Светлана Алешина - Бальзам на душу
Все-таки этот человек был неравнодушен к оперному искусству. Но еще больше к информации, которую в обиходе называют попросту слухами. Этим нужно пользоваться, пока есть возможность.
– А вам часто приходится подвозить постояльцев к пани Шленской? – спросила я. – Например, вы не в курсе, когда кто из них приехал? Я имею в виду нынешних.
– Вы опять про тех двоих? – предположил Барабаш. – Об этих ничего не могу сказать. Я не единственный таксист в городе. А вот пана Приймака лично подвозил с вокзала. Позавчера вечером. Между прочим, человек из самого Киева, а наслышан, где тут у нас уютнее всего. Сам попросил отвезти его к пани Шленской.
– Приймак? Это который? Пока я знакома только с профессором Куницким из Бонна. Во всяком случае, этот человек именно так отрекомендовался. Возможно, хотел произвести на меня впечатление.
– Пани так удачно сложена, что любой мужчина постарается произвести на нее впечатление, даже если ему этого и не очень хочется, – сделал мне комплимент Барабаш. – Я знаю, о ком вы говорите. Этот человек живет здесь уже вторую неделю, и, возможно, он действительно профессор. Правда, биться об заклад по этому поводу я бы, пожалуй, не стал. Хотя паспорт у этого чудака на самом деле германский. – И он добавил, как бы удивляясь: – И есть же счастливцы, которые носят в кармане германский паспорт, как я – пачку сигарет!
– Какая у кого судьба, – заметила я. – Совсем недавно мы все носили один и тот же паспорт и даже не думали, что возможно что-то поменять.
– Ваша правда! – с жаром подхватил Барабаш. – Будь моя воля, я бы и дальше оставил все как было. Но меня почему-то не спросили. – Он хохотнул и добавил: – А Приймак – такой здоровый, крепкий, вот с таким шнобелем! Вы наверняка обратили на него внимание. И знаете, что я вам скажу? – с загадочным видом спросил он.
– И что же?
– Этот Приймак тут неспроста! Больше, чем он, вопросов мне задавали только вы! Он тоже хотел знать, как тут у нас да чего. А про отель пани Шленской знал заранее – как это прикажете понимать? Вот вы, например! Если вы первый раз в Белке – так вы ничего и не знаете про отель пани Шленской. Почему этот человек должен о нем знать? Это неспроста!
– Ну что тут особенного? – возразила я. – Он мог услышать о нем от приятелей. Или он был в вашем городе раньше.
– Кабы так, я не задавал бы вам вопросов, – назидательно заметил Барабаш. – Этот человек тут впервые. Но он ничего о себе не сказал. Это хитрец, понимаете?
– По-вашему выходит, что я тоже хитрец? – сказала я.
Барабаш лукаво посмотрел на меня в зеркало.
– Я не слишком хорошо воспитан, – ответил он, – но не настолько плохо, чтобы говорить грубости даме. Даме следует говорить одни комплименты. Даже если она чересчур любопытна.
– Да, я признаю за собой этот грех, – согласилась я. – Но это немного профессиональное. Я, видите ли, журналист.
– Понимаю! – кивнул головой Барабаш. – Слух про нашего маньяка докатился до российской глубинки?
– Нет, дело не в этом, – сказала я. – Маньяков у нас и своих хватает. Меня привлекают развалины старинного замка, которые, говорят, тут у вас имеются.
– Наверное, имеются, – без особого восторга произнес Барабаш. – Сам я никогда не проверял, но, говорят, развалины еще на месте. Правда, это далековато – сорок километров по лесным дорогам, а потом еще карабкаться в гору. В моем возрасте даже четыреста метров – совсем не шутка!
– Эта гора высотой четыреста метров? – уточнила я.
– Так говорят, – сказал Барабаш. – А я не интересуюсь проверять. Если вы мне говорите, что в этой горе четыреста метров, я верю вам на слово. Тем более если она поросла лесом… Предание гласит, что когда-то там было голо, как у меня на макушке, но время внесло коррективы – теперь там лесная чаща. Хотя некоторым людям эти развалины таки не дают покоя.
– В каком смысле? – спросила я.
– Есть слухи, что какая-то германская фирма собирается наладить там строительство туристического комплекса. В старом замке планируется построить шикарную гостиницу, подвести к нему автостраду, устроить на горе лыжные трассы… Пока ничего реального, одни разговоры. Но если за дело возьмутся немцы, то я вам говорю – здесь будет туристический рай!
– Только сначала нужно поймать маньяка! – напомнила я.
