Лариса Соболева - Петля Афродиты
Марьяна смотрела в упор на следователя, понимая, что ресторанную историю он знает во всех подробностях. Неважно, кто донес – коллеги, с которыми отмечала успех, или спутница убитой Инны. Сегодня будоражить при родителях тот эпизод, спровоцированный алкоголем, не хотелось, поэтому Марьяна подписала без пререканий. Другого не дано. К сожалению.
– Артем Валерьевич… – назвал следующего Комиссаров.
* * *На обед домой Сати ездила редко, сегодня приехала, не могла не приехать. Как всегда, Леся прибежала с докладом:
– Все нормально…
– Элла обедала? – осведомилась Сати, переобуваясь в домашние туфли, никаких тапочек (особенно без задников) она не признавала.
– Отказалась, а я уговаривала. Но вы же знаете ее…
– Вот и хорошо. Зови Эллу, я ужасно хочу есть.
Столовая совмещена с кухней и разделена аркой, в которую встроен аквариум с одной-единственной рыбкой. Через панорамные окна столовую заливал яркий свет, а по утрам здесь сияло все от солнечного золота, казалось, и воздух пропитан золотым сиянием.
Большой стол не часто занимали гости, праздники были крайне редким явлением. Сати много работала, а свободные минуты тратила на различные увлечения – плавание, йога, чтение, все реже играла на пианино и гитаре, чаще валялась перед телевизором или с книгой. Дом украшали большие и маленькие растения в горшках, Сати не поручала Лесе ухаживать за ними, сама справлялась, у нее пунктик – уют в доме. Разумеется, она уделяла время и младшей сестре, это же святое, потому и примчалась пообедать – очень беспокоилась.
Элла пришла не похожая на себя, что сразу отметила Сати. Привычное ее состояние – близкое к депрессии, сейчас – улыбка и ясный взгляд. Старшая сестра поняла, в чем дело, но начала издалека:
– Ты вчера вернулась домой очень поздно, я волновалась.
– Прости, я потерялась во времени.
О, это уже худо. Леся принесла тарелки, суп – пауза пошла на пользу, Сати смогла обдумать фразы:
– Ну и где ты была? Не хочешь рассказать?
– Мы с Артемом катались…
– С Артемом…
Вероятно, Элле не понравилась интонация, с которой Сати произнесла имя Болотова-младшего, уж больно жалостливо было сказано, младшая сестра мгновенно ощетинилась:
– Тебе наверняка звонила корова и доложила, что я уехала с ним.
Но старшая не раз сталкивалась с внезапными вспышками гнева младшей и научилась быстро менять тактику. Сати положила ей на тарелку мяса и овощей (иногда паузы рассеивают возбуждение Эллы) и на спокойной ноте продолжила:
– Леся имени не знала, я сама догадалась, с кем ты. Ну? И чем вы занимались так долго?
– Зашли в бар, пили сок, кофе… я съела фруктовый салат. А потом поехали к его дому, к ним приходил следователь…
– Ты одна сидела в машине?
– Нет, он не пошел…
Не пошел, да. Потому что Элла и Артем целовались, она до сих пор чувствует жар в губах, но об этом ей не хотелось рассказывать сестре.
– У них что-то случилось, и следователь собирал всю семью. Артем не захотел меня оставлять одну, а мое присутствие там было бы лишним. Мы слушали музыку… Потом поехали в студенческое кафе, там проходила вечеринка… Артема все любят. Было весело, я танцевала.
Элла нахмурилась, опустила голову и неожиданно буркнула:
– Прости меня…
И что делать в ситуации, которую предрек Болотов-старший? Правда, до клинической стадии влюбленности дело пока не дошло, но, кажется, движется в ту сторону семимильными шагами. Сати улыбнулась, мол, простила. Кажется, Элла не заметила, что сестра не в восторге от возникшей дружбы между нею и младшим Болотовым. С другой стороны, вон и аппетит у нее появился, положительные перемены можно приписать только Артему, но все же…
– Он тебе понравился?! – спросила Сати и шутливо добавила: – Неужели младший Болотов знает, кто такой Эль Греко?
– Представь, не знает. Но хочет узнать. Раве это плохо?
Нет, с ней необходимо говорить по-взрослому:
– Элла, выслушай меня, только не сердись, ладно? Я хочу предостеречь тебя… Артем мальчик очень симпатичный, но ты видела его родителей? Они богатые, такие сильно балуют детей, которых люди называют мажорами, золотой молодежью… в негативном ключе.
– И что? А ты разве бедная?
– Смотря что понимать под словом «бедность». Все, милая, относительно: богатство и бедность, добро и зло…
– Очень сложно для меня.
– Неправда, ты понимаешь, о чем я говорю. Мне очень хочется, чтобы моя младшая сестра дружила с хорошим парнем, только я не думаю, что Артем… что он хороший.
