Лариса Соболева - Петля Афродиты
Может, Константину и было что сказать (папе, разумеется), да он не рискнул, а извинился и ушел. Марьяна переводила взгляд с отца на мать, ожидая чего-то невероятного, друг семьи ей сделал знак, мол, иди отсюда и ты. С неохотой она вышла, вскоре хлопнула входная дверь. Богдан Петрович отметил про себя, что дети приняли правильное решение, сбежав из дома. Прошло еще немного времени, прежде чем Надюша подала голос, притом не глядя на мужа:
– Беременная… Молодец. Этого я тебе никогда не прощу.
– Послушай, Нюша…
– Не хочу, – вяло перебила она. – Что ты мне скажешь нового, чего я не знаю? В романах читала, в кино смотрела. Ничего нового, все уже было и повторится миллион раз. Сейчас я жалею о многом. Мне бы следовало внимательно присмотреться к твоему отцу, твоей матери и не слушать свою маму, чтобы увидеть тебя, каков ты есть. Господи, сколько я ошибок сделала… Но так мне и надо.
Она двинула к выходу, Болотов за ней:
– Куда ты?
– На дачу. Поживу там. Не переживай, я не покончу жизнь самоубийством, не врежусь в столб, не натворю безобразий от отчаяния, что мой муж оказался свиньей. Ты этого не стоишь. И не смей ехать за мной.
– Но ведь завтра нам к следователю…
– Я помню.
Дверь захлопнулась перед носом Болотова. Ожидаемого скандала с битьем посуды не случилось, и то славно, если в данной ситуации уместно так выразиться. Собственно, он заранее знал, что когда-то все выяснится, психологически подготовился к переменам, поэтому не воспринял уход жены как крах всего-всего. Может, скандал устаканится. А может, нет… Как получится.
В раздумье Болотов поплелся в гостиную, друга там не нашел, а услышал, как что-то скворчит в районе кухни. Так и есть: Богдаша в фартуке яичницу жарил, на столе красовалась бутылка элитной водки, которую он выудил из бара коварного изменщика. Водка кстати.
– Наливай, – указал Богдан Петрович на бутылку глазами, а сам открыл холодильник и перебирал его содержимое.
Болотов налил и опрокинул рюмку в рот, вторую выпил, чокнувшись с Богдашей, но без тоста. Даже не захмелел. Закусывать пока было нечем, разве что запить минеральной водой. Он уложил локти на стол и погрузился в думы.
– Да-а-а… – протянул Богдаша, нарезая запеченное мясо, обнаруженное в холодильнике. – Силен наш комиссар, силен. Полагаю, за подобную методологию его нужно привлечь. Он не имел права разводить всю эту мутотень.
– Его отмажут, – отмахнулся Болотов.
Богдан Петрович поставил сковородку с яичницей на стол, разложил вилки, но Болотов не стал есть, а у друга всегда хороший аппетит.
– Знаешь, что я тебе скажу, Валера? У этого паразита куча комплексов, один из главных – наполеоновский. Природой обижен: роста маленького, невзрачный, тщедушный… но жаждет больших побед. И он пьющий, ну, подпольный пьяница. У него мелко дрожат руки, цвет кожи серый, характерная отечность. Самое скверное – не любит он людей успешных вроде тебя, в общем, дела действительно хреновые. Ну, это распространенное явление, успешных не любят.
– И что делать?
– Пока не знаю. – Богдан выпил рюмку, крякнул и занюхал кулаком, после паузы задумчиво произнес: – Мотивы… Он сказал, что у всех есть мотивы. Значит, убийцу будет искать среди нас.
– Ты-то при чем?
– До кучи, чтоб показать объем работы. Меня это как раз меньше всего заботит. Надо послушать, какие он отыскал мотивы, по логике – насколько я понял этого упыря – мотивы нам он обязательно предоставит. Но когда?
Они долго считали, гадали, искали потайной смысл в словах следователя, да в чужую голову влезть невозможно, а жаль, что не существует подобных технологий. За полночь отправились спать – Богдаша остался у Болотова.
Квартира была пуста как никогда. Не в смысле – народу нет, а когда пустота становится холодным воплощением вакуума, пространством вне жизни, где ощущаешь себя чужаком. В такой миг не понимаешь, зачем все это приобретал, рвал жилы, тянулся к пресловутому высокому уровню, не брезгуя и грязными приемами? И не уснуть… Разве днем он думал, что день закончится так безрадостно и тоскливо? Нет, там, за городом, было все по-другому…
…Он пил минеральную воду и с улыбкой наблюдал, как Сати изучала меню – так внимательно, словно ей предложено из набора ядов выбрать наугад самый безопасный.
– Гарантирую, – сказал он, – здесь превосходная кухня.
– Хм, домашняя… Мне дома готовят домашнюю еду, а в ресторанах предпочитаю высокую кухню.
