Гора Мертвецов - Мила Бачурова
– Да шучу, расслабься.
– Дурак!
– Во, уже гораздо лучше. Так что у тебя случилось? Почему расстроена?
– Ничего не случилось. Просто устала, мерзкая погода, и расследование не клеится. Когда в Москву вернусь, непонятно, вот и раскисла немного.
– Ясно. Хочешь, приеду?
– Зачем?
– Ну, я в отпуске, говорил же.
– Говорил. Только я-то к твоему отпуску – каким боком?
– Могу помочь в расследовании. По голосу слышу, что лишним не будет.
– Не твой профиль, увы. Никто никого не грабил, не убивал и даже не насиловал.
– Скукота!
– Ну.
– Постой. А что же ты тогда расследуешь, если никто никого не убивал? Неон переключился на съемки хоум-видео?
– Проклятие горы Мертвецов. Группа Лыкова. Слышал?
Саша присвистнул.
– А позатасканнее ничего не нашли? Эту историю только ленивый не обжёвывал.
– Что поделать. Выбирать не пришлось.
– Да ладно, не злись! Я просто реально удивился. Не понимаю, что ещё можно вытащить из лыковского похода – такого, что уже тысячу раз не перетёрли. В сочинении страшилок твой Неон вроде не замечен, а по факту там ничего криминального нет. Лавина, потом череда несчастных случаев. И лет прошло… около сорока? Это ж ещё в восьмидесятых было?
– Так ты в курсе?
– Ну, я когда-то на лыжах катался. А среди тех, кто имеет отношение к горам и снегу, трудно найти людей, которые не в курсе. Можно сказать, хрестоматийная история.
– Если сейчас ещё и ты скажешь, что во всем виноваты духи…
Саша рассмеялся:
– Не, я пока в своём уме.
– Ну, хоть кто-то… Ладно, я тут пришла уже. Некогда разговаривать.
– Понял. Не грусти! – Саша отключился.
Вероника, слегка приободренная разговором, направилась к окошку с надписью «Информация».
023. Прошлое. Ночь с 30-го на 31-е января 1988 года
Больше всего он боялся, что заснёт. Не дождётся, пока в палатке все затихнут, вырубится раньше. Но – нет. Не засыпал. Устал настолько, что казалось, сил не хватает даже на то, чтобы отключиться.
Последний шанс. Это его последний шанс. Дойти, подняться на вершину. Не подвести группу.
Когда Олег сказал, что решил сократить маршрут, Гришка отвернулся. Не хотел, чтобы увидели его лицо. Понимал, что Олег принял это решение в том числе из-за него. Так рвался, так уговаривал взять, а теперь не тянет! Даже после того как его разгрузили, часть лежащих в рюкзаке вещей раскидали по другим.
Олег рассчитывает вернуться победителем, покорителем горы Мертвецов. Фотография группы с флагом на вершине перекроет все возможные вопросы. Быстрицкий, фанатичный борец за рекорды, будет счастлив, краем уха Гришка слышал, о чём разговаривали Олег и Нина. Но сначала надо вернуться с победой.
Если бы он знал, что будет так трудно! Он ведь не впервые в зимнем походе, не сомневался, что справится. Когда узнал, что Мишка Рыжов заболел, тут же бросился к Олегу. Когда тот согласился, до потолка прыгал от счастья – хотя Олег предупредил, что придётся нелегко. Что тройка – это серьёзно, совсем не то, что он помнит по прошлому опыту.
Если бы только знал, как тяжело прокладывать тропу в глубоком снегу! Подниматься после падений. С рюкзаком на спине карабкаться вверх. Если бы знал, сколько сил забирает то, что в прошлом походе казалось развлечением.
Палатка. Утоптать площадку, растянуть, построить стенку. Дрова. Здоровенная сушина. Свалить, распилить на чурбачки, расколоть, перетаскать. Костёр. Вырыть в снегу яму до самой земли, а потом в этой яме, задыхаясь от дыма, готовить еду. Носки сушить на брюхе! Да просто по нужде сходить – проваливаясь в снег почти по пояс! Гриша впервые задумался о том, как с этим справляются девочки.
«Ну вот, и что? – горько спросил сам себя. – Олег ведь предупреждал. Остановило тебя это? Щас! Наоборот, только раззадорило».
Трудности?.. Да тьфу и растереть! Ерунда, справлюсь… Какой же он был дурак. Какими дураками были они все, решившись на этот поход.
Он самый слабый, неопытный, да – но Любка идёт почти налегке. С таким грузом, как у него, отставала бы больше. Игоря давит собственный лишний вес. Валерка и Рувим, так же, как он, на Северном Урале никогда не были. И опережают его ненамного.
Устали все, не только он. Но он – больше всех. Это, как любит приговаривать отец, объективная реальность. Если не сработает последний шанс, завтра он просто не поднимется. У него не хватит сил даже на то, чтобы вколотить ноги в ботинки и натянуть бахилы. А значит, других вариантов не остаётся. Он должен сделать то, что задумал.
Всё, тишина. Ребята спят. В первые ночи Игорь и Генка храпели, а сейчас как будто даже на это сил не осталось. И ветер снаружи стал тише. Пурга улеглась… Только снег у палатки странно поскрипывает. Как будто снаружи ходит кто-то гигантский, пробует наст – то там, то здесь. До сих пор ничего подобного Гришка не слышал. Хотя прежде он зимой на склоне и не ночевал, сегодня – первый раз. И для того, чтобы не стал последним, нужно пересилить себя. Выбраться из спальника, заставить себя надеть поверх чуней бахилы, накинуть куртку, подняться на ноги. Чем дольше он лежит, тем меньше остаётся решимости. И тем больше прирастает желание закрыть глаза, забыться сном – а дальше будь что будет… Но нет. Этого допустить нельзя.
Он обещал Ниночке, что не подведёт группу! Ниночкой её называли только близкие, вслух Гришка не посмел бы так назвать. Но наедине с собой-то можно… И он сдержит обещание! То, что Ниночка любит другого, неважно. Важно ему самому остаться в её глазах человеком, которому можно доверять. Не трусом и пустобрехом.
Вставай же, ну! Сейчас или никогда!
Гришка вылез из спальника. В темноте стукнулся головой о миску, лежащую в кармане палатки, звук показался ужасно громким. Сейчас точно кто-нибудь проснётся, помешает… Втайне он надеялся на это. Понял вдруг, что установившаяся снаружи тишина пугает больше, чем метель. Странная, зловещая тишина – как будто тот, кто следил за ним все эти дни, специально выманивает наружу. Как будто только и ждёт, чтобы он вышел. И тогда…
Ну что – тогда?! – одёрнул себя Гришка. Дубиной по затылку огреют и льготный проездной отберут? Больше-то с тебя взять нечего… Что за бред?! Кому ты нужен тут – на заснеженной горе, в десятках километров от людского жилья? Кто здесь может тебя ждать?
Полог он откинул с отчаянной решимостью. Громко пыхтел, надевая бахилы.
За спиной послышалось шевеление, но никто его не
