, работа мечты! В первый и в последний раз предлагаю. Дам тебе рекомендацию. Завтра вакансии может не быть.
– Допустим. я соглашусь, – осторожно сказал Сергей. – Что дальше?
– Позвони по этому телефону, скажи, что от меня. Пригласят на собеседование. Там сильно о себе не ври, но можешь свои достоинства чуток приукрасить. Скорее всего, тебе предложат пройти испытательный срок. Ну, а потом, если приглянешься начальству и команде, возьмут на работу. Все, теперь нам и вправду пора бежать, а то препод на лекцию не пустит. Короче, до встречи в «Парижском круассане», коллега!
Новая точка отсчета
Перед рассветом Макс наконец задремал. Звонок смартфона прозвенел в предутренней тишине так громко, что он тут же открыл глаза и мигом вскочил со сдвинутых стульев. Теперь он стоял, глядя на часы, висевшие на стене, и тер глаза, пытаясь сообразить, который час. Было шесть утра. В следующую секунду, поняв, где он находится, Макс испугался, что звонок перебудил всё огромное здание – всех пациентов, дежурных врачей и медсестёр. Словом, всех тех, кто несмотря на боль и усталость с трудом смог наконец заснуть под утро. Однако отступать было некуда, и он нажал зеленую кнопку.
– Доброе утро, Максим, – поприветствовал его интеллигентный мужской голос в телефоне. Макс узнал интонации профессора Хуснулина, окончательно проснулся и с изумлением заметил, что по спине бегут ледяные мурашки, а руки дрожат так, словно он весь день таскал рояли по лестнице. Вот сейчас профессор скажет самое главное – то, ради чего он здесь провел всю ночь. Операция прошла успешно, или… Максим ждал, до боли стиснув пальцы, и молчал. Наконец доктор заговорил первым:
– Поздравляю вас, молодой человек, операция прошла успешно. Варя недавно проснулась после наркоза.
– Спасибо, профессор, – сказал Макс и чуть не заплакал, теперь от радости.
– Благодарить пока рано, – сухо сказал профессор. – На повестке главный вопрос – примет ли её организм чужое сердце, как быстро привыкнет к нему и сочтет своим.
– Что же делать? – растерянно спросил Макс
– Вам – ничего. Мы даем пациентке сильные препараты, чтобы не началось отторжение чужих тканей. В общем, молодой человек, придется набраться терпения и ждать. Восстановление пациента после такой операции – дело небыстрое. На него уйдет минимум полгода. Однако и позже в жизни Вари навсегда останутся ограничения и запреты. Главное – постоянно принимать прописанные лекарства и регулярно проходить обследования в нашей клинике.
Огромная волна радости, как бывало лишь в детстве, накрыла Макса. Опасная операция позади! Ограничения и запреты – ерунда. Главное – Варя будет жить! Привычный мир не рухнул, лишь немного накренился, как Пизанская башня. К тому же, есть надежда, что он выпрямится, и через некоторое время их с Варей жизнь станет прежней – уютной и теплой, с прежними домашними радостями, бытовыми проблемами, общими стремлениями и заботами. У них опять будет один мир на двоих.
– Когда я смогу увидеть ее, профессор? – спросил Максим дрогнувшим, а затем сорвавшимся на дискант, голосом.
– Имейте терпение, молодой человек! – сказал Хуснулин, и голос его заметно потеплел. – Мы на первое время ограничиваем контакты пациентов с родственниками. Нашим больным надо избегать инфекций, поскольку они могут оказаться для них смертельными.
– Ну хотя бы поговорить с Варенькой по телефону я могу?
– Разумеется, сможете. Только не сейчас. Она еще слишком слаба и пока находится в реанимации. Там она пробудет дня три. Пациентка подключена к аппарату ИВЛ и пока не может говорить. Мой вам совет: поезжайте домой и хорошенько отдохните. Силы вам еще ох как понадобятся.
Макс быстро шагал по территории института к воротам, но то и дело оглядывался на огромное здание, пытаясь угадать, на каком этаже и в какой палате лежит Варя. Когда он оглянулся в последний раз, многие окна уже зажглись. Здание оживало, словно недавно проснувшийся человек. Для медперсонала и пациентов наступал новый день.
Вкусы меняются
Между тем, в отделении трансплантологии все шло по плану. На третий день Варю перевели из реанимации в палату. Впрочем, для нее мало что изменилось, разве что трубку ИВЛ из трахеи вынули. Теперь она лежала под кислородом, подключенная к капельнице и проводам, зато могла дышать самостоятельно.