– Но это же трактир, – возразил Болотов. – И еда здесь особая, в стиле… м… этнос. А этнос нынче в тренде.
– Издеваетесь?
– Ни боже мой. Ладно, я сделаю заказ.
Стоило ему махнуть рукой, прибежал официант в косоворотке, Болотов шепнул ему всего лишь пару слов, тот убежал.
– Вижу, вас понимают здесь с полуслова, – заметила Сати.
– А как же! Это мой комплекс.
Хвастовство не лучшая черта, но потянуло рисануться, как молокососа с пятисоткой в кармане, считающего, что он почти миллионер. К сожалению, владения магната Болотова не поразили воображение Сати, она отнеслась индифферентно:
– Даже так? И зачем же вы меня сюда заманили?
– Клянусь, это произошло случайно.
Вряд ли она поверила, но Болотов сказал чистейшую правду. Он понятия не имел, куда они поедут, когда садился в машину, просто хотелось отвлечься. Дискомфорт для него – стихийное бедствие, в этом состоянии он не привык пребывать, вот и воспользовался случаем. А колеса вывезли на окраину, тогда-то и решил пообедать у себя.
Официант принес керамические кружки, салаты, вместо обычного хлеба – небольшие булочки и закуски.
– Это сбитень по старинной рецептуре, – просвещал спутницу Болотов. – А салаты – дань современным диетологам, которые убеждают, что надо употреблять их тазиками.
Обычно люди едят… ну, как-то прозаически. А Сати все внимание уделяла процессу, и это было эстетическое зрелище. При всем при том! Не удивил девушку кусок осетрины с черной икрой, можно подумать, ее величество осетринку кушают частенько – на завтрак там или ужин, потому что любят только золотую рыбку. А Болотов размечтался, что она воскликнет: «Ах, какая прелесть!» Нет, с аристократичной благосклонностью Сати участвовала в трапезе и была, в общем-то, удовлетворена, но чтоб эмоции через край… леди не из того теста. Главное, она не играла, видно же: манеры аристократки вошли в привычку, значит, по будням Сати не позволяла себе расслабиться и распуститься. М-да, у Кости губа не дура, ой, не дура… Только вот сын на аристократа не тянет ни с какого бока, разве что внешне.
Однако работать одними вилками скучновато, Болотов подумал, что пора разбавить обеденный час общением, он спросил без задней мысли:
– Вы были замужем?
Эх, как она вскинула ресницы и в упор на него посмотрела! Слава богу, что взгляд не имеет реальной силы, а то бы Валерий Витальевич свалился на пол вместе со стулом. Болотов досадовал на себя: неужели он задал бестактный вопрос? Но в следующий миг Сати снисходительно улыбнулась:
– Теперь мне понятно, почему я здесь. Вы хотите знать, кто посягает на вашего сына? Успокойтесь, я на него видов не имею. Абсолютно.
– И чем это вам не нравится мой сын? – оскорбился он.
– Всем нравится, но я не собираюсь замуж.
– Ясно. Былая тяжелая травма…
– Не стоит иронизировать, тем более травмы не было. Да, я сходила замуж один раз, мы разбежались. По моей инициативе. Через пару месяцев после свадьбы моего мужа стала раздражать Элла, хотя до женитьбы он к ней относился с братской любовью и нежностью родного отца. Раздражение росло, что сильно травмировало Эллу. Однажды он посмел безобразно наорать на нее, а у нас этот вид отношений не практикуется, и сказал, что место ей в дурдоме. Тогда я и приняла решение расстаться с ним.
– А что же она делала, если вашего мужа так заносило?
– Поверьте, ничего. Сам факт ее существования и то, что ежедневно часть времени я отдаю Элле, приводил его в бешенство.
– Но, может, нужно было провести беседы с ним…
– Вы лучше меня знаете, что никакие беседы не переделают взрослого мужчину, особенно если он ведет себя, как маргинал. Я предупреждала с самого начала: вдруг по каким-то причинам мне нужно будет сделать выбор между мужем и Эллой, я выберу сестру. Наверное, он думал, что представляет собой комок внезапно свалившегося на меня счастья, во всяком случае, был страшно изумлен, расстроен, оскорблен, взбешен. Я не оценила сокровище. Кстати, я постоянно попадаю в круг одних сокровищ, так что выбора у меня практически нет. А зачем же второй раз наступать на одни и те же грабли?
– Ну, с вашим выводом можно поспорить, да ладно, не буду. А что с Эллой? Почему вы так опекаете ее?
– Она не такая, как все.
– Слишком бедное объяснение.
– Она тонкая, нежная, ранимая, талантливая и… как бы сказать… своеобразная, у нее сложный характер. Я не могу позволить, чтобы посторонний человек ради собственного комфорта изуродовал ее психику и жизнь.
