Джейн Хичкок - Обман зрения
Я вспомнила, как однажды летом, когда мы вместе поехали купаться, меня понесло в открытое море. У Джона был надувной матрас. Я стала кричать и звать его на помощь.
— Только не паникуй! — закричал он. — Встань вертикально и дай воде нести себя.
— Но меня уносит в море! — закричала я. — Плыви сюда со своим матрасом. Помоги мне!
— Не паникуй! — заорал он.
— Помоги мне, Джон, ну пожалуйста!
Он поплыл ко мне на матрасе, но у кромки бурлящей воды остановился.
— Джон, спаси меня!
— Меня тоже затянет… Да не путайся ты так…
— Брось мне матрас! Прошу тебя!
— Он до тебя не долетит. Расслабься. Тебя скоро понесет обратно к берегу.
Мне казалось, что вокруг меня обвился огромный холодный удав, который тащит меня в море. Чем яростнее я сопротивлялась, тем крепче становились его объятия.
— Послушай, Фейт, ты должна держаться на воде! Не барахтайся! Пусть тебя уносит!
Я попыталась приблизиться к Джону, но он был уже далеко. Мне не оставалось ничего, кроме как последовать его совету. Закрыв глаза, я отдалась на волю волн, просто удерживаясь на плаву. Меня вынесло так далеко в море, что Джон со своим матрасом превратился в еле различимую точку на горизонте. Мне казалось, что прошла целая вечность. Я уже приготовилась умереть, и вдруг меня отпустило. Я почувствовала, как волны медленно понесли меня к берегу. Вырвавшись на волю, я бешено заработала руками и, выбравшись из воды, рухнула на благословенный песок, обливаясь слезами.
Кто-то закрыл мне солнце. Подняв глаза, я увидела стоявшего надо мной Джона.
— Вот видишь. Я же сказал, чтобы ты не паниковала.
— Ты сволочь!
Опустившись на колени, он погладил меня и стал целовать мое лицо и волосы. Я отвернулась, чувствуя, как меня захлестывает отчаяние.
— Я ничего не мог сделать, — начал Джон. — Честное слово. Отлив всегда сменяется приливом. Нужно просто держаться на воде и плыть вместе с ним, не впадая в панику. Я ничем не мог тебе помочь, Фейт. Ты должна была справиться с этим сама. Я даже не мог к тебе подобраться. Неужели ты не понимаешь?
— Джон, — наконец отозвалась я, поворачиваясь к нему лицом, — почему ты не подплыл ко мне? У тебя же был матрас.
Он слегка изменился в лице.
— Ты слишком много хочешь.
— Наоборот, слишком мало.
Я вспомнила лишь один случай. Но были и другие. Безобразные сцены, когда он угрожал мне и даже поднимал на меня руку, а потом приползал, полный раскаяния и неистовой страсти. Я рассеянно перебирала их в памяти, словно это были дорожные аварии, происходившие с незнакомыми мне людьми.
Джон перевернулся и встал с кровати. Подойдя к окну, он стал смотреть на улицу. Я взглянула на его обнаженную фигуру.
— Джон!
Он не ответил. Закурил сигарету и прислонился к темной стене, наклонив голову и обхватив себя рукой. Его профиль четко выделялся в свете уличного фонаря.
— Джон! — окликнула я опять.
— А? — не сразу отозвался он.
— О чем ты сейчас думаешь?
— Ни о чем… О виде из твоего окна.
— Здесь нет никакого вида.
— Вот об этом я и думаю.
— Джон!
— Да?
— А где сейчас твоя жена?
— Мы развелись, я тебе уже говорил.
— А какая она была?
Обернувшись, Джон зло уставился на меня.
— Я не собираюсь отвечать на подобные вопросы, — резко сказал он.
Его реакция меня не удивила и не испугала. Теперь я его совершенно не боялась. Я смотрела на него как на некий старинный предмет, назначение которого не вполне понятно современному человеку. Не видя дальнейшей перспективы в наших отношениях, я решила просто немного поиграть с ним. Теперь это не представляло для меня никакой опасности.
— Как странно, Джон, — сказала я.
— Что странно?
— То, что мы опять вместе.
— Угу, — не слишком уверенно пробурчал он.
— Тебе так не кажется?
— Что именно?
— Что это странно.
— Я просто об этом не думал, — ответил он с легким раздражением.
— Можно у тебя кое-что спросить? Ты никогда не задумывался, что будет, если мы опять сойдемся?
— Нет! — отрезал он, снова уставившись в окно.
— Нет?
Такой ответ меня несколько ошарашил, несмотря на всю мою теперешнюю независимость.
— Ты хочешь сказать, что вообще обо мне не думал?
— Думал. Но плановик из меня плохой.
— Плановик? — повторила я, не вполне понимая.
— Я не планирую свою жизнь.
