Гора Мертвецов - Мила Бачурова
Вероника подумала, что будь он в её жизни первым таким занятым, умерла бы со стыда. Человек мир спасает, а тут она с какими-то глупостями. Но Вероника опрашивала далеко не первого свидетеля, и четвёртый год жила в Москве – где на фуд-кортах во время бизнес-ланча так выглядел каждый первый. Она точно знала, что никакой апокалипсис миру не грозит. А если и грозит, то никак не из-за того, что кто-то где-то не подписал какую-то бумажку.
Вероника приступила к вопросам, категорически не замечая пиликающий телефон свидетеля.
– Вы помните, как выглядел парень, который упал с моста? Может, заметили какие-то странности в его поведении?
– Странности? – Свидетель, ещё не старый, но уже совершенно лысый, задумался. И вдруг повторил слова, произнесенные Анной Максимовной: – Да там всё было странно! Тогда я, конечно, ребёнком был, о таких вещах не думал. За рулём дедушка сидел, а бабушка – рядом, царство им небесное. К себе домой меня везли, родители мои в тот день развелись. Бабушка всхлипывала всё, по сторонам не смотрела. А мне – всего-то девять лет, я толком и не соображал, что происходит. Стекло оконное от мороза замёрзло, и я пытался ладонью его оттаять. Чтобы хоть что-то видно было. На том и сосредоточился. Но вот позже, когда я повзрослел и заинтересовался этой историей, когда постарался всё хорошенько вспомнить… – Свидетель выдержал многозначительную паузу. После чего взглянул на Веронику так, как мог бы смотреть человек, готовящийся сорвать джек-пот. – Да. Безусловно! Этого парня как будто кто-то звал за собой.
«Да чтоб тебя, – мысленно простонала Вероника. – Поначитаются форумов!»
– Кто?
– О чём вы? – удивился свидетель.
– Ну, вы сказали, что того парня, Евгения Морозова, как будто кто-то звал. Вот я и спрашиваю – кто?
– Понятия не имею, – свидетель оскорбленно поджал губы.
– То есть, вы никого не видели?
– Никого.
– А почему же сделали вывод, что Морозова кто-то зовёт?
– Н-ну… Этот парень так выглядел, понимаете? Как будто его зовут, и важнее, чем добежать, для него ничего нет. На улице мороз, все закутанные. А он – без шапки, без шарфа, пальто распахнуто. Несётся – ничего вокруг себя не видит. Он и через ограждение перевалил так же, ни на миг не усомнился. Добежал до самой высокой точки – и вниз, через перила. Головой на лёд. До сих пор лицо его помню, когда бежал. Мне-то он тогда, конечно, страшно взрослым казался. – Мужчина передёрнул плечами. И Вероника вдруг поняла, что сейчас он говорит искренне, это не заготовленные слова. Лысый дядька, которого она при всём желании не может вообразить девятилетним ребёнком, действительно помнит лицо Евгения Морозова. – Отчаянное такое… Вы спортом не занимаетесь?
– Бегом, – буркнула Вероника.
– О, как интересно! Я тоже недавно начал. А на какие дистанции?
– На куда пошлют.
– А. Юмор… – Свидетель снова погрустнел. – А жаль. Если бы вы действительно занимались спортом, поняли бы, о чём я говорю. Этот парень выглядел так, словно от победы его отделяет единственное усилие. Буквально – один шаг! И всё, что надо сделать – броситься навстречу тому, кто зовёт. – Свидетель приподнялся, заглянул Веронике в лицо. – Вы ведь и сами знаете, кто его звал, правда?
022. Наши дни. Екатеринбург
После разговора с сегодняшними свидетелями Вероника чувствовала себя ещё хуже, чем вчера. Все вокруг словно сговорились – прямо или косвенно убеждали её в том, что лыковцев погубило проклятие горы.
На улице снова задувал ветер, лицо секло ледяной моросью. После беспокойной ночи – спала она от силы часа три – Веронику начало потряхивать. Такси сначала задерживалось, потом водитель отменил поездку. Пришлось снова тыкать обледеневшими пальцами в телефон, вызывая другую машину, и снова ждать.
А самым неприятным было то, что все свидетели, как один, говорили совершенно искренне. В том, что лыковцев погубили разъяренные духи, никто из них не сомневался. Как не сомневался и в том, что тревожить духов лишний раз не стоит.
«Духи сыты до тех пор, пока вновь не проголодаются», – сказала Веронике Татьяна Васильевна.
И смотрела при этом так, будто хотела предупредить: не лезь в это! Не прикасайся к тому, чего нельзя касаться. Лыков вот полез – и чем закончилось?
Всё это Вероника попыталась изложить в телефонном разговоре Тимофею, когда ехала опрашивать последнего свидетеля. Медсестру в больнице, где умерла Нинель.
– Бред, конечно, – упавшим голосом закончила Вероника, – но мне уже кажется, что сама ощущаю чьё-то присутствие! Как будто за мной кто-то следит.
Она снова невольно оглянулась. Такси ехало по широкой улице, в плотном потоке машин. Подозрительной не выглядела ни одна.
– Ты просто слишком впечатлительная натура с развитым воображением. Если не станет легче, выпей седативное. Только не садись потом за руль. Внимание будет рассеянным, можешь попасть в аварию.
– Тиш. Для того, чтобы мне стало легче, никакие седатичные не нужны! Надо просто вернуться в Москву, и сразу всё как рукой снимет… Слушай, ну честное слово! Ну, поверь моему опыту – не вытащу я из этих людей ничего, кроме глубокой убежденности в том, что лыковцев погубили духи. Мне уже кажется, что ещё немного, и сама в это поверю.
– Ерунда, – отрезал Тимофей. – Мистики как таковой не существует. Её создаёт человеческое воображение. А любые события, происходящие в реальности, имеют под собой материальную основу.
– Знаю. Но легче почему-то не становится.
– Позвони мне после того, как поговоришь с Вяльцевой.
Тимофей отключился.
Вероника вздохнула. Ну, собственно, а чего ещё она ждала? Ободрения? Сочувствия? Успокаивающих слов? Этого Тиша никогда не умел…
Такси остановилось. Нужно было снова выходить под ледяную крупу. Веронике стало вдруг до смерти жалко себя. Так жалко, что вот-вот заплачет.
Таксист оглянулся на неё. Добродушно предложил:
– Вы посидите, если хотите. У меня пока других заказов нету.
От этого сочувственного тона Вероника раскисла окончательно. Поскорее выбралась из машины, чтобы и правда не разреветься на глазах у таксиста. Вошла в вестибюль больницы, остановилась, пытаясь успокоиться.
«Это всё нервы. Я просто устала и не выспалась…»
От телефонного звонка Вероника вздрогнула. Решила, что Тиша что-то забыл сказать. Но звонил не он.
– Привет, – голос Саши звучал отвратительно бодро. – Ну что, как командировка?
– Привет. Нормально.
– Ты там что, ревёшь? – Саша мгновенно насторожился.
– Нет. – Вероника постаралась шмыгнуть носом так, чтобы он не услышал. – С чего ты взял?
– В камеру на тебя смотрю. Улыбнись и помаши ручкой.