Веселый таксист нахмурился и некоторое время рулил молча. Наконец он вздохнул и сказал печально:
– Боюсь, пани, всей этой мрази никогда не переловить! Бог, что ли, проклял нашу землю – постоянно на ней заводится эдакая пакость?.. Только наша с вами беседа закончилась. Приехали, пани. Отель «Карпаты»!
Действительно, я и не заметила за разговором, что мы выехали на довольно широкую улицу, где среди остальных домов выделялось вычурное четырехэтажное здание с широким парадным подъездом, напротив которого, через мощеный тротуар, был разбит уютный сквер с лавочками, обсаженный кольцом голубых елей. Над входом в здание крупными золотыми буквами было написано название отеля на двух языках – украинском и французском.
– Господа будут выходить? – поинтересовался Барабаш. – Или имеют желание ехать дальше?
– Пожалуй, мы выйдем, – решила я. – Но у меня сразу к вам вопрос. Если нам вдруг понадобится куда-то поехать – скажем, взглянуть на развалины замка, – вам можно будет сделать заказ?
Барабаш прищелкнул языком и с сожалением сказал:
– Боюсь, это обойдется пани не слишком дешево – за пределами города у меня двойной тариф. Но если такая шальная мысль все-таки придет вам в голову, вы всегда можете позвонить мне по телефону. – Он быстрым движением извлек из нагрудного кармана карточку с номером телефона. – После восьми часов вечера я неизменно нахожусь дома. Меня могут куда-то вызвать, но в нашем захолустье люди предпочитают сидеть по домам. Так что, думаю, вы найдете меня без труда.
– Значит, договорились, – сказала я. – Приятно иметь в чужом городе знакомого человека! Кстати, я так и не представилась, а меня зовут Ольга. Мне не хотелось бы, чтобы вы меня с кем-то спутали.
– Такую женщину невозможно ни с кем спутать! – с жаром заверил Барабаш. – Поверьте, я знаю, о чем говорю, пани Ольга!
Я расплатилась, и мы расстались, довольные друг другом. Желтое такси отъехало, приветственно мигнув красными огоньками. Я махнула рукой. И в этот момент Виктор предостерегающе хмыкнул.
Я обернулась. Широкие двери отеля распахнулись, и на ступенях появились три мужские фигуры. Из этих троих двое были нашими соседями по отелю – я уже не могла без боли смотреть на эти элегантные костюмы и седые виски. Третий выглядел гораздо моложе – на вид ему было не более тридцати пяти. Энергичный, спортивный, с загорелым мужественным лицом, он, кажется, претендовал в этой тройке на роль главного. Смело можно было держать пари, что этот человек иностранец – его стрижка, его манеры, даже легкая куртка и синие джинсы – все выдавало в нем европейца.
Через минуту это подтвердилось – мужчины спустились на тротуар и остановились, о чем-то оживленно беседуя. До нас донеслась немецкая речь.
И еще я услышала слабый щелчок затвора – Виктор, конечно же, захвативший с собой фотоаппарат, незаметно снял группу на пленку. Мне показалось странным, что никто из троих не обращал на нас ни малейшего внимания, хотя мы стояли от иностранцев буквально в пяти метрах. Или у этих типов была железная выдержка, или я нафантазировала лишнего и эти люди никогда не бывали в Тарасове.
Пока я осмысливала этот факт, к тротуару подкатил черный сверкающий джип. Из него выскочил плотный парень в кожаной куртке и брюках стального цвета и почтительно распахнул дверцу перед самоуверенным типом в джинсах.
Все уселись в машину, и джип, сорвавшись с места, промчался по улице и исчез за поворотом. Виктор все же успел сделать еще один снимок – с номерами машины.
Глава 12
Мы с Виктором какое-то время просто побродили по улицам. При свете солнца городок выглядел уютным и красивым. Розовые кусты, росшие едва ли не у каждого дома, благоухали. Прохожие на улицах казались необыкновенно чинными и благовоспитанными. Среди этой чистоты и почти австрийского порядка маньяку, казалось, совершенно неоткуда было взяться, и, однако же, такой печальный факт имел место.
Впрочем, чинные обыватели Белки не были так уж просты, как могло показаться на первый взгляд. Мы с Виктором заглянули по дороге в два небольших кафе, и в обоих нас отказались обслуживать, имитировав полное непонимание русского. Когда мы уходили несолоно хлебавши, в глазах обслуги светилось тихое торжество.
Испугавшись, как бы при такой филологической дискриминации совсем не остаться без обеда, мы вернулись в отель пани Шленской, которому, видимо, было суждено стать нашим единственным пристанищем в этом городе.
