Мишка Миронова - Максим Константинович Сонин
– Ладно, – сказал дядя Миша. – Давай, я тебя вечером увижу.
Мишка попрощалась и бросила телефон на кровать.
За несколько часов она привела квартиру в порядок, накрыла стол в гостиной и созвонилась с Шурой, которая уговорила ее заказать готовую еду, пироги, вместо того чтобы готовить все самой. Конечно, бабушка бы не стала так делать, но Мишка решила, что гости ее простят. Бабушкин список продуктов вообще не содержал ничего, кроме закусок. Видимо, бабушка и сама понимала, что приготовить ужин на десять человек у Мишки не выйдет.
Шура влетела в квартиру в четыре ноль пять. Ей совсем недавно исполнилось двадцать лет, но рядом с Мишкой она казалась совсем взрослой. Мишка с удовлетворением отметила, что одета Шура хоть и модно, но не слишком ярко, – на семейном ужине она всегда оказывалась в центре споров о молодежи и нравственности, которых Мишке хотелось избежать любой ценой.
Шура быстро распаковала пакеты с хлебом и фруктами, принесенные Мишкой из магазина, и принялась нарезать хлеб, на ходу рассказывая о своих приготовлениях к четвертому курсу. Шура училась в Вышке на факультете «комедии».
Мысли Мишки были заняты Осой и расследованием, а до поступления в университет ей еще предстояло целый год отучиться в школе, поэтому она слушала Шуру не очень внимательно. Нужно было снова встретиться со всеми свидетелями и расспросить их подробнее о Катиной жизни.
Без пятнадцати шесть Мишке написала Вера, с которой они перед самым расставанием возле станции метро «Лубянка» обменялись телефонами.
«Как ты?» – написала Вера.
«Хорошо», – ответила Мишка. Это была правда: на кухне шумела вода – Шура мыла фрукты; стол в гостиной был накрыт; курьер принес пироги в половину шестого, и Мишка, после недолгих размышлений, поставила квадратные коробки под стол, откуда теперь доносился приятный аромат.
«И я хорошо. Только проснулась поздно», – написала Вера. Мишка не знала, что на это ответить, поэтому промолчала.
Полчаса спустя квартиру было не узнать. Только что комнаты казались пустыми и просторными, Шура и Мишка перемещались по ним, словно привидения, переставляя тарелки и столовые приборы, открывая окна. Занавески весело колыхались на ветру. Как только в квартиру вошел дядя Миша, в комнатах стало жарко, а воздух будто потяжелел, повис на коже.
– Мишка! – Голос дяди Миши, который в телефоне всегда звучал приглушенно, в жизни разносился по комнатам, словно ураган. Дверь дяде Мише открыла Шура, и Мишке пришлось бежать из кухни ему навстречу.
– Мишка! – Дядя Миша взял ее за плечи, встряхнул. – Как же выросла!
Мишка не пыталась высвободиться и не стала говорить, что в последний раз они виделись всего месяц назад. Дядя Миша, настоящий художник, почти не воспринимал течение времени.
За спиной у Миши нерешительно топтались его третья жена Катенька и младшая дочь – Мариша. В свои тринадцать лет Мариша уже была выше Мишки на целую голову.
– Пап, отпусти ее, – попросила Шура. – И дай пройти.
Дядя Миша посторонился, виновато развел руками.
– Привет, – сказала Катенька Мишке. Они тоже обнялись. Мариша кивнула, быстро сбросила ботинки и прошла на кухню. Шура поспешила за ней, а Мишка осталась наедине с дядей Мишей и Катенькой.
– Как хорошо, что ты решила всех собрать, – начал дядя Миша, приготовившийся, судя по отведенной в сторону руке, произнести речь, но тут снова затрещал дверной звонок. Катенька взяла Мишу за руку и повела его в гостиную, а Мишка пошла открывать.
На лестничной площадке стоял дядя Сережа. В руках у него был букет белых роз, который он тут же вручил Мишке.
– Спасибо, – сказала Мишка, пропуская дядю Сережу в квартиру. Он осторожно похлопал ее по плечу и, разувшись, пошел в гостиную. Мишка закрыла дверь, да так и осталась стоять посреди прихожей с букетом в руках. Из ступора ее вывел очередной звонок. Из-за двери раздался голос дяди Саши:
– Мишка, пускай нас!
Мишка открыла дверь, ожидая увидеть дядю Сашу и двух его сыновей, Пашу и Лешу, но дядя Саша был один.
