Точка невозврата - Евгения Ветрова
– Мне все равно. Ты меня ненавидишь. Так зачем мне тогда этот хоккей? Зачем?
– А как же Глеб? Кто будет заботиться о нем?
Кирилл поднял голову, свет фонаря отразился в глазах.
– Обещай, что не оставишь его. – Кирилл кивнул. – Хорошо. Иди. Я пока не могу простить тебя, но я постараюсь.
* * *
Им разрешили взлет. Лаврушин не скрывал облегчения. Они с Камаевым проводили предполетный осмотр. Бортпроводников разделили на две группы. Майя и Антон проверяли салон, а Наталья и Жанна оставались в зале ожидания и должны были приглядывать за оставшимися без руководства спортсменами.
– Как же они теперь без тренера? И Усов тоже никакой, – Наталья кивнула на врача, бледной тенью сидевшего среди возбужденных игроков.
– Не переживайте, в команде еще как минимум два тренера есть, их уже вызвали. Они завтра утром уже будут в Самаре. А там, глядишь, нового главного тренера найдут, – пояснил Дима, так и норовивший завязать разговор, что Жанна, естественно, игнорировала.
– Ладно уже, завязывай дуться. – Дима улыбнулся той самой простецкой улыбкой, которая так нравилась ей когда-то. – Ну, поспешил с выводами. А что я должен был подумать, когда вы ввалились в таком виде?
– Отстань, а? Мне нет дела до того, что ты там решил и подумал. Мы с тобой расстались уже год как.
– Семь месяцев, – быстро поправил Дима.
– Все равно. Уйди, ради бога. Не мешай работать. Вот же навязался.
У Натальи зазвонил телефон. Она выслушала собеседника и радостно сообщила:
– Все. Летим. Боже, какое счастье. Теперь, главное, загрузить всех в самолет, никого не забыть, через час мы в Самаре. Я усну как мертвая, дайте только добраться до койки.
Жанна улыбнулась. Да, устали все. Но, слава богу, все кончилось. Почти.
Самолет медленно тронулся с места. Пассажиры, утомленные длительным ожиданием, безропотно пристегивались и вели себя образцово.
– Всегда бы так, – буркнула Наталья.
– Может, ввести в практику убийство пассажира в каждом рейсе? Тогда все будут паиньками. – Жанна встала в проход и приготовилась к демонстрации аварийно-спасательного оборудования.
Когда она закончила, половина пассажиров уже спала. Во всяком случае, глаза у них были закрыты. Самолет вырулил на взлетную полосу, под ногами чувствовалась постепенно нарастающая вибрация, словно летающая машина встряхивалась перед прыжком в небо. Жанна села на свое место и привычно пристегнула себя к спинке ремнями. Обычно она не давала воспоминаниям лезть в голову. Для этого имелся суслик, а также парочка приемов. Но то ли суслик тоже вымотался за этот безумный день, то ли она сама пропустила этот момент, но память услужливо толкнула ее в висок твердым кулачком, и она вновь провалилась в тот самый день.
…Этот пассажир не понравился им с первого взгляда. Слишком крикливый и какой-то весь дерганый. Потом выяснилось, что у мужика была банальная аэрофобия, причем довольно сильная. Он вертелся на сиденье, требовал спиртного еще до взлета и извел их постоянными вызовами. В тот раз они с Таней обслуживали эконом. «Боинг» был набит под завязку. Курортный сезон. Все хотели к морю. Рейс Москва – Салоники. Одно из самых популярных направлений. Где-то в середине полета их накрыл грозовой фронт, и самолет основательно потрясло. Мужик сидел бледный, настаивал, чтобы к нему вышел кто-то из пилотов, ругался, что ему не говорят правды.
– Мы падаем? – верещал он, хватая соседа за рукав. Тот отбивался и, кажется, сам был готов впасть в истерику. Паника заразная шутука. И опасная.
Еще одна дамочка с истеричным визгом закричала, что не готова умирать. В попытках перелезть через соседа в проход она расцарапала ему лицо. Жанна тогда растерялась, она слышала о таких коллективных психозах на борту, но вживую не видела. Прибежала Таня с бутылкой воды и вылила ее на голову бесноватой дамы.
– Простите, – обратилась она к пассажиру, которому тоже достался водный душ. – Но у меня не было выхода.
– Ничего, – тот отряхивал мокрую рубашку и готов был дальше лететь стоя, лишь бы не рядом со своей соседкой.
Женщина очумело хлопала глазами, но вроде пришла в себя. Мужик тоже притих, но, как оказалось, ненадолго. При снижении выяснилась неисправность приборов. Возможно, что-то повредили во время турбулентности. Пришлось идти на второй круг. Потом они намотали еще парочку. Наконец было принято решение садиться. Самолет снижался неровно, изредка сваливаясь. Жанна сидела рядом с Таней, видела ее профиль. Та смотрела прямо перед собой и… улыбалась.
– Все будет хорошо, – шепнула она. – Мы сядем. Ничего страшного. Обычное дело.
Таня летала уже шесть лет, в отличие от Жанны, у которой стаж едва перевалил за три года. Самолет ощутимо тряхнуло. На лицо Тани упала тень, но она тут же улыбнулась. Она была профи.
– Двигатель! – заорал кто-то. – Горит! Двигатель!
Конечно, это кричал тот самый мужик-паникер. На следствии выяснится, что пожара не было. Возможно, ему показалось или свет заходящего солнца отразился на фюзеляже. Но он вскочил, благо сидел возле прохода, и понесся в сторону кабины пилотов. Самолет резко пошел вниз. Мужика силой инерции поволокло вперед. Внезапно Таня отстегнула ремни, выскочила мужику наперерез, приняла его в свои объятия и прижала к себе. Самолет стукнулся об землю и подпрыгнул. Дал козла. С полок попадали вещи. Таню и мужика швырнуло на пол, протащило по полу и ударило о переборку. Самолет юзом скользил по посадочной полосе. Среди всеобщего ора Жанну первый раз в жизни накрыло облаком, в котором все звуки пробивались как будто через толстый слой ваты. Самолет со скрежетом остановился, накренившись на один бок. Среди мгновенной тишины раздался чей-то всхлип.
Жанна вскочила и бросилась к Тане. Она все еще обнимала пассажира. Тот кряхтя поднялся, встав сначала на колени, потом уже, цепляясь за спинки кресел, на ноги. Таня лежала неподвижно, и Жанна присела рядом. Глаза подруги смотрели вверх не мигая. Было понятно, что она мертва. Перелом шейных позвонков, скажут потом врачи. Мгновенная смерть. Быстрая. И бессмысленная. Жанна встала, посмотрела на притихших пассажиров, на мужика, который тер ушибленную коленку и кривил губы, сделала шаг вперед и со всей силы врезала по его обвисшему лицу кулаком.
– Что? – удивился мужик и хлопнул глазами. Потом потер нос, посмотрел на руку, окрасившуюся кровью, шмыгнул и как-то очень спокойно сказал: – Да я на вас в суд подам. Уроды.
И тут она ударила еще раз, а потом еще и еще. Пока мужик не упал, а ее не оттащили две
