Лариса Соболева - Петля Афродиты
Немного шокирующая позиция, Болотов не видел основательных причин для подобного самопожертвования, по его мнению, отказываться от простых и доступных радостей глупо. С другой стороны, Сати заслуживает уважения в своем искреннем заблуждении оградить сестру от ударов, хотя это еще никому из смертных не удавалось.
– А вы не допускаете, что однажды ваша сестра встретит симпатичного парня, влюбится в него по уши и захочет уйти от вас? А вам он не понравится. Что будете делать? Запретите ей любить? Из лучших побуждений, да?
– Неужели я похожа на монстра? – усмехнулась Сати. – В этом случае, Валерий Витальевич, переложу всю ответственность за Эллу на ее мужа. А сама отправлюсь в путешествие, например, в Китай, Индию. Я люблю Восток.
Хотел бы он, чтоб и его дети относились друг к другу с таким же трепетом и заботой, нежностью и любовью, но эти чувства, как говорится, вне доступа.
Сати привезла его назад в офис, оставался час до встречи с Комиссаровым. Этот час Болотов провел, лежа на диване в комнате отдыха и ломая голову над загадкой: кому Инна навредила, за что ее убрали? Но никак не ожидал, что станет подозреваемым.
Мотив… У всех есть мотив… Что следователь имел в виду?
9
Корабль тонет в полном составе
Перед приемом у следователя началось: у всех взяли отпечатки пальцев! Как у преступников! Унизительнейшая процедура, выбившая почву из-под ног Болотовых, кроме Артема. Младший сын превратил это дело в фарс, он ржал на манер дегенерата, обращаясь к любимым родственникам:
– Гы-гы-гы… Ребята, вы че натворили, а? Че, банк грабанули? Отстегнули б немножко, а? На мелкие расходы. Гы-гы-гы…
Мальчику не приоткрыли семейный шкаф, где обычно хранятся скелеты, а он недоумевал, видя похоронные лица, и прятал растерянность за маской дурака. Его не одергивали, не шикали, вообще не обращали внимания, будто парня здесь нет, что явилось лишним доказательством: семейная лодка тонет в полном составе. Лишь Богдан Петрович ободряюще похлопал парня по плечу, давая понять, что всему свое время, нужно только потерпеть немного.
И вот их пригласили в кабинет Комиссарова. Это в кино показывают следственные апартаменты размером с теннисный корт, а здесь небольшой толпе из семейного клана негде разместиться – настолько он мал. Но кое-как расселись на приготовленные для них стулья и впились глазами в следователя – что он приготовил. А ведь приготовил новую гадость!
– Отпечатки пальчиков мы взяли… – пробубнил Комиссаров, сортируя небольшие листочки. – Теперь каждому из вас нужно поставить подпись под подпиской о невыезде до конца следствия. Начнем с главы… прошу вас, Валерий Витальевич.
А глава дар речи потерял, вытаращил глаза и ничегошеньки не понимал в происходящем действе. Это что же получается? Что его, детей, жену, друга Богдашу подозревают в убийстве, раз идут на предупредительные меры? Но именно ему как главе дома следовало взять себя в руки и защитить семью. Он прокашлялся и начал вполне себе корректно, а все равно получилось нападение (словесное, разумеется):
– По какому праву у нас берут подписку?.. На основании чего? Вы сначала докажите, что каждый из нас… что мы…
– Подозреваемые? – подсказал Комиссаров. – Так это элементарно. Начну с вас. Чей это номер телефона?
Он протянул листок, лежавший под стационарным телефоном. Валерий Витальевич взял и уставился в напечатанный текст, приподняв брови. И молчал. Собственно, не знал он, что говорят в подобном случае, за него ответил Комиссаров:
– Это же ваш номер. Вы прочли, что там написано?
Дурацкий вопрос! Болотов буквы знает, читать умеет, просто в данном заведении любое неосторожное слово может принести колоссальный вред. Ну и главное: ему нужно было время сообразить, что это за ловушка. От напряжения, как часто бывает, на его лбу выступили мелкие капли пота, да и листок в руках чуть заметно дрожал.
А Комиссаров излучал спартанское спокойствие и олимпийскую уверенность, чем обескуражил семейство, которое чувствовало приближение катастрофы, потому замерло, ожидая падения кирпичей на головы, торнадо или землетрясения. Следователь понял, что ответа не дождется и на этот раз, решил процитировать сам содержание записи:
– «В воскресенье буду около 22.00. Жди». Это сообщение было отправлено Инне Лопатиной с вашего номера в прошлую субботу. Время отправления 17.20.
Болотов полез в карман, достал мобильник и через несколько секунд возмущенно заявил:
– Я не отправлял сообщений в субботу! Вы заставили меня засомневаться, но в моей трубке нет этой эсэмэски.
– Ну и что? Разве вы не могли удалить сообщение, например, в 17 часов 21 минуту?
