Частное лицо - Валерий Николаевич Михайлов
– Вы долго, наверно, думали? – съязвила Алла.
– Я бы попросил меня не перебивать. Все вопросы и замечания после доклада.
– Заметано, – ответила за всех Алла.
– Так вот, все компрометирующие материалы находятся в руках убийцы. При этом мы имеем один из двух вариантов: Либо убийца – это жертва шантажа, и тогда мотивом преступления является желание преступника любой ценой, я повторяю, любой ценой сохранить в тайне компрометирующую его информацию. И если так, то любой из вас подвергается смертельной опасности. Не дай бог, преступник решит, что вам что-то известно о его тайне, и вы – труп. Либо преступник не является жертвой шантажа, и в этом случае он совершил преступление ради того, чтобы завладеть компроматом для личного пользования. И этот человек способен убрать со своего пути любое препятствие.
– Час от часу не легче! – вырвалось у Свидригайлова.
– Вы совершенно правы, – поддержал его Клименок. – А посему я настойчиво рекомендую не забывать о том, что среди вас находится убийца. Будьте предельно осторожны. Старайтесь держаться на виду. Не открывайте лишний раз кому-нибудь двери своих комнат. И так далее. Но главное… Я призываю всех подумать над тем, за что вас могут убить. Я хочу, чтобы вы поняли – единственным вашим спасением будет гласность. Как только компромат станет достоянием общественности, хотя бы малой её части, убийство просто теряет смысл.
– Вы призываете нас открыть вам свои тайны? – ехидно спросила Алла.
– Зачем? За ваши тайны вас никто не убьёт. Разве что попросит денег. А вот чужой секрет, который на первый взгляд может выглядеть безобидно, может стать путёвкой на тот свет.
– А если убийца не жертва шантажа? – спросил Моисей Маркович.
– В этом случае он выйдет на жертву шантажа с уже известной нам целью. Так что, как только мы найдем, кого из вас шантажировали, мы получим убийцу или сможем выйти на убийцу. Так вот, следствию нужна ваша помощь, и мы готовы с Ватсоном выслушать все соображения на тему, кого и по какому поводу могли шантажировать. Для этого мы с Ватсоном будем безвылазно торчать в этом доме вплоть до победного завершения расследования. Спасибо за внимание.
– Ну, ты даешь! Вылитый Левитан! – восхищенно сказал я, когда мы остались с Клименком вдвоем. Остальная публика пошла одеваться к завтраку.
– Да брось ты. Я недавно в автобусе ехал. Вошла одна побирушка с ребенком. Как она говорила! Ты не поверишь, пробрало. Я понимал, что все это чёс, но пробрало.
– Ты дал ей денег?
– Нет, что ты… – он укоризненно на меня посмотрел. – Но чуть было не прослезился.
Думаю, вряд ли кто удивится, узнав, что завтрак у нас прошёл не в той доброжелательной обстановке, которую рекомендуют для приема пищи. Я буквально чувствовал, как впитываю эманации Сета или другую чертовщину, не способствующую подъему настроения и хорошему пищеварению. Один лишь Клименок выглядел весёлым и беззаботным, словно у него был иммунитет.
– А вас, Екатерина Егоровна, я попрошу остаться, – строго сказал он, когда все встали из-за стола.
– Надо поговорить и желательно так, чтобы никто не мешал, – сообщил он ей более дружелюбно, когда мы остались в столовой одни.
– Можно поговорить у меня в комнате, но там не совсем убрано, – предложила она.
– Ну, бардаком нас с Ватсоном вряд ли удивишь, – принял её предложение Клименок.
Я так и не понял, что она подразумевала под этим «не совсем», у меня такого порядка никогда не было. Конечно, мытьем полов и вытиранием пыли при наличии нанятой прислуги Катя себя не утруждала, но разбросанных вещёй или чего-нибудь в этом роде я не заметил. Всё было на своих местах, что меня даже немного покоробило.
– И о чём вы хотите со мной поговорить? – спросила Катя после того, как мы разместились. Она села на край кровати, умудрившись не помять покрывало, Клименок уселся на стол, а мне досталось удобное кресло.
– Это зависит от того, как вы ответите на мой первый вопрос. С ответом не торопитесь, и постарайтесь быть предельно искренней.
– Хорошо, что вас интересует?
– Интересует нас с Ватсоном, насколько сильно вы хотите жить?
– Что?!
– Вы жить хотите?
– Вы серьезно? – она не верила своим ушам.
– Да, и от ответа на этот вопрос очень многое зависит.
– Но разве это не очевидно?
– Многие кажущиеся очевидными вещи на деле такими не являются. Взять, например, движение солнца по небосводу.
– Послушайте, я…
– Я хочу знать, насколько хорошо ты понимаешь, что твоя жизнь в опасности? Выживешь ты или нет, будет зависеть от того, насколько искренней ты будешь с нами. Поверь, в твоём случае это не ментовский развод.
– Зачем вы меня пугаете? Я и без вас боюсь…
– А я хочу, чтобы ты боялась ещё сильнее, – оборвал её Клименок.
– Зачем вы меня мучаете? – еле сдерживая слезы, спросила она.
– Не хочу, чтобы в этом деле фигурировал ещё и твой труп. Одного более чем достаточно. Или ты не согласна?
– Я согласна. Я сделаю все, что нужно, только не надо меня пугать.
– Договорились, ты ведешь себя хорошо, и я тебя не пугаю. Тогда расскажи все, что с тобой случилось в ночь убийства.
– Но я же уже рассказывала.
– Повторенье – мать ученья. Давай, не трать наше время на препирательства.
– Хорошо, с чего начать?
– С начала.
– Ну хорошо. Я спала. Меня мучил кошмар. Потом я проснулась, почувствовала чьё-то присутствие, но решила, что это у меня из-за сна. Чтобы прийти в себя, решила попить воды и почитать, чтобы кошмар больше не возвращался. Но едва я села в кровати, то увидела…
– Демона? – перебил её Клименок.
– Да, он стоял…
– Подожди. Почему ты решила, что он – демон?
– Не знаю.
– К тебе часто являлись демоны? Ты знакома хоть с одним из них? Ты когда-нибудь видела демона?
– Нет.
– Тогда почему?..
– Я не знаю.
– Ты принимала что-нибудь для поднятия настроения?
– Я не принимаю наркотики.
– Послушай, даже если ты плотно на чем-то сидишь, это не наше с Ватсоном дело. Обещаю, это останется между нами.
– Но я и вправду не принимаю наркотики.
– Плохо.
– Плохо?
– Плохо. И плохо потому, что это означает лишь две возможности: либо ты страдаешь психическим расстройством, либо нагло и тупо врешь.
– Но я не вру! И я не сумасшедшая!
– Хочешь сказать, что в твоей комнате действительно был демон?
– Я не знаю. Я и вправду не знаю.
– Ладно, примем версию, что у тебя был некто, похожий на демона. Опиши его.
– Что?
– Ну, как этот тип выглядел?
– Я не знаю.
– Что значит, не знаю?
– Я не могу
