Мишка Миронова - Максим Константинович Сонин

«Мы можем с вами сегодня встретиться?» – написала Мишка в ответ на фотографии. Она уже вышла из метро и теперь шла по направлению к «Стульям».

«Если ненадолго, – написала Оса. – Где?»

«Антикафе „Стулья“», – написала Мишка. Она остановилась посередине тротуара и заозиралась, потому что кафе должно было находиться где-то рядом, но никакой вывески на улице видно не было.

«Я могу там быть минут через пятнадцать, – написала Оса. – А вы там часто бываете?»

Мишка обрадовалась такой реакции. Оса явно занервничала.

«Нет, – написала Мишка. – Сегодня в первый раз иду».

Она наконец заметила, что в подворотне, возле трехступенчатой лестницы, курят несколько молодых людей. У них за спиной виднелась дверь, над которой кто-то углем написал: «СТУЛЬЯ». Даже при свете дня разглядеть надпись было практически невозможно.

За дверью оказалась узкая темная лестница, по которой навстречу Мишке сбежала угловатая девушка с цветными косичками. На ней были черные брюки и темная футболка, из-за чего в полумраке казалось, будто ее голова парит над лестницей. Девушка не обратила на Мишку внимания, и Мишка ответила ей взаимностью.

Лестница окончилась толстой металлической дверью, за которой Мишку встретили узкая барная стойка и парень с бейджиком «Себ», одетый в ту же самую черную форму, что и девушка на лестнице.

– Имя? – спросил парень. – Комната?

– Мириам, – сказала Мишка. – Я жду подругу.

Парень выдал ей карточку с криво нарисованной табуреткой и указал на дверь за стойкой.

В главном зале «Стульев» было пусто – только за одним из десятка столиков сидела компания из трех человек. Парень с длинными вьющимися волосами что-то объяснял двум скучающим девушкам. Мишка села за соседний столик, положила перед собой включенный телефон и стала прислушиваться к разговору.

– …Мне кажется, это вообще неверный подход к проблеме, – говорил парень. – Да, в кино не хватает красивых женщин, но почему нельзя экранизировать книги, в которых герой уже женского пола: «Джейн Эйр», «Война и мир», «Голодные игры».

– «Голодные игры» уже экранизировали, – устало сказала одна из девушек.

– Вот именно, – сказал парень. – Вот именно.

– Сходи покури, – сказала вторая девушка. Парень на удивление покорно встал и направился к выходу.

– По-моему, у него просто не стоит, – сказала первая девушка. Она оживилась и теперь стучала по столу большим пальцем правой руки. – Врет все.

– М-да. – Ее подруга достала из кофты пачку сигарет. – Пойдем тоже перекурим.

– Пошли. – Девушки встали, но направились не к выходу, а куда-то вглубь кафе. Только тут Мишка заметила, что в стену, которая казалась сплошной, врезано несколько узких дверей.

Девушки исчезли, и Мишка осталась в зале одна. Несколько минут прошли в тишине, а потом входная дверь распахнулась, и в зал ворвалась Оса. Она огляделась и, заметив Мишку, подбежала к ее столу.

– Почему ты захотела встретиться здесь? – спросила она.

– Всегда хотелось посмотреть, что за «Стулья» такие, – сказала Мишка, поднимаясь ей навстречу.

– Это не самое безопасное место, – сказала Оса.

– Почему? – спросила Мишка.

– Пойдем. – Оса протянула Мишке руку.

Они прошли через одну из дверей в задней стене зала и оказались в длинном коридоре, увешанном плакатами и картинками. В самом конце коридора, возле черной двери, исписанной белыми граффити, Оса внезапно обернулась и бросила:

– Больше никогда не приходи сюда одна. – Она хлопнула рукой по стене и распахнула дверь. Мишка задержалась в коридоре всего на мгновение, чтобы посмотреть на последний рисунок на стене, тот самый, на который легла ладонь Осы. На желтоватом листе бумаги красовалась неровная окружность, заштрихованная углем.

За дверью оказалась небольшая комната с голыми стенами. На полу были раскиданы потертые оранжевые пуфики. Из единственного окна – квадратной прорези в стене, прикрытой жестяным листом, – на пуфики падала полоска неяркого света. Мишка огляделась в поисках выключателя, но Оса указала на разбитую лампочку под потолком.

– Здесь сумрачно.

– А когда стемнеет? – спросила Мишка.

Оса опустилась на пуфик, пошарила рукой по полу.

– Здесь где-то есть свечи. Садись.

Мишка села рядом.

– Нам с вами нужно поговорить, – сказала она.