– Повторяю, – негодовал Болотов, – я не отправлял никаких сообщений Инне ни в пятницу, ни в субботу, ни в воскресенье! Она мне присылала, а я – нет!
Комиссаров выдвинул ящик стола, достал целлофановый пакет, а оттуда – айфон. Поискав в нем информацию, протянул его Болотову:
– Посмотрите. Это айфон Лопатиной.
Болотов глазам не верил, но эсэмэска получена от НЕГО, а он НЕ посылал! Значит, кто-то другой отправил? Конечно же, это так просто: кто-то взял… А кто? На даче был ограниченный круг. У Валерия Витальевича зашевелились волосы: неужели убийство – дело рук кого-то из близких? Нет, невозможно.
– Это называется – улика, господин Болотов, – сказал Комиссаров, в данном случае с ним не поспоришь. – Именно в это время, обозначенное в сообщении, была убита Лопатина. Уже сейчас я имею полное право задержать вас, но пока ограничимся подпиской. Всем придется подписать, поскольку не только у вас имеются мотивы и улики. Подписывайте, подписывайте.
Он положил свою маленькую ладонь на лист, который должен был подписать Болотов, и передвинул его на противоположный край стола. Сегодня они видели другого Комиссарова – добрейшего и простецкого мужичка, а не вчерашнего хитрейшего хамелеона. Он не подгонял Болотова, словно понимал, как трудно тому в эту минуту, а вчера тривиально сдал Валерия Витальевича всему семейству – добряк так не поступил бы.
– Теперь вы… – обратился следователь к Надежде Алексеевне, когда муж, подписав, сел на место. Та привстала, взяла авторучку, но Комиссаров вдруг вспомнил: – Не могли бы вы дать мне ваш мобильник?
– Мой? – потерялась она. – А… зачем?
– Сейчас узнаете. Всего на минутку.
Надежда Алексеевна сняла ремешок сумочки со спинки стула, копалась в ней долго, вероятно, надеялась, что странную просьбу странноватый следователь отменит. Как бы не так! Он буквально выхватил айфон из рук Болотовой и что-то там искал… Нашел! Вскинул на нее два черных глаза, а она, подписав, все еще стояла у стола, и улыбнулся, повернув к ней дисплей:
– Ну вот… Вот вы и попались, Надежда Алексеевна. Не так давно вы фотографировали Лопатину и этого молодого человека…
– Я? Не помню, – сухо сказала она. – Должно быть, кто-то взял мой айфон и сфотографировал…
– Да бросьте. Старушки вас узнали.
– Меня? Когда? Как?
Выдержке ее можно позавидовать, родной муж и завидовал, признав про себя, что он сегодня показал себя слабаком.
– На следующий день после того, как был обнаружен труп, они рассказали оперативникам о странной женщине, которая сначала сидела в беседке, а потом тайком снимала парочку, вышедшую из подъезда. Эта женщина расспрашивала о Лопатиной, но так… как бы интересуясь ею случайно. Хе-хе, уважаемая, вы думали, что встретили старых дур, которых легко провести? Всеобщее заблуждение, а старость не значит тупость. Так вот. Потом мы привезли вашу фотографию и… Догадываетесь? Вас опознали обе старушки. У вас очень яркая, запоминающаяся внешность. Ба! Сколько тут снимков… Господин Болотов, не желаете взглянуть?
Валерий Витальевич пожелал взглянуть, к нему склонился и Богдан Петрович, разглядывая фото девушки с очень симпатичным молодым человеком.
– Кстати, а кто этот парень? – поинтересовался Комиссаров.
Хотя пространство кабинета не позволяло принимать желаемые позы, Надежда Алексеевна умудрилась сесть к этому времени вполуоборот к следователю и спиной к мужу. Всем своим видом она показывала, что ей противны все присутствующие, но ее вынуждают находиться в этой отвратительной компашке. Поскольку никто не ответил, она бросила Льву Демидовичу не без сарказма:
– Вы должны знать. От старушек.
– К сожалению, они высказали одни предположения, – вздохнул Комиссаров. Но как вздохнул: будто он в курсе, кто есть кто, а подписи берет для проформы. – Бабушки подозревают, что молодой человек ее второй… м… друг. А свечку-то никто не держал. Парень взял у них наши номера телефонов, однако до сих пор не звонит. Пойдем дальше? Марьяна Валерьевна…
Она выпрямилась, отбросив рукой тонкие кудряшки назад, и приготовилась дать отпор. Марьяна такая. Богдан Петрович испугался, что сейчас глупышка начнет права качать, она умеет. А его мнение, которое он при следователе не рискнет высказать, – нужно выслушать все компроматы, потом тщательно проанализировать и думать, что делать. Ясно же, Комиссаров на всех завел досье, теперь вытягивает жилы, надеясь, что кто-то сорвется.
