Вопль кошки - Франческа Заппиа
Подобное случалось слишком редко – какие уж тут сомнения?
Ножовище
Два раза налево, а потом направо – и я у входа в Ножовище, оно же туалет для мальчиков, расположенный (возможно?) в коридоре кабинетов математики, а может быть, естествознания, а может быть, их обоих, соединенных посередине. Дверь – как в любой другой туалет, только у мужской фигурки на табличке нет головы. Открываю ее и заглядываю внутрь. Никогда раньше не была в туалете для мальчиков. Писсуары вдоль одной стены, раковины вдоль другой, в глубине несколько кабинок вырваны, а на их месте – портал в ад.
Большая черная дыра с уходящей вниз лестницей из плитняка. В темноте поблескивают осколки стекла, из глубины доносится звук – что-то среднее между воем ветра и визгом свиней, которых ведут на убой. Я крадусь вперед и действительно чувствую ветер. Из дыры дует легкий, немного влажный ветерок. Стены в тоннеле сырые, медленно вздымаются и опадают. Словно горло. Ветер одновременно теплый и прохладный, он пахнет яйцами и прокисшим молоком.
Дверь одной из кабинок болтается на петлях, на ней – небольшая табличка из плакатного картона. Толстая черная стрелка указывает в дыру, а над стрелкой написано: «Ножовище – туда».
Не постигаю, как Хроноса угораздило туда спуститься.
Не успеваю я одолеть и пары ступенек, от клаустрофобии по спине уже бегают мурашки.
Тоннель может кашлянуть и сплющить меня.
Осколки стекла, торчащие из стен, проткнут меня насквозь. Железная дева.
Я приседаю как можно ниже. На волосы, маску и плечи капает что-то липкое, но я свободной рукой смахиваю с себя капли – а капель нет. В другой руке я сжимаю нож Хроноса.
Вооружаться ножом, отправляясь в дыру под названием «Ножовище», как-то не очень полезно, но мне легче оттого, что нож со мной. Надеюсь, Лазер окажется мягким и его можно будет проткнуть.
Лазера никто не любит. Лазер никому не нужен. Ни преображенным, затаившимся в Фонтанном зале, ни Джейку и остальным админам, ни даже Хроносу. Поэтому мой грядущий поступок, наверное, хотя бы чуточку допустим.
Тоннель несколько раз бессмысленно петляет, и, прежде чем я добираюсь до дна, наступает полная темнота. Я спускаюсь, нащупывая руками в перчатках ступени из плитняка. В самом низу внезапно загорается яркий свет, и я вижу белую комнату. Маленькую белую комнатку-коробку, в которую и ведет тоннель. В дальней стене – открытая дверь с большой табличкой.
НОЖОВИЩЕ
ПОТЕХИ ДЛЯ ДЕТЕЙ И ВЗРОСЛЫХ
Я плоско прижимаю нож к бедру и через порог двери вступаю в длинный темный коридор.
Будто в Школе был скрытый подвал, о котором мы даже не подозревали. Пол такой же, как в коридорах выше, а потолок и стены так далеко, что окутаны тьмой: Школа на полном вдохе. Я не останавливаюсь. Вглядываюсь в темноту впереди и ничего не вижу, а в темноте там, где должны быть стены, вижу еще меньше. Здесь ничего нет.
Над головой раздается звон металла по металлу. Поднимаю голову и замечаю в темноте мерцание. От невидимых стен легонько дует ветерок, и звон раздается снова. И снова, и снова, повсюду, надо мной. Вспышки. Отблески в черноте. Острые края.
С потолка свисают ножи.
Огромные ножи. Ножи длиной с меня. Ножи, которые, должно быть, висят на массивных цепях. Когда нет ветра, ножи не двигаются и сливаются с темнотой. Но теперь, когда я знаю, что они там, наверху, я их чувствую. Ждут возможности упасть.
Я продолжаю путь. Стараюсь быть как можно меньше и не обращать внимания на то, как крутит в животе.
Как бы мне хотелось оказаться наверху, в Фонтанном зале. Рядом с Джеффри, с остальными. Спрятаться в лоскутной палатке Сисси. Я представляю, что я там, что все хорошо, и становится немного легче.
Мне кажется, я иду уже много лет, как вдруг упираюсь в маленький цилиндрический постамент. Я еле-еле вижу его в тусклом свете. Он каменный, на боковой поверхности выгравированы замысловатые детали, будто его украли из храма ацтеков. На верхушке вырезан контур левой руки с растопыренными пальцами. В промежутках между пальцами нарисованы белые точки.
На постаменте приклеена табличка, похожая на ту, что висит на двери туалетной кабинки, чтобы каждый, кто подойдет, мог прочесть:
ФИЛЕ-О-ПЯТИ-ПАЛЬЦАХ
ИСПЫТАЙ СВОИ УМЕНИЯ
Я знаю эту игру, но не помню откуда. Я осматриваю постамент со всех сторон. Ножи под потолком звенят и мерцают с новым порывом ветра.
Из темноты раздается голос:
– Вижу, ты принесла собственный клинок.
24
Ярмарка искусств.
В нашей школе была пристойная художественная программа, но финансирования нам особо не доставалось. В основном деньги, которые получала школа, уходили на технику или спорт, потому что они приносили прибыль. Но где-то раз в год мы получали какой-то грант и устраивали выставку в конце весеннего семестра, а богатые люди, которые финансировали грант, приходили посмотреть на наши работы, и еще приходили родители и остальные ученики, поэтому нам полагалось нарядиться и вести себя прилично.
В девятом классе я в ярмарке не участвовала. Не хотела. Мои творения были странными, и я это знала: мне не нравилось, как люди на них смотрят. Они не знали, что спросить или сказать. Не знали, как реагировать. Вдобавок миссис Андерсон все равно засунула бы мои работы куда-нибудь в уголок, и никто бы меня не нашел.
В этом году мне хватило духу. И после того, как я показала миссис Андерсон, что у меня получилось, она выделила мне главное место в самом центре, где меня и мою картину увидят все, хотят они того или нет. На приподнятой платформе посреди спортивного зала были выставлены три картины, обращенные в разные стороны. Моя была развернута к дверям.
Когда мы все подготовили, я достала из шкафчика свою красивую одежду и пошла в туалет для девочек переодеться. Пока натягивала черные брюки, ладони вспотели: пуговица дважды выскользнула из пальцев. Во второй раз я рассмеялась. Никогда раньше я так не нервничала. По-хорошему. Раньше я волновалась, когда знала, что кто-то будет смотреть мои работы. Теперь же, когда я знала, что работа хороша, знала, что вышло нечто особенное, пусть и не то, что я рисую обычно, мне хотелось, чтобы люди увидели. Хотелось узнать, что они скажут. Хотелось, чтобы кто-то еще почувствовал то, что чувствовала я, когда смотрела, как мама ухаживает