Точка невозврата - Евгения Ветрова

– Кирилл! – тоненько закричала Алена. – Кирилл, прекрати немедленно. Мальчики!

Она подбежала, дернула за одежду одного из парней, и когда он удивленно обернулся, протиснулась мимо него в самое нутро драки. Жанна зажмурилась, ей показалось, что сейчас ее непременно затопчут.

– Кирилл! – еще раз крикнула Алена. – Кирилл, перестань!

Драчуны разлетелись в разные стороны. Алена висела на Кирилле, он поддерживал ее одной рукой, другой утирал лицо.

Входные двери отворились, и в зал вошли люди в форме.

– А вот и полиция наконец-то! – обрадованно воскликнул Лаврушин и поспешил им навстречу.

* * *

Самолет стоял не так далеко от здания аэропорта в небольшом закутке. Возле него уныло прохаживался сотрудник охраны, изредка подносивший рацию ко рту. Единственная взлетная полоса уходила куда-то в сторону автомагистрали, по которой сновали автомобили. Справа тянулись в небо красно-белые пальцы труб какого-то предприятия. Вдали темнели здания городских кварталов. С другой стороны взлетной полосы, в кармане, стояло несколько самолетов.

– Ильюши, – уважительно сказал Лаврушин, указывая на них Камаеву, – тезки твои.

Камаев промолчал, лишь немного замедлил шаг.

Группа полиции и экипажа подошла к опущенному трапу. Полицейский в форменном кителе показал удостоверение охраннику, тот с облегчением сдал пост и отошел подальше, не мешая им подниматься на борт.

Жанна шагала следом за пилотами и полицейским, который представился сотрудником Следственного комитета Воронежской области Хорхиным Станиславом Георгиевичем. Русоголовый, немного курносый, с наметившимся брюшком. Вел он себя подчеркнуто вежливо: или ему уже позвонили, рассказали про непростых пассажиров, или это была его обычная манера. Жанне он не сильно понравился, что-то было в его лице такое, то ли усталость, перетекающая в брезгливость, то ли что-то другое, не вызывавшее желание тут же облегчить душу признанием.

Замыкали процессию двое полицейских, и она прямо чувствовала, как их глаза обшаривают ее бедра. Она чуть усмехнулась. Один из них был совсем молодой.

– Надо же, какая конструкция, – Хорхин окинул взглядом салон. – Обычно люк сбоку, а тут прямо из хвоста выходишь. Ну, показывайте, что тут у вас.

– А вот, – Лаврушин откинул плед. – Пассажир умер. По необъяснимым причинам.

– Необъяснимых причин не бывает, – Хорхин нагнулся над телом. На макушке блеснула ранняя лысина. Он выпрямился. – Где Валентин Семенович? Криминалист где?

– Я тут, я тут, – запыхавшийся человек с бородкой земского доктора протиснулся мимо них. – Прошу всех отойти.

Все послушно двинулись в глубь салона. Лаврушин прошел чуть ли не до середины салона и остался там, не решаясь сесть. Камаев остался на уровне семнадцатого ряда и облокотился о кресло. Жанна тоже не стала отходить дальше.

– Так, понятые здесь? – Хорхин увидел двух сотрудников аэропорта в ярко-зеленых жилетах и удовлетворенно цыкнул. – Хорошо. Приступаем. Надеюсь, вы тут ничего не трогали?

– Трогали, – подала голос Жанна, – мы же думали, что ему плохо, тормошили.

– А как он лежал изначально?

Жанна зашла за девятнадцатый предпоследний ряд, встала коленями на сиденье у окна и указала на тело.

– Он сидел, будто спал. Я его тронула, он и завалился.

– Ясно, понятно, – криминалист уже не слушал ее, открыв металлический чемоданчик и натягивая перчатки. Делал он это медленно, с каким-то даже сладострастием. Потом пошевелил пальцами. Руки, затянутые в белый латекс, показались Жанне руками мертвеца. Ее передернуло. Криминалист быстро глянул на нее, потом склонился над телом.