– Почему? – набычилась Элла.
– Пойми, юноши его плана непостоянны, они меняют девушек, потому что так привыкли, так принято в их кружке. И если он порвет с тобой отношения, тебе будет больно…
Совсем не ожидала, но Элла закивала головой, стало быть, согласна с сестрой, у Сати от сердца отлегло. Ненадолго отлегло. Обе услышали звонок, переглянулись в недоумении, ведь никого не ждали, вскоре Леся внесла ясность:
– Там вчерашний пацан пришел…
– Его зовут Артем, – подлетела Элла и ринулась из столовой.
– Стой! – строго сказала Стати.
Девушка остановилась, повернулась к ней, но не дала продолжить предостережения, заверила старшую сестру:
– Мне тоже он показался не совсем правильным, но это не так. Артем другой, чем кажется, поверь. Я вчера это увидела… Ты не доверяешь мне?
Вот и все кивания! Стоило прийти Артему, Элла забыла все, что говорила сестра. Сати подошла к ней, обняла, что и было знаком доверия, любви, согласия. Сейчас самое глупое – оттолкнуть Эллу, позже она поймет опасения старшей сестры. Только бы не пришлось ей платить за ошибку здоровьем. Печально, но, наверное, каждому человеку нужно пройти через тернии, чтобы либо запутаться в колючках, либо очиститься от них.
В прихожей стоял Артем во всей «красе». На нем сильно потертая и короткая кожаная куртка – точно с помойки, видавшие-перевидавшие виды джинсы, какие-то сапоги по щиколотку… жутко неопрятный вид. Как такой парень может нравиться утонченной сестре?
– Я сейчас… – бросила Элла ему, убегая наверх. – Переоденусь.
А Сати скрестила на груди руки, облокотившись плечом о шкаф в прихожей, пару минут молчала, оценивая способность мальчика слышать, и, наконец, сделала слабую попытку достучаться до юноши:
– Артем, пожалуйста, не задерживайтесь допоздна. Во-первых, я волнуюсь, потому что моя сестра не совсем здорова…
– Я знаю, – сказал он.
– Знаешь? Что ты знаешь?
Вихрем слетела со ступенек Элла, успевшая переодеться за секунды в джинсы и свитер, чмокнула Сати в щеку и, улыбаясь, сообщила ей:
– Не переживай, он знает, что я идиотка. Пока.
– Верьте, с Эллой ничего не случится, – пообещал Артем.
А Элла тянула его к выходу, должно быть, от уединения и творчества тоже устают, тем более молоденькие девчушки. Сати опустилась на кушетку, немного подумав, достала телефон и набрала номер. Болотов ответил сразу.
– Ваш Артем… – дрожащим голосом выговорила она. – Ваш Артем… Он снова увез мою сестру… Теперь на мотоцикле!
* * *Болотов как раз на парковке у прокуратуры отчитывал дочь, правда, негромко, чтоб их не слышали посторонние, но от этого его справедливая злость и негодование не уменьшились:
– Какого черта я столько бабок в тебя вбухал? Ты юрист или кто? Почему не взяла на себя Комиссарова? Или тебе нужны особые полномочия?
– Папа!..
– Что – папа? Я уже тридцать лет папа и, знаешь, не в восторге от своих деток. Ты даже себя защитить не захотела! Не понимаешь, что довериться в таких вещах чужим людям – это сразу выставить себя на обозрение. Представь, что начнется, если я допущу к этому делу посторонних! СМИ налетят в полном составе, появятся репортажи, что все семейство Болотовых подозревается в убийстве. Нам посвятят передачи, будут гадать на ток-шоу – кто из нас убил. Ты хочешь жить под таким прицелом? Или тебе любая слава нравится?
Марьяна кусала губы, сдерживая слезы, посему не могла привычно огрызнуться. Она не считала себя виноватой, в сущности, любой человек всегда найдет себе оправдание, каков бы ни был по тяжести проступок. Константин стоял, заложив руки в карманы брюк, опустив голову и выпятив нижнюю губу – что он хотел сказать своим видом, никто не догадывался. Если по-честному, тоже умишком старшего сына бог обидел, зато черт наделил его фанаберией. Надежда Алексеевна сидела в своем автомобиле и помалкивала, солнцезащитные очки не спрятали состояния упадка и элементарной злости. А разве кто-то бывает добрым в этих непростых обстоятельствах? Дочь она редко защищала, но сегодня виновник унижения перешел все границы, и она напомнила ему:
– Тебе не кажется, Валера, что орать следует, глядя на свое отражение в зеркале? Чью любовницу пришили? Не твою ли? Но ты всех нас вмешал в свою грязь, вымазал даже Богдашу.
– Друзья мои, не ссорьтесь, сейчас это глупо, – воззвал к разуму Богдан Петрович. – Поехали отсюда, а? Дома поговорим.
