Точка невозврата - Евгения Ветрова
Долгие объяснения и не понадобились, Жанна и сама тогда не была готова снова подняться на борт. К тому же надо было заниматься похоронами и прочими делами. К чести авиакомпании, расходы на похороны та взяла на себя: все же бортпроводница погибла, выполняя свою работу, спасая пассажира. Жанна впервые за все время подумала, что ей грех жаловаться. Бывший работодатель отнесся к ней очень даже человечно. Зря она таила обиду. Никто не хочет иметь в штате неуравновешенного сотрудника, который может выйти из себя в любой момент. Странно, ей понадобилось два года, чтобы осознать это. Может, все же помогли визиты к психотерапевту. Стоили они дорого, но реально улучшили ее состояние. Или, может, это самовнушение? Не важно. Важно, что рейс выполнен, справедливость восторжествовала, и Камаев вроде бы утратил свою власть над ней. Все хорошо.
– Жанна Викторовна, – его голос так некстати ворвался в ее благостные мысли, что она вздрогнула, – хотел извиниться, кажется, я был немного груб во время рейса. И поблагодарить еще раз. Вы спасли нас от многих неприятностей.
Ее глаза выкатились сами собой, на лице расплылась улыбка. Какой же у него все же голос, душу продать за эти звуки…
– Вы, Ильяс Закирович, меня прямо удивляете. – Она откинула со лба упрямую прядь, так и норовившую закрыть глаза. – Это я должна вас благодарить. Вы мне жизнь спасли. А я до сих пор вам даже спасибо не сказала.
Камаев остановился и повернулся так, что оказался прямо перед ней, она по инерции еще шагнула и чуть не ткнулась носом прямо в вырез его рубашки, но быстро отпрянула, оттолкнувшись руками.
– Говорите, – велел он и чуть улыбнулся. Жанна вытаращилась на него в недоумении. – Вы хотели сказать спасибо. Говорите, – пояснил Камаев.
– Спасибо, – пробормотала она, глядя прямо в его глаза под густыми щеточками ресниц.
– И это все? – Его губы чуть дрогнули в усмешке, и ей захотелось дотронуться до них пальцами, обвести по контуру и…
Она сжала кулаки. Так, соберись, он тебя провоцирует, это же ясно. Наверное, так же он соблазнял эту несчастную Ангелину. Он склонился над ней, теперь ей достаточно было немного поднять голову, чтобы коснуться его губ. Она почувствовала его дыхание, в котором было немного винограда с привкусом меда.
– Приличные девушки на улице не целуются. Может, как-нибудь потом, – пробормотала она и хотела уже спасаться бегством, но тут его рука обняла ее за талию и притянула к себе.
– Потом не считается. Мне надо сейчас, – приказал он, и Жанна закрыла глаза, мысленно махнув рукой.
– Эй, вы там чего застряли? – раздался за спиной Камаева Натальин голос. – Мы же в монастырь собрались, помнишь?
Они разлетелись друг от друга, как вспугнутые кошкой воробьи. Жанна прикрыла рукой рот, на губах еще горел его поцелуй. Вот зараза! Кто и где учил его так целоваться? И он теперь думает, что она готова бежать к нему по первому зову? Нет, дружок, тебя ждет облом.
– Идемте, Ильяс Закирович. – Она весело подхватила его под руку и потащила в сторону Натальи, которая ждала их поодаль. – Надеюсь, этого «спасибо» хватило? Или вы ждете еще какой-то благодарности? Смотрите, это можно расценить как злоупотребление служебным положением.
Камаев резко остановился, убрал руку, провел ладонью по волосам.
– Вполне. – Взгляд его снова стал холодным. – Желаю вам приятной прогулки. Всего хорошего.
Наталья подошла ближе и теперь вместе с ней смотрела в спину удаляющегося широким шагом Камаева.
– И что это было? – спросила она. – Так хорошо шли, беседовали, и вдруг… Что за муха его укусила?
Жанна пожала плечами. Не муха, скорее оса. Оса по имени «непомерное самомнение». Не терпит наш второй пилот отказов. Вот и пусть умоется. Решил, что она легкая добыча? Фигушки, я плотоядная. Она украдкой тронула губы. Внутри нее пела звонкая струна. Почему-то хотелось запрыгать на одной ножке, как девчонка. Словно первое свидание, первый поцелуй и все такое. Конечно, этот поцелуй ничего не значит ни для нее, ни для него. Все пустое. И все равно бабочки в животе никак не хотели угомониться.
Посещение монастыря не входило в число ее приоритетов, но пойти с Натальей все же пришлось, обещала ведь. Они вернулись в отель, чтобы переодеться подобающим образом.
Жанна вошла в комнату и нагнулась за чемоданом, чтобы поискать там что-то вроде шарфа или палантина. Белый конверт лежал на подушке, поэтому она не сразу заметила его на светлой ткани. Лист писчей бумаги, сложенный в четыре раза, продемонстрировал ей еще одни шедевр детского творчества: падающий самолет, в правый бок которого вонзалась молния. Руки ее разжались, лист спланировал на пол. Кто-то принес и положил письмо в ее комнату, пока они были на матче. И это точно не Дима. После высадки из самолета она его больше не видела. Конечно, можно было бы предположить, что он проник в отель, как-то сумел попасть в закрытый номер, но что-то подсказывало ей, что ее враг гораздо коварнее, чем эгоистичный бывший парень. Кто-то, кому очень хочется напомнить ей о том, что случилось три года назад. Можно подумать, она могла это забыть.
– Ну ничего, – сказала она, отправляя послание туда же, куда и первое: в кармашек чемодана, – я тебя выведу на чистую воду. Или я не я. Да и суслик поможет. Мы еще повоюем. И полетаем.
Сноски
1
Старая касалетка – на авиасленге стюардесса с большим временем налета.
2
Паксы – пассажиры на авиасленге.
3
«Пантомима» – на авиасленге демонстрация пассажирам аварийно-спасательных средств.
4
Кейт Беккет – полицейский детектив, персонаж серила «Касл».
5
Реплика из к/ф «Гусарская баллада».