— Но когда ты что-то делаешь, разве ты не задумываешься, что из этого выйдет?
— Нет, я просто делаю и все.
Ноланд, прищурившись, посмотрел на меня.
— Извини, но я не могу быть таким, как ты хочешь.
— Что это значит, Джон?
— Ты хочешь, чтобы я думал определенным образом, вел себя как нужно и говорил только то, что ты считаешь правильным.
— Нет, Джон. Не хочу. Больше не хочу.
— Нет, ты хочешь.
— Хорошо, — сказала я, чтобы ему подыграть. — Будем считать, что это так. А что в этом плохого?
— Какая наивность, — парировал он, снова отвернувшись к окну.
— Почему наивность?
— Потому что мы только что возобновили отношения. И опять стали…
— Любовниками, — подсказала я.
— Да. Мы опять вместе. Нас снова связывает что-то общее.
— Тогда почему нам нельзя поговорить?
Джон нетерпеливо провел рукой по волосам и сухо сказал:
— Ненавижу пустой треп.
— Для писателя это большой недостаток.
Закрыв глаза, Ноланд потер переносицу.
— Очень остроумно, — бросил он, нахмурившись.
— Джон, я хочу все о тебе знать. Как ты жил без меня? Все эти годы я думала о тебе, и мне казалось, что и ты меня вспоминаешь. Мне интересно, какая у тебя была жена. Может быть, мы в чем-то похожи? Как она выглядела? Видитесь ли вы сейчас? А дети у вас есть?
Я видела, что мои вопросы его раздражают. Наконец-то я его достала! Очень приятное ощущение. Джон раздавил в пальцах сигарету и сел на кровать.
— Ты хочешь, чтобы мы иногда встречались? — небрежно спросил он.
— Что ты имеешь в виду? — спросила я с деланным удивлением.
— Ну, проводили время, как сегодня. Ужинали вместе…
Я сделала вид, что эта идея застала меня врасплох.
— Не знаю. Что значит «иногда»?
— Тогда, когда нам этого захочется.
— Ничего постоянного?
— Нет, — смущенно ответил он.
— И как часто? — спросила я с легким сарказмом. — Раз в месяц? Или раз в неделю? А может быть, раз в год?
— Мы будем импровизировать.
— Но я ведь не музыкант, Джон, — насмешливо улыбнулась я.
— Послушай, мне бы хотелось продолжить, если ты, конечно, не возражаешь, — произнес он чуть более нежно. — Подумай об этом. А сейчас мне пора идти.
Я чуть не поперхнулась. Вот это действительно неожиданно.
— Идти?
— Мне надо быть дома. Собирать вещи.
— Вещи?
— Я уезжаю на несколько месяцев. Собирать материал для новой книги о дождевых лесах.
— А как же вторник? — спросила я, еле сдерживая эмоции. — У нас же свидание, разве ты не помнишь?
— Извини, — небрежно произнес он, — но во вторник меня уже здесь не будет.
— Что?
Взяв мое лицо в руки, как некую драгоценную чашу, Джон нежно поцеловал меня в губы.
— Ты совсем не изменилась, — заметил он.
Я резко отшатнулась. Нет, черт возьми, я не дам ему так легко соскочить с крючка!
— Я что-то не совсем понимаю тебя, Джон. Так ты знал, что во вторник уже уедешь? — воскликнула я, разыгрывая изумление по поводу его необязательности, которая была мне столь хорошо знакома. — И пришел сюда, чтобы просто переспать со мной?
— Прекрати это, Фейт.
— Не могу поверить, что это была единственная причина. Насколько я тебя знаю, ты мог перепихнуться еще в сотне мест…
— Что у тебя за выражения!
— Ах, извини, пожалуйста. Я не хотела задеть твою чувствительную натуру. Мне просто интересно, зачем ты пришел.
— Что значит «зачем»?
— Зачем было себя беспокоить? — с искренним любопытством спросила я.
— Просто захотелось тебя увидеть. Мне это было необходимо.
— Зачем?
— Я не знаю зачем! — огрызнулся он. — Неужели на все должны быть причины? Ты ведь тоже хотела меня видеть. Разве ты можешь сказать зачем?
— Могу, — невозмутимо ответила я.
Мое спокойствие его явно раздражало.
— Ну и зачем же? — спросил он, пристально глядя на меня.
— А почему ты так сердишься? — улыбнулась я.
— Отвечай на мой вопрос!
— Почему я решила с тобой встретиться? Мне просто хотелось понять, почему ты меня не убил.
— Господи Иисусе! — вздохнул он. — Опять ты за свое.
— Мы и не уходили от этой темы. Меня мучил вопрос, почему я выжила там, где другие погибали. И потом, мне хотелось удостовериться, что я действительно жива, потому что просто выжить еще недостаточно.
