Все матери ненавидят меня - Сара Харман
Забрасываю банку со сверчками к Дилану в комнату и закрываю дверь. Покормлю Грету позже. Или Дилан покормит, когда вернется от отца.
У меня есть дело поважнее – избавиться от рюкзака Алфи.
Уже через пятнадцать минут я сижу в такси – добираюсь до юга в субботнем потоке машин. Рюкзак Алфи в целости и сохранности лежит у моих ног, завернутый в зеленый пластиковый пакет.
Нужный мне заповедник находится в Барнсе, сонном и богатом районе Южного Лондона, где обитают одни позеры – им нравится делать вид, что они живут в обычной деревне, а сами пьют кофе за восемь фунтов и ходят в химчистку, где вещи возвращают в тот же день. В этот заповедник меня однажды пригласил парень, который «очень любил наблюдать за птицами», хотя на самом деле он очень любил секс на природе. Место, в принципе, неплохое, только скучноватое – акр за акром сплошные болота и трава по пояс у изгиба Темзы; изредка встречаются пенсионеры с биноклями в руках.
Водитель включает радио. Тема выпуска – Алфи, и один слушатель выдвигает версию, что в деле замешан убийца из Шепердс-Буш, хотя, как отмечает ведущий, преступник раньше не нападал на детей.
На Черч-роуд движение замедляется. Вскоре понимаю почему: неподалеку от въезда, на участке, похожем на поле для регби, стоят шесть огромных палаток для прессы. Измотанные репортеры и операторы снуют между палатками и фургонами.
– Да уж, цирк, – водитель присвистывает, стуча пальцами по рулю.
У меня руки холодеют, как в ведре со льдом. Я-то представляла, что брошу рюкзак Алфи через забор. Теперь понимаю, до чего наивен мой план. Даже глуп.
– А где остановиться хотите? – спрашивает таксист.
– Да здесь выйду.
– Серьезно? Прямо тут?
Выхожу из салона, пока не передумала, и крепко сжимаю пакет под мышкой. Накрапывает дождь, типичная английская сырость.
«Выше голову, – напоминаю себе я. – Вспомни Мэрайю Кэри. Расправь плечи и вперед».
Двое полицейских стоят у заграждений и говорят со светловолосым репортером в красном плаще. Завидев меня, высокий блондин-полицейский в светоотражающей куртке знаком велит остановиться.
– Доброе утро. Печать или вещание? – спрашивает он.
– А?
– Печать или телерадиовещание? – медленно повторяет полицейский, как для отсталой.
– А. Ни то, ни другое. Я мама. Мой сын учится в Сент-Анджелесе…
На его лице появляется отвращение, он прерывает меня взмахом руки.
– Это закрытая зона. Доступ только для аккредитованных СМИ.
– Я просто хотела посмотреть, вдруг…
Он упирает руки в бока; ловлю отблеск серебристых наручников.
– Повторять не стану. Никаких зевак.
Я краснею от стыда. Разворачиваюсь в другую сторону и шагаю по тротуару, промокшая до нитки, а пакет бьет меня по ногам.
В конце улицы есть паб «Красный лев». Один бокальчик не повредит.
Внутри тепло и уютно, в камине потрескивает огонь, в меню на доске мелом написаны блюда дня. Еще рано, у барной стойки только мужчина средних лет в футболке «Вест Хэма».
– Репортер, да? – спрашивает он, когда я усаживаюсь. – О пропавшем мальчике пишете?
– Я на репортера похожа? – огрызаюсь я.
– Ты на классную штучку похожа, – ухмыляется он.
– Отвали.
Заказываю водку с содовой и пью по глоточку. До сих пор сгораю со стыда, в ушах гремит фраза полицейского: «Никаких зевак». Почему у меня все через одно место? Будь я нормальной, Серьезным Человеком с высшим образованием, пенсионным планом и водительскими правами, полицейские пропустили бы, а рюкзак Алфи не лежал бы под барным стулом.
– Я слышал, свои же это и подстроили, – говорит любитель «Вест Хэма» слегка заплетающимся языком. – Семейка богатая.
От него разит пивом. Провожу ногой по полу, пока не натыкаюсь на пакет. На месте. Хорошо.
– Да ну? – спрашиваю я.
Мужчина кивает.
– Какая-то хитрость со страховкой. Наверняка мальчонка сел в частный самолет и полетел на Виргинские острова. Как Эпштейн.
Взгляд у меня стекленеет. Рассматриваю бар, восхищаюсь аккуратными рядами бутылок и ведерок с ломтиками лимона и колотым льдом. Может, оставить рюкзак Алфи в туалете? Нет – когда его найдут, возникнут вопросы. Да и паб явно утыкан камерами. Нет уж, если браться за дело, то как следует. Этот дурацкий рюкзак вернется в заповедник, где ему самое место.
– Так мне сказали, – продолжает мужчина и громко рыгает. – Но мне-то откуда знать? Ты репортер, не я.
– Я не…
Взгляд падает на стопку блокнотов для официантов у кассы. Репортер. Точно!
Беру со стойки блокнот и пару карандашей. Потом стираю рукой помаду, собираю волосы в пучок и заправляю карандаш за ухо.
– Подловил, – говорю я. – У меня срочное задание.
Мокрая трава громко хлюпает под ногами. Тех полицейских сменила скучающего вида женщина в форменном котелке. Подхожу к заграждению и делаю вид, что разговариваю по телефону – стараюсь говорить, как Дженни, и пускаю в ход все известные репортерские словечки.
– Я им сказала: к дедлайну обязательно нужно успеть…
Женщина-полицейский жестом меня останавливает.
– Пропуск?
– Ой, – хлопаю по карманам, изображая досаду. – Наверное, оставила… – прикрываю телефон рукой и беспомощно улыбаюсь. – Я сегодня уже приходила. Помните? Извините, редактор у меня такой… – многозначительно закатываю глаза.
Женщина-полицейский вздыхает, не в силах поверить в тупость репортеров, и дает пройти через заграждение.
Теперь от заповедника меня отделяют только пятьдесят футов пути через поле. Ни единого дерева или здания, не спрячешься. Надо тащиться пешком.
«Мэрайя Кэри», – напоминаю себе я. Голову выше, спину прямо.
Пролезаю под ограждением. Я справлюсь. До опушки сорок футов. Главное, найти укромное место, где можно оставить рюкзак Алфи. Тогда вся эта канитель закончится. Я смогу позвонить Эллиоту и устроить свое возвращение на сцену, пока не слишком поздно.
Двадцать футов. Десять. Надо же, никто не заметил! Бегу по полю; пакет бьет по ногам. Еще чуть-чуть…
Чья-то рука довольно крепко хватает меня за плечо. Тот блондин-полицейский!
– Я же вам запретил сюда ходить!
14
Полицейский участок Барнса
Суббота, 12:18
Полицейский участок похож на департамент транспортных средств в Америке – линолеум потертый, пластиковые стулья привинчены к полу, чтоб никто не швырялся. За столом скучающего вида сотрудница-новичок вяло листает что-то на компьютере и нарочито не обращает на меня внимания, хотя здесь никого больше нет. Ее волосы собраны в чересчур тугой конский хвост.
Беспокойно покашливаю и надеюсь, что наша юная блюстительница порядка не заглянула в пакет, с которым меня поймали. Пакет с рюкзаком Алфи. Его мне так и не вернули.
– Э-э, я имею право на звонок?
Дежурная на меня косится.
– Право на