– Чашку мы тоже трогали, – сказал Камаев, видя, как чашка отправилась в прозрачный пакет.

– Ясно, понятно, – кивнул криминалист. – Прошу вас чуть подальше, чуть подальше, барышня.

Пришлось подчиниться, а ей так хотелось посмотреть на процесс, почему-то казалось, что сейчас криминалист найдет что-то такое, что разом объяснит все загадки.

Хорхин недовольно скривился.

– Зачем трогали?

– Хотели понять, из-за чего умер пассажир, – пояснил Камаев, и Жанна удивилась. Его не было в салоне, он не мог знать.

Хорхин громко фыркнул:

– Поняли?

– Почти, – кивнула Жанна и быстро посмотрела на Камаева, но поддержки в его глазах не увидела. Он равнодушно смотрел на криминалиста, как он водит по одежде умершего какой-то лампой, обыскивает карманы, что-то разглядывает через лупу. Она тоже вытянула шею в попытках разглядеть подробности.

Хорхин сидел через проход от места Борисова и скреб ручкой по листу протокола.

– Кто обнаружил тело? – он поднял глаза.

Жанна ткнула в себя пальцем.

– Во сколько? Как именно?

Пока она рассказывала, криминалист вроде закончил с осмотром.

– Уф! – он выпрямился и утер пот. – Тесновато, конечно. Можно забирать. Больше тут все равно ничего не найти.

– А что с ним случилось? – Жанна снова приблизилась, и оказалось, что она выше криминалиста почти на голову. – Вы поняли уже?

– Милая, это вскрытие покажет, – криминалист усмехнулся, но все же задержал взгляд на ее груди. – Ах, какая прелесть! – воскликнул он. – Вас действительно так зовут?

Жанна улыбнулась, поощряя его.

– Да, – криминалист закатил глаза, – молодость, молодость… Святые девяностые. Где мои семнадцать лет?

– Но, может, есть какие-то догадки?

– Криминалистика не строится на догадках, милая Жанна. Только факты, только…

Она скорчила жалобную гримасу.

– Ой, ну ладно, – криминалист поманил ее пальцем, и она чуть наклонилась. Теперь ее нос щекотал запах какой-то химии, чего-то не слишком приятного, больничного. – Похоже на отравление.

– А мог он отравиться вот этим? – Жанна вытащила пустой блистер.

Валентин Сергеевич поправил очки на носу и аккуратно взял блистер за кончик.

– Вы нашли это рядом с ним?

Жанна помотала головой и рассказала о находке в туалете. Криминалист задумчиво посмотрел на блистер, потом вытащил пакетик и сунул в него улику.

– Сомнительно. Не похоже, что клофелином, знаете ли. Хотя и рвоты нет, значит, не цианид, синюшность слизистых, кровоизлияние в белках глаз…

– Валентин Семенович, – негромко позвал Хорхин, – хватит разглашать подозреваемым тайны следствия.

Жанна резко выпрямилась, отшатнулась, зацепилась каблуком за ножку кресла и начала заваливаться на спину, как вдруг уперлась во что-то твердое и теплое. Кто-то подхватил ее обеими руками и аккуратно поставил на место. Она чуть повернула голову, чтобы убедиться, что это Камаев. Хотя она и так знала, что это он. Его горький парфюм перебил больничный запах от криминалиста. И теперь она знала, какие сильные у второго пилота руки, хотя всегда об этом догадывалась.

– Почему подозреваемым? – спросила она у всех.

Хорхин усмехнулся и продолжил что-то строчить в протоколе. Криминалист тоже весело посмотрел на нее и щелкнул замками чемоданчика.

– Пилоты тоже? – У Камаева даже жилочка на лице не дрогнула.

– Все, – отрезал Хорхин. – Все, кто был в самолете. Не волнуйтесь, кто не виноват, тому ничего не грозит.

Камаев почти уже открыл рот, но сзади подошел Лаврушин и взял его за плечо.

– Не спорь, Ильяс, у них работа