– Я знаю. – Оса щелкнула зажигалкой, и через секунду на полу сияли три маленькие свечки. Оса откинулась на пуфике, протянула руку к Мишке, взяла ее за запястье. – Я отвечу на любые вопросы, только, пожалуйста, говори со мной на «ты».

– Хорошо, – сказала Мишка. Она попыталась заглянуть Осе в лицо, но та тряхнула головой. – Ты что-то приняла?

– Нет. – Оса моргнула. – Неважно. – Она откинулась на пуфике, провела пальцем по Мишкиной руке. – Я хорошая, – сказала Оса. – И я не знаю, что происходит.

– Давай по порядку, – сказала Мишка. – Фотография из инстаграма[14] не относится к вашей майской фотосессии.

– Конечно, нет, – сказала Оса. – Я никогда не ношу этот браслет.

– То есть он твой? – спросила Мишка.

– Мой. Только я его не ношу, – сказала Оса. Она помахала рукой, показывая голое запястье.

– Он у тебя? – спросила Мишка.

– Нет, его кто-то выкрал, – сказала Оса.

– Расскажи мне, что произошло, – попросила Мишка. Она поймала руку Осы и прижала ее к пуфику. – Пожалуйста.

– Хорошо, – сказала Оса. – Смотри. Я посадила Катю на наркотики, так? Не специально, не специально, но ты же знаешь, какой у нас плюрализм. Все что-то принимают. Была Катюша, стала Катя.

– Я понимаю, – сказала Мишка. Арт однажды продемонстрировал ей, как профессиональный дилер умеет заболтать потенциального клиента.

– Кто-то решил меня наказать, кто-то хотел показать, что это я ее убила, – сказала Оса.

– Ты имеешь в виду, что кто-то подстроил ее смерть и надел твой браслет, чтобы тебя подставить? – спросила Мишка.

– Нет, нет, нет, – сказала Оса. – Они хотели показать мне, что я подталкиваю людей к смерти.

– Кто «они»? – спросила Мишка.

– Я не знаю. – Оса поднесла свободную руку ко лбу, промокнула выступивший пот. – Но это кто-то близкий, кто-то, кто мог украсть мой браслет и мой телефон.

– Телефон могли украсть Иван, Котя, Вершик или Арт, – сказала Мишка. – Но вернуть его на место не мог никто.

– Рим, может быть? – спросила Оса. – Нет, он очень любил Катю. Очень сильно.

– Он не показался мне расстроенным, – сказала Мишка.

– Он такой. Скрывает все, буддист хренов, – сказала Оса. Ее дыхание участилось. – Только не Рим, только не Рим, скорее Нина.

– Нина не могла выкрасть телефон, она ушла вечером, – сказала Мишка.

– Значит, украл его кто-то другой, а Нина просто вернула в квартиру, – сказала Оса. Она попыталась приподняться, но вместо этого уронила голову Мишке на плечо. – Я засыпаю, Мишка.

– Кто не любил Катю? – спросила Мишка.

Оса рассмеялась:

– Котя.

– Почему она не любила Катю? – спросила Мишка. Оса не ответила.

– Софья? – позвала Мишка, осторожно поворачиваясь. Оса спала, завалившись на сторону. Ее рука качнулась над одной из свечек, на Мишкину ногу брызнул воск.

– Соня? – Мишка взяла Осу за плечо. – Соня?

– Не трогай, – прошептала Оса. – Господи, нехорошо.

Мишка осторожно столкнула ее голову на пуфик и встала, достала телефон, набрала Никиту. Тот ответил почти сразу:

– Алло?

– Как понять, что у человека передоз? – спросила Мишка.

– Что? – спросил Никита. Кажется, Мишка говорила слишком быстро.

– Как понять, что у человека передоз?! – Мишка сжала телефон, боясь его выронить. Пальцы дрожали.

– Спокойно. Проверь, дышит? – сказал Никита. Мишка наклонилась к Осе, откинула ее волосы, попыталась прислушаться, но в телефоне что-то шумело, мешало сосредоточиться. Где-то в другой вселенной королева наг Азшара заревела: «Проклятая банши! Думаешь, я не знаю, что за тьму ты собираешься впустить в Азерот?»

– Кажется, – сказала Мишка.

– Кажется что? – спросил Никита.

– Дышит, – сказала Мишка. В этот момент у нее за спиной хлопнула дверь.

– Что здесь происходит? – В проеме появился парень, которого Мишка видела за барной стойкой.

– Ей плохо, – сказала Мишка, опуская телефон и сбрасывая звонок. Перед Никитой можно было извиниться после.