Гора Мертвецов - Мила Бачурова
– Понятно. А где именно они находились?
Вероника и медсестра стояли у окна той самой процедурной. Почти ровно над входом в больницу
– Вот там и там, – Вяльцева ткнула пальцем. – С двух сторон.
– Ясно. Спасибо… Слышал? – теперь Вероника обращалась к Тимофею.
– Да. Расстояние от палаты Онищенко до процедурной небольшое?
– Три помещения.
– Ясно. Я так и думал. Всё, можешь уходить.
Вероника неловко поблагодарила медсестру. Вышла на улицу и снова набрала Тимофея.
– Ну и что там тебе ясно?
– Ясно, почему у Онищенко случился разрыв сердца.
– И почему же?
– Ну, слушай. Это же очевидно. Из окна её палаты тоже виден свет фонаря. Онищенко находилась не в лучшем состоянии сознания. Внушила себе всю эту ерунду – о смерти, которая идёт по пятам. И когда фонарь начал мигать, она напугалась. Буквально – до смерти.
– То есть…
– Да. Нинель Онищенко умерла от страха.
026. Наши дни. Екатеринбург
Из больницы Вероника вышла еще более подавленной, чем утром. Нинель, молодая сильная девушка, умерла от страха. Поверила байке об идущей по пятам смерти и до того себя накрутила, что простого мигания фонаря за окном напугалась до разрыва сердца.
Такое бывает, Вероника слышала о подобных случаях. Один из самых страшных врагов человека – собственное воображение, Тишина версия выглядела вполне правдоподобной. Ну, и в принципе – так сказал Тиша, а ему Вероника привыкла доверять. В том, что касается расследований, даже больше, чем себе.
В общем, формально поводов для беспокойства не было. И всё же история Нинель растрепала нервы окончательно. Настолько сильно, что об ужине Вероника спохватилась уже оказавшись в гостинице.
Ресторан, естественно, не работал. Вероника вздохнула и мысленно высказала все, что думала о хозяине гостиницы и собственной растяпистости. После чего уныло принялась тыкать в смартфон. Вместо нормального ужина снова будет тощая невкусная шаурма.
Оказавшись в номере, Вероника выругалась повторно. Небольшой чайник и две чашки в убранство комнаты входили, но вчерашний комплект «чайный пакетик + сахар» оказался, судя по всему, единственным. По крайней мере, пополнить запас никто не потрудился.
Избалованная жизнью в столице, где в любое время суток можно заказать доставку чего угодно куда угодно, навык возить с собой всякую ерунду вроде чайных пакетиков Вероника утратила. И сейчас обругала себя ещё и за это.
Прошлась по коридору, спустилась вниз – в надежде раздобыть чай, но гостиничный персонал как будто вымер. Бестолково потоптавшись у пустой стойки ресепшена, Вероника вернулась к себе.
Приняла горячий душ, похлебала кипятка с растворенным в нём, приныканным с самолета, леденцом и легла. Помня о вчерашнем опыте, телевизор включила сразу. Но заснуть не получалось. Бормотание ящика не успокаивало, а настораживало.
Вероника поймала себя на том, что сквозь звуки, доносящиеся из телевизора, пытается прислушиваться к тому, что происходит за дверью, в коридоре. И за окном, сквозь шум холодного дождя. Вскоре прислушиваться надоело, и телевизор она выключила. Чтобы теперь слышать только мёртвую тишину за дверью и монотонное постукивание капель по стеклу.
Слова медсестры "вы похожи на неё" не шли из головы, как ни пыталась Вероника переключиться.
Не нужно вам в это лезть…
Не ворошите прошлое…
Не гневите духов…
За дверью послышались шаги. Кто-то шёл по коридору.
Ну, наконец! Хоть кто-то. Хоть какое-то подтверждение того, что она не одна в этой гостинице – а то уже начало казаться, что присутствие в ней персонала и постояльцев приснилось.
По логике, шаги должны были остановиться до её двери. Или проследовать мимо, дальше – номер Вероники находился примерно в середине коридора. Но идущий не остановился и не прошёл мимо. Шаги замерли у её двери.
Вероника тоже замерла. Осторожно, постаравшись не щёлкнуть клавишей, погасила ночник и затаила дыхание.
Она понятия не имела, кто может стоять за дверью. Знала лишь, что так отчаянно жутко ей не было ещё никогда в жизни. И сейчас нет ничего более важного, чем притвориться, что в номере никого нет. Потому что стоящий за дверью замер так же, как она. И точно так же прислушивался.
То есть, ей не кажется. За ней следят!
Сердце стучало так, что было странно – как её присутствие до сих пор не выдал стук. Ждать дальше показалось невыносимым. Вероника решила, что дёшево свою жизнь не отдаст. Будет бороться до конца! Стиснув зубы, отчаянно бросилась к двери.
Распахнула. И шумно выдохнула. В коридоре было пусто.
027. Наши дни. Екатеринбург
С Тимофеем они почти поругались. Он никак не мог взять в толк, что так напугало Веронику.
"Кто-то просто ошибся дверью. Понял, например, что пришёл не на свой этаж, в гостиницах такое случается сплошь и рядом. Прими седативное и ложись спать".
Донести до Тиши причину своей тревоги Вероника так и не сумела. Видимо, потому, что толком не понимала её сама.
Хотя разговор с Тимофеем взбодрил – как было всегда, когда они спорили. Сердитость прогнала страх. И наконец-то захотелось спать.
Вероника завернулась в одеяло, поудобнее пристроила под головой тощую подушку. Мысли снова невольно вернулись к той девушке, Нинель.
Симпатичная блондинка с короткой стрижкой, упрямым подбородком и живыми ясными глазами. Спортсменка, отличница, комсомольская активистка, первая всегда и во всем… И впрямь чем-то похожа на неё саму. Хотя, конечно, представить себе обстоятельства, которые могли бы загнать её, Веронику, в конце января на Северный Урал, не смогла бы при всей мощи своего воображения. А Нинель устремилась навстречу этому кошмару добровольно и с песней. Бр-р-р…
Холод, бесконечная белизна. Снег. Горы. И жуткое, ни на секунду не покидающее чувство: за ними кто-то следит. Не отводит жестокого, пронизывающего взгляда. Следящий исполнен холодной уверенности: никуда эти дурачки не денутся. Шаг за шагом приближаются к расставленной западне. Летят, словно мотыльки на огонь – ведомые инстинктом, не в силах ни остановиться, ни свернуть. Они обречены. Они нарушили его покой, и расплата неизбежна.
Как же ей тяжело. Как холодно, страшно! А признаться в своём страхе нельзя – как нельзя повернуть назад. Что-то жуткое, неведомое подступает всё ближе. Древние идолы ухмыляются окровавленными губами, закатываются в беззвучном смехе. Они дождались добычи!
Наваливаются. Душат…
Вероника проснулась от собственного крика. Села на кровати, обвела взглядом
