Крик полуночной цикады - Ольга Михайлова
Из соседних покоев вдруг появилась красавица, точно рождённая из тончайших испарений яшмовой росы, скапливающейся на бронзовом диске драгоценного зеркала, подобная видению благословенной древности, сладкому пению лютни, способному растрогать даже бездушное железо… Встречаясь с такой, ты точно встречался с красотой всего мира — гладью вод и пестрым ковром цветов, плывущими облаками и зарослями бамбука. Возбуждаемое ею сладострастное чувство побуждало дух творить бесконечно утончающуюся паутину ассоциаций, мир вечного круговращения бытия, где желание неспособно достичь пресыщения, но живет лишь предвкушением удовольствия, а наслаждение ведет к прозрению — и к усвоению того непостижимого иного, которое таится в глубине всех мыслей и чувств.
Красавица медленно приближалась к Ван Шэну. «Лиса, она лиса. Это не человек…» — пронеслось в голове Шэна, но очарование уже проникло в душу, подобно яду, и отравляло разум. Где Сюаньжень? Где он? Надо избавиться от этого! Немедленно!
— Сюаньжень! Помоги!
Красавица, присев рядом с Ван Шэном, в удивлении подняла пушистые бровки.
— Чего ты орёшь, Шэн? — в голосе, сладостном, как вино из розовых лепестков, проступили интонации Ченя Сюаньженя.
Наваждение медленно сползло с головы Ван Шэна, как свадебное покрывало — с головы невесты.
— Это ты?
— Да что с тобой сегодня, Шэн? Я же сказал, что поупражняюсь здесь в оборотничестве!
— Но почему эти чары надо испытывать на мне? — язвительно поинтересовался Ван Шэн.
— А на ком ещё? На Сю Бане, что ли? Или на Ли Женьцы? У меня всего один друг!
— Ты неподражаем, Сюаньжень.
— Мне это часто говорил Чень Цзинлун, — кивнул Сюаньжень. — Но как впечатление? У меня получилось?
— Получилось. Ещё как получилось, но зачем тебе это?
— Как зачем? Завтра эта красавица приедет в магистрат и скажет, что она твоя супруга из Лояна. Она передаст тебе привет от дорогой матушки и всей родни, и направится в дальний флигель нашего дома. Узнав, что ты женат, дочки главы магистрата отстанут от тебя. …О, что это там?
В темном, неосвещённом углу павильона появилось сияние, после чего там возникла лиса с оскаленной пастью. Она стремительно прыгнула в центр комнаты, но тут же замерла на всем скаку.
— Кто вы? — за лисьим оскалом промелькнули настороженность и страх. Лиса осторожно на мягких лапках подошла ближе. — О, какие гости… Хулицзин и Ван Е пожаловали? Что? Это вы, молодой господин?
Сюаньжень, уже успевший принять свой изначальный облик, безмятежно поинтересовался.
— Это ты выгнала отсюда жильцов?
Лиса встряхнулась, превратилась в разбитную молодуху с прической служанки и покачала головой.
— С чего бы? Я Ху Лу, служанка высокородного Небесного Лис, господина Ху Аня. Это дом принадлежал знатному вельможе Цуй Ши, старому канцлеру. Редкий мерзавец был, скажу я вам, и взяточник. Господин Ху над ним сначала просто подшучивал. Когда Цуй Ши как-то отправился на охоту, то с холма услыхал голос с холма: «Эх! Эх! До чего же я одряхлел!» Цуй Ши со своими охотниками на вершине холма разыскали яму, где в стародавние времена была могила, и увидели лиса-оборотня. Тот сидел на задних лапах и держал перед собой книгу, в которые обычно записывают счета, и, водя лапой по строчкам, что-то исчислял. Охотники спустили собак, и лис исчез, оставив в могиле книгу. Когда взяли её и поглядели, оказалось, что это список женских имен. Против тех, с коими лис блудил, киноварью была поставлена метка. В списке было записано сто женщин. Была среди них и дочь Цуя Ши.
Ну, это всё шуточки были. Господин Ху Ань — большой шутник. Однако Цуй не унимался, вымогал взятки и лживые отчёты наверх отправлял. Ну, господин Ху Ань и наслал помрачение на его дочь, чтобы папаша опомнился да перестал мерзости творить. Однако Цуй и не подумал перемениться, а начал монахов искать, пытаясь изгнать лиса. Ха! Как бы не так! Перед могуществом Небесного лиса оказались бессильны не только даосы со своими заговорами, но и духи Пяти священных гор. Цуй так разнервничался, что заболел. Но и после этого не успокоился. Нашёл праведника с храма Ханьшань. Тот и говорит вельможе, что этот Небесный лис, мол, уже давно постиг тайны бессмертных, убить его нельзя, только вред себе причинишь… В итоге господину Небесному лису это надоело: он ушёл сам, Цуя напоследок парализовало. Дочь его в себя пришла, её замуж отдали, а дом обветшал и пришёл в упадок…. Я тут совершенно ни при чём!
— Хорошо, — кивнул Сюаньжень, поняв, что лиса говорит чистую правду. — А не поможешь ли мне советом? Я совсем молодой лис, многого не знаю…
Лисица расхохоталась.
— Да вы, как я посмотрю, тоже из шутников, молодой господин? Вы же сын господина Ху Аня. И чего же вы можете не знать?
Сюаньжень потрясённо уставился на лису.
— Я — сын Небесного Лиса Ху Аня? Как это может быть? Мой Сяо Ху — это Ху Ань?
— Господин Ху Ань признал вас сыном, а раз так — он всегда ответит на любой ваш вопрос, что же у меня-то спрашивать? — Ху Лу пожала плечами и усмехнулась.
Сюаньжень выглядел порядком растерянным: ему и в голову никогда не приходило, что раненный лис, которого он приютил у себя и выходил, имел столь высокий небесный статус. Да, в его снах Лис всегда носил чиновничью шапку шан чжуго1, но Сюаньжень никогда не принимал эти сны всерьёз.
— Этот Лис сидел на лотосовом троне, я же видел его и говорил тебе об этом, — подлил масла в огонь Ван Шэн. — Я потому и решил, что ты — лис-оборотень.
___________________________________________________
1. «Высшая опора государства», высший придворный ранг
Глава 20. «Фу» 復 Возврат
Отойти недалеко и вернуться.
Раскаиваться не в чем.
Отдых и возвращение.
Многократное возвращение
Вернуться с середины пути.
Искреннее возвращение.
На следующий день несчастных девиц Сю Чуньхуа и Сю Чуньшен подлинно ожидало страшное разочарование. Не успели они переступить порог магистрата, чтобы поближе познакомиться с новыми сотрудниками, а чиновники — обсудить во всех деталях вчерашнее расследование нашумевшего дела об алой удавке, как колокольчик у входа известил о посетительнице.
Едва она появилась на пороге, все умолкли. Это была яшмовая «небесная дева, осыпающая цветами»[1], красой подобная небожительнице, которая подлинно «у западной Ши могла отбить покровителя». В складках её одеяний проступали гребешки морских волн, «звон яшмовых подвесок» походил на шум ветерка в соснах, она уподоблялась огню в очаге, не имеющему очертаний, но излучающему свет, позволяя видеть «тень за занавеской» и «следы изящных туфелек»…
Девица подплыла к Ван Шэну, читавшему очередное дело, и негромко