– Здравствуйте, – сказала Мишка.
– Привет, Мишка, привет, – сказал дядя Саша. – Я, как видишь, без младшего состава.
– Что-то случилось? – спросила Шура, которая, оказалось, стояла у Мишки за спиной.
– Приболели, но, – дядя Саша сделал загадочное лицо, – я не один.
Мишка приготовилась знакомиться с новой Сашиной жертвой, но все оказалось гораздо хуже. С шелестом и хрустом из-за двери показалась женщина средних лет, веселая и жутко разукрашенная – кроме ярко-красной помады, на ее лице выделялись кружки белил и неестественно черные черви бровей. На женщине было летнее платье, изрисованное странными узорами и случайными закорючками, в которых при близком рассмотрении угадывались черты арабских букв.
– Мишенька, – протянула женщина, разводя руки в стороны. Дядя Саша быстро обнял Мишку и прошел вглубь квартиры, утягивая за собой Шуру, оставив Мишку наедине с женщиной.
– Здравствуйте, – сказала Мишка. Она с ужасом смотрела на женщину, которая удивленно разглядывала собственные пальцы.
– Мишенька, что такое? – спросила женщина. Она сделала шаг вперед и чуть не споткнулась о порог. Мишку обдало коньячными парами.
– Я вас не приглашала, – сказала Мишка.
– Саша! – Женщина повысила голос. – Саша, вернись!
На шум из гостиной выглянул дядя Сережа. Он увидел Мишку, окаменевшую с букетом в руках, и женщину в дверном проеме. Такого Мишка прежде никогда не видела – все лицо дяди задергалось, как будто он взялся рукой за высоковольтный провод. Потом он подошел, встал рядом с Мишкой и сказал строго:
– Нехорошо приходить в гости без предупреждения.
– Меня Саша привез, он такой галантный, – сказала женщина. – Он сказал, что меня позвали. Саша!
Наконец из гостиной появился дядя Саша. Он выглядел виновато.
– Что ты делаешь? – спросил его Сережа.
– Сереж, она очень хотела приехать повидать дочь, – сказал Саша. Он весь сжался и припал к стене, будто пытаясь слиться с обоями. – Они же почти не видятся.
– Очень редко, – сказала женщина. Она сделала еще один шаг в сторону Мишки и оперлась о стенной шкаф.
– Я не хочу, чтобы она здесь была, – тихо сказала Мишка.
– Не смей так говорить о своей матери. – Женщина подняла руки к лицу, как будто собираясь заплакать. – Я так хотела тебя увидеть…
Голоса в гостиной стали тише, и в коридор выглянул дядя Миша. Моментально оценив обстановку, он толкнул дядю Сашу, который уже, кажется, готовился упасть замертво, и поспешил к женщине.
– Мария, что вы здесь делаете? – спросил он, кладя руку Мишке на плечо.
– Я приехала повидать дочь, – сказала Мария, гордо выпрямившись. Почти сразу ей пришлось снова согнуться и сглотнуть. Мишка поняла, что мать может в любой момент вырвать.
– Мишка, иди на кухню, – сказал дядя Миша, отпуская ее плечо и подходя к Марии. – Помоги Шуре с ужином.
На кухне Мишка поставила цветы в вазу на подоконнике и достала телефон, прочитала новое сообщение от Веры: «Как там семейная встреча?».
Мишка даже не помнила, что рассказала ей о своих планах на вечер. Сперва она хотела соврать, потому что привыкла с детства такие дела не обсуждать с людьми вне семьи, но, когда на кухню вошел дядя Сережа и, судя по его лицу, приготовился что-то объяснять, Мишка забила на воспитание.
«Все очень плохо», – написала она Вере.
– Мы ее успокоили, – сказал дядя Сережа. – Но они уговорили меня ее оставить. Вы же правда давно не виделись.
– Я не хочу ее видеть, – сказала Мишка.
– Всего несколько часов, – сказал дядя Сережа. – А потом она уйдет. И Саша обязательно перед тобой извинится.
Телефон завибрировал, и Мишка указала дяде Сереже на дверь:
– Я сейчас приду.
Мишка понимала, что сделать с Марией ничего нельзя. Матери всегда удавалось влиять даже на полицейского брата, что уж говорить о Саше и Мише, никогда не отличавшихся большой крепостью духа. Мишка вздохнула,
