Нина Васина - Приданое для Царевны-лягушки
- Что?..
- Путем внимательного осмотра всех шестерых жмуриков, засунутых в выдвижные ящики. А все, написанное в папках, я тебе передаю дословно.
- У тебя хорошая память, - заметил Платон.
- Не жалуюсь. Я Уголовный кодекс прочитал всего-то пять раз. Когда мне было пятнадцать, отец заставил