Все матери ненавидят меня - Сара Харман
– Да-а-а… Сомневаюсь.
– Почему?
– Ой, бога ради! Ты новости не смотришь? Про лондонскую полицию? Там настоящие насильники работают! Не станут они раскрывать дело.
Не успеваю придумать подходящий ответ, как Дженни снова роется в бардачке, достает упаковку жвачки, предлагает мне и сама берет.
– Погоди, это «Биг ред»? Как я раньше ее любила! В Англии днем с огнем не сыскать.
Дженни лукаво подмигивает.
– Тогда я нужный человек, мэм! У меня целая коробка.
Она включает джазовую радиостанцию, и мы погружаемся в уютное молчание. Подогрев сидений работает на полную мощность, тело у меня как зефир над костром, поджаренный и растекшийся.
Проезжаем по мосту Чисвик. Я смотрю на аккуратные дома на берегу и пабы с названиями вроде «Корабль» и «Баржа». Так мирно и своеобразно. Совсем не хочется вылезать из теплой машины Дженни и тащиться в холодную, пустую квартиру.
– Знаешь, а я сегодня утром туда пошла. В заповедник.
– Что?! Поэтому тебя арестовали?
– Глупость страшная, – взгляд невольно ищет пакет с рюкзаком Алфи. – Понимаешь, хотелось самой посмотреть.
Лицо Дженни светлеет.
– Ой, надо было сказать! Пошла бы с тобой, – от сосредоточенности у нее между бровями появляется глубокая морщинка. «Можно ее убрать, подскажу мастера», – думаю я, но молчу. Мы еще не подруги.
– Всегда мечтала стать детективом, – с тоской продолжает Дженни. – Вообще-то, я стажировалась у частного детектива в Сан-Франциско. Летом, перед поступлением на юридический.
– Серьезно? – стараюсь не показать изумления.
– Да, здорово было. Слежка, бинокли, все как надо. По большей части наблюдала за мужьями-изменниками, – она улыбается и постукивает пальцами по рулю. – Сто лет прошло.
– Подожди, так из-за чего передумала? Не стала детективом?
Она отмахивается.
– В основном из-за денег. Не самая прибыльная профессия.
В груди почему-то трепещет. «Надежда», – не сразу понимаю я. Волшебная дверь появляется как раз в нужную минуту. Дженни со своими гладкими волосами, отутюженной одеждой и безукоризненно чистой машиной – тот самый Серьезный Человек, способный пройти через полицейское заграждение. Человек, способный выяснить, что случилось с Алфи. Главное – ее убедить, и я спасу сына и, возможно – возможно! – исправлю ситуацию с Эллиотом.
– Слушай, – начинаю я, изо всех сил сдерживая волнение, – может, нам разобраться в исчезновении Алфи? Вместе, понимаешь?
Дженни хмурится.
– Поиграть в детективов?
Сердце бешено колотится. Думаю об ухмылке Дилана, снисходительном взгляде Гловер, мысли «Что на сей раз натворила, Флоренс?», которую я нередко читаю в глазах Уилла. Прикусываю губу, отчаянно скрывая отчаяние.
– Знаешь, мой сосед Адам – полицейский. Уверена, он поможет достать информацию, если понадобится…
– У меня работа. И близнецы, – она качает головой. – Неплохая идея, но я не могу взяться за любительское расследование.
Восторг тает. Конечно, она не хочет играть с тобой в детективов, Флоренс. Идиотка.
За окном открывается вид на Шепердс-Буш-Грин. Сияние огней исчезло, его сменяют полицейские сирены и гудки, а запах кебаба соединяется с вонью выхлопных газов.
– Не бери в голову, – поспешно отзываюсь я, будто всего лишь пошутила. – Глупая затея.
Дженни заметно успокаивается.
– Да. Может, в следующей жизни, – она бросает взгляд на серебряные часы и выворачивает руль влево. – И потом, мы опаздываем на родительское собрание.
15
Марлоу, графство Бакингемшир
Суббота, 13:58
– Через два метра поверните направо, – щебечет навигатор.
Дженни ахает и резко съезжает с главной дороги, а я ощутимо бьюсь лбом о ветровое стекло. Нас накрывает сенью деревьев, и становится темно, как в сумерках. Вовремя поднимаю глаза и вижу перед собой грандиозный дом. Словно картинка из сказки или фото из раздела «Дом» в «Санди таймс»: огромный особняк из красного кирпича с двумя башенками высится на фоне зеленых холмов. Дом мисс Айви.
Дженни тихо присвистывает.
– Ого! Видимо, учителям тут больше платят?
Сглатываю. Ладони снова потеют. Если честно, тело тоже. Я не хотела идти на родительское собрание. А теперь заявлюсь с пакетом, где лежит рюкзак пропавшего мальчика. Наверное, лучше оставить его в машине.
Мы паркуемся на круговой подъездной дорожке, вдоль которой один за другим стоят роскошные внедорожники, будто в автосалоне. Появляется парковщик в синей ветровке и жестом просит у Дженни ключи, взамен вручает ей зеленый листок бумаги. Гравий зловеще хрустит под ногами на пути к входной двери. Мысленно молюсь: лишь бы Хоуп при всех не завела шарманку про то, что у Дилана и Алфи «были разногласия».
На крыльце я поворачиваюсь к Дженни, стараясь не выдать беспокойства:
– Кстати, с тобой говорила полиция?
– Нет, – Дженни хмурится. – С чего бы?
– Ну, порасспрашивать Макса с Чарли, вдруг они что-то видели?
Она качает головой, и тут со скрипом открывается внушительная дверь. Полная женщина с лицом суровым, как боевой топор, смотрит на нас сверху вниз.
– Имена?
Она сверяет наши ответы со списком и провожает в полутьму холла. В доме пахнет свежесрезанными хризантемами и старым деревом. По полу раскиданы персидские ковры несуразной формы, на стенах картины маслом: фрукты, дети с потухшими глазами. Дженни ловит мой взгляд и одними губами произносит: «Кошмар».
Невольно улыбаюсь, несмотря на тревогу. Да, верно. Здесь чем дольше семейство богато, тем более ветхие обои, тем более изъедены молью подушки и тем больше сырости в доме. Подлинно благородному англичанину не нужен особняк и сад, как из журнала; обшарпанность дома – предмет его тихой гордости.
Полный мужчина в поношенном костюме жестом приглашает следовать за ним. Дженни удивленно приподнимает бровь, шагая со мной по длинному коридору.
– Это что, дворецкий? – шепчет она.
В конце коридора мужчина неловко откланивается.
– Гостиная, – бормочет он и спешит прочь.
Комната выкрашена в цвет засохшей крови, а воздух здесь заметно холоднее, чем в остальных частях дома. Для родителей расставлены ряды складных стульев. У входа стоит трибуна из оргстекла, за которой беспокойно расхаживает Никола Айви. Сбоку от нее ждет полицейский. Очевидно, мисс Шульц отсутствует.
– То ли собрание, то ли публичная казнь, – шепчет Дженни, когда мы протискиваемся мимо родителей к последнему ряду складных стульев, словно две опоздавшие ученицы.
Остальные расселись примерно по социальному статусу. В отсутствие Рисби Аллегра и Руперт заняли главные места и теперь сидят в первом ряду, рядом с трибуной мисс Айви. По соседству с ними Фарзана и ее муж Кайл, бойкий канадский технолог. Хоуп и Карл Теодор расположились в конце ряда. На Хоуп большие солнцезащитные очки в стиле Жаклин Кеннеди, черное коктейльное платье и сапоги до колен, как будто она пришла на похороны «Домохозяек Беверли-Хиллз». Бьюсь об заклад, она явилась пораньше – занять место поближе к трибуне. Тем не менее мимоходом одариваю ее подчеркнуто дружелюбной улыбкой. Конечно,
