Точка невозврата - Евгения Ветрова
Жанна резко дернулась и закрыла ему рот ладонью. Дима отшатнулся.
– Так, все. Молчи. Мне надо подумать.
– Хорошо. Молодец. Подумай. Я торопить не буду.
Жанна махнула рукой, иди, мол. Дима послушно встал. В голове у нее крутились ролики и шарики, так и норовя заскочить один за другой. Телефон. Вот разгадка. У Борисова пропал телефон. Насколько она помнит, он всегда сидел, уткнувшись в него носом. Сколько бы раз мимо ни проходила, все видела его затылок и мерцающий экран. А потом телефон пропал. Не сам же ушел, если только яблочники не научили этому свои навороченные гаджеты. Она усмехнулась. Повеселела. Все ж таки разгадка имела свою логическую отгадку. «Кто шляпку спер, тот и тетку убил». Кажется, все ясно. Ну да, тут же кисло подумалось ей. Вроде она уже радовалась с этой бутылкой, мол, все ясно. Оказалось, ничего не ясно, а еще больше запуталось. Но сейчас она чувствовала себя на верном пути – след добычи уже щекотал ноздри. Главное, не упустить.
Она растерла озябшие пальцы, вот одно из неприятных последствий низкого давления и хилых сосудов – вечно холодные руки. И ноги. Спать в носках даже летом привычно. Скорей бы вернуться домой, залезть в горячую ванну, потом закутаться в теплый плед и завалиться на кровать с чашкой кофе или бокалом вина. Вот оно, счастье. Пришлось сильно потрясти плечами и покрутить шеей, чтобы стряхнуть с себя это виденье. Ванна и плед погодят.
Прохаживаясь по залу, она украдкой рассматривала пассажиров. Мухин сидел в окружении хоккеистов. Такое впечатление, что они сильно испугались за своего тренера и теперь роились вокруг него, как пчелы возле матки, оберегая и защищая. Что-то он им рассказывал про завтрашний матч. Ладно. Усов сидел рядом с женой и тоже что-то тихо ей говорил. Та слушала, никак не реагируя, опустив голову.
Федулов находился рядом с Аленой и Кириллом. Похоже, они втроем держали оборону. И кто-то из всех этих людей убийца. У Федулова мотив. Ну, так себе, но мотив. Мухин? Тотализатор… ну, тоже версия из разряда голливудского фильма. Хотя что она понимает в этом. Дима играл в свое время много и азартно. Злился, когда проигрывал, устраивал дикие пляски, когда удавалось сорвать куш. Ей хотелось покоя после рейса, тишины. У нее были свои эмоциональные качели. Перед рейсом, после рейса. Страх и спасение. Тратить силы на Диму не было сил. Такое вот масло масляное. Да, она поступила эгоистично. Сказала, что она устала и им надо расстаться. И долго потом еще терзалась муками совести. Пока ей не приснилась Таня. «Что ты паришься, – фыркнула она в своей обычной манере, подмигивая, – ты же его не любишь. Как и он тебя. Схватились друг за друга как за соломинку. Ну и все. Отпусти его, пусть плывет дальше. Вот тоже мне…»
Сон долго не выходил из головы, пока она не поняла, что Таня, та, во сне, права. Как всегда, впрочем. «Как же мне тебя не хватает», – она тогда долго валялась в кровати и думала, вспоминала. Не плакала, нет. Все было выплакано давно. Наверное, у каждого человека есть свой ограниченный запас слез. Там, где хранились ее слезы, осталась лишь темная холодная пустота. Одно время она пробовала заполнить ее алкоголем. Но было только хуже. Потом появился Дима. Растормошил ее, заставил вспомнить, как это – жить, чувствовать, вспомнить, кто она и чего хотела. И тогда она вернулась. Дима стал не нужен. По большому счету, она воспользовалась им в корыстных целях. Эгоистично, да. И ей было бы стыдно, если бы в дальнейшем Дима не повел себя как последний козел. Мотал ей нервы, изводил звонками и всякими штучками. Даже угрожал. Но это он правильно сделал, а не то ее до сих пор грыз бы червячок совести. А эта последняя выходка с письмом и вовсе была из ряда вон.
Дима был такой удобный, такой просто напрашивающийся подозреваемый. Если бы не одно «но» – Жанна не верила, что он мог убить человека. Не тот склад характера у Димы. Нет. Тут нужен кураж, безбашенность или осознание своей правоты. Кто-то из команды, кого Борисов достал до самых печенок. И кто считал, что делает благое дело, избавляя мир от этого персонажа. Хотя почему из команды? Вот эти болельщики, они могли, например, мстить Борисову за проигрыш в игре? Может, им за державу обидно? Жанна посмотрела туда, где сидели, склонившись головами друг к другу, пять человек из фанатского клуба. По их шевелящимся ушам было понятно, что они что-то жуют. Опытные люди, сразу видно. Запаслись. И все же – могли они устроить отравление Борисова?
Жанна прикрыла глаза. До обеда мало кто ходил по салону. Так, в основном перемещались от кресла к креслу. Потом Дима сидел с Борисовым на его пятом ряду. Говорит, недолго. И больше никто к нему не подходил. Болельщики точно. А Борисов почти сразу после раздачи напитков ушел в хвост на двадцатый ряд. И обедал там же. Взял рыбу. Она помнила, что рыбу. Рев мотора ударил по ушам. Но это не на улице, это у нее в голове. Вечно падающий и страшно воющий самолет. И этот вой прогнал все мысли, кроме одной: убийца здесь, в этом зале.
Глава 14
В раздумьях Жанна прошлась мимо Порошиных. Между Аленой и Кириллом стояла раскрытая сумка.
– Кирилл, съешь, пожалуйста, – Алена протягивала мужу что-то в небольшом контейнере.
– Ну что ты… в самом деле! – Он отвернулся к Федулову. Тот сидел, опершись на спинку, изредка крутя шеей. – Не хочу.
– Ты же в самолете не ел. А у тебя режим.
– Вон Федулу предложи. Ты же хочешь, Самсонище?
– Ой, конечно. Самсончик, будешь рулет?
Федулов пожал плечами, взял предложенный рулет, откусил.
– Ну, Кирилл… – жалобно протянула Алена.
Кирилл со вздохом принял контейнер из ее рук.
– Ладно. Что там, курица?
– Вы кушайте. А я за кофе схожу.
Она направилась к аппарату, Жанна внезапно поняла, что ей тоже необходимо выпить кофе, просто позарез. Алена повернулась, увидела ее и приветливо кивнула.
– Говорят, работает.
– Надо проверить, – Жанна вытащила кошелек из сумочки.
Когда аппарат загудел и вскоре из сопла вылез стаканчик, Алена радостно хлопнула в ладоши.
– Не могу без кофе. У меня давление низкое. А у Кирилла наоборот. И вес. Мы за прошлый год скинули
