Маскарад - Ксения Комал
Закончив с украшением нижних ветвей, девушка запрокинула голову и начала придумывать, как бы залезть повыше. К счастью, на втором этаже обнаружился выступающий подоконник, на который вполне можно было опереться. Поднявшись, она открыла окно, высунулась по пояс и потянулась к верхушке.
— Ты особо не рискуй, — крикнул снизу Лаврентий. — Давай я сделаю.
— Я заслужила это право в честном бою!
До верхушки оставалось совсем немного, и Даша, держась рукой за оконную раму, поставила одно колено на подоконник. Что произошло дальше, она не поняла. То ли её вес оказался слишком большим, то ли старая усадьба попросту начала разваливаться на части — но под ногой что-то треснуло, и девушка, в последнюю секунду ухватившись за ёлку, повисла над землёй.
Дерево опасно наклонилось, грозя в любое мгновение переломиться, сапог зацепился за подоконник, не давая Даше рухнуть окончательно. В районе позвоночника что-то натянулось, вызывая дикую боль, но хозяйка усадьбы намертво стиснула в руках ствол, изо всех сил удерживая себя в воздухе.
Она видела, как Лаврентий изменился в лице, как выбежавшая на улицу Ульяна прикрыла рот рукой, чтобы не орать, слышала скрип собственной обуви, серебристый перестук новогодних шаров… И отчётливо сознавала, что это — последнее, что она может запомнить о своей жизни.
— Держись! — Чужие руки обхватили девушку за колени и принялись втягивать обратно.
— Не могу, — простонала Даша. — Я правда не могу.
— Не захочешь пересчитывать физиономией ветки — сможешь. — Никита натужно кряхтел, но при этом ещё пытался её успокоить. — Прям знал, что тебе нельзя доверять такую важную вещь, как украшение ёлки. Того гляди, дерево к праотцам отправится.
Девушка благодарно всхлипнула, но в глубине души понимала, что спасти он её не сможет — слишком быстро руки скользили по замёрзшей коре, слишком далеко она была от подоконника.
Внизу между тем развивалась бурная деятельность: Ульяна и Лаврентий вытащили на улицу толстое шерстяное покрывало и явно ждали, что она соберётся прыгать. Поскольку подобных планов у Даши не было, она покрепче ухватилась за ель и на всякий случай зажмурилась. Молиться девушка не умела и сейчас отдала бы многое за столь полезный навык. Никита всё ещё не терял надежды.
— Попробуй перевернуться спиной вниз и зацепиться ногами за подоконник. Я тебя втащу.
— Я уже достаточно зацепилась, — простонала девушка. — Теперь если упаду, то только головой вниз.
— Я тебя держу.
— Не меня, а наиболее лёгкую мою часть. И вообще, не понимаю, о чём мы спорим.
— По-твоему, прощаться пора? — мрачно съязвил Никита. — Давай, оттолкнись от дерева и…
В этот момент её левая рука соскользнула со ствола, и Даша взвыла от боли в спине.
— Ладно, я тебя отцепляю.
— Нет! — испуганно взвизгнула девушка.
— Ты приземлишься прямо на натянутое покрывало, — начал уговаривать Никита. — Здесь всего-то второй этаж. Пусть он довольно высокий, но ты всё равно ничего не сломаешь
— Я не буду прыгать.
— А у тебя выбора нет. Или так, или — лицом по стволу. Решай.
Даша мучительно выдохнула и посмотрела вниз. Покрывало казалось далёким, как млечный путь, а лица друзей — чересчур напряжёнными и неуверенными. Вряд ли они сумеют выдержать её вес в полёте.
Спину уже просто ломило, правая рука плавно скользила вниз, собирая многочисленные иголки. Ноги Никита по-прежнему крепко сжимал, и это было единственное, что приносило хоть какое-то успокоение.
— Отпускай, — обречённым голосом попросила Даша. — Только самое главное не забудь.
— Что именно?
— Пожелай мне попутного ветра.
— В добрый путь, — усмехнулся Никита, в глубине души восхищаясь её мужеством. Он осторожно стянул с неё зацепившийся сапог и с силой оттолкнул от окна.
Полёт показался слишком долгим. Даша была уверена, что моментально очутится на покрывале или в крайнем случае в снегу, но ветви ели медленно и нудно проносились перед лицом, а долгожданного приземления всё не было.
Наконец последовали жёсткий удар, общий вздох облегчения и боль, от позвоночника раскатившаяся по телу. В глазах замелькали розовые вспышки, дыхание сбилось, из горла вырвался страдальческий хрип. Девушка попыталась перевернуться, но туловище отказывалось подчиняться, отзываясь тупой заунывной болью.
— Ты как? — испуганно спросила Ульяна.
— А сама не видишь? Я на седьмом небе.
— Ты — на покрывале, — не самым удачным образом съязвил Лаврентий. — Шевелиться можешь?
Даша с сомнением кивнула, всё же перевернулась на спину и съёжилась, стараясь унять боль в спине.
— Идти она вряд ли сможет, потащим так.
Что было дальше, девушка запомнила не очень хорошо. Её куда-то несли — сперва на покрывале, потом на руках. Свет то и дело меркнул перед глазами, рядом раздавались испуганные возгласы. Затем кто-то спросил, как её зовут, на что Даша ответила вполне определённо и опять отключилась.
Пришла в себя она ближе к полуночи, когда за окном началась настоящая метель, тоскливо-тревожными завываниями не дававшая снова заснуть. Девушка немного полежала без движения, оценивая своё состояние, с трудом села и включила настольную лампу, стоявшую на прикроватной тумбочке. Боль в спине слегка притупилась, но никуда не делась, на израненные руки было страшно смотреть.
Почувствовав неимоверную жажду, Даша со стоном спустила ноги с кровати, поняла, что добраться до кухни просто не сможет, и залпом выпила стакан воды, предусмотрительно оставленный кем-то у её изголовья. Рядом стояли тарелка с двумя подсохшими булочками и пузырёк зелёнки, которой, очевидно, следовало воспользоваться. Утолив голод, хозяйка усадьбы принялась смазывать пострадавшие места, коих набралось немало. Едва она закончила с медицинскими процедурами, в дверь негромко постучали.
— Войдите, — крикнула девушка, но получилось почему-то очень тихо. В голове забрезжили смутные воспоминания о том, как она орала во время падения: должно быть, сорвала не только спину, но и голос.
— Жива? — Никита вошёл в комнату и с интересом окинул взглядом потолок. — Ты неплохо тут устроилась. Пожалуй, я бы тоже выбрал это помещение. Сама ремонт делала?
Даша кивнула.
— Здорово. Тебя, кстати, убить хотели.
Девушка не сразу поняла смысл сказанного, а когда осознала, уставилась на него во все глаза.
— С чего ты взял?
— Просто осмотрел подоконник. Ты тоже можешь. Если дойдёшь, конечно.
— Не дойду. Сегодня, во всяком случае.
— Тогда поверь на слово. Признавайся: кому дорогу перешла?
Даша задумалась. Первым перед внутренним взором возник невменяемый Фёдор, так некстати воспылавший к ней страстью. Затем появился образ Августа Сергеевича, тоскующего по любимой. И в конце — почему-то Павла Быстрова, оскорблённого её отказом от работы. И это только за сутки. А если вспомнить о телах, которые они с Ульяной так опрометчиво предали воде, становится совсем печально.
— Никому, — сделав очень искренние глаза, ответила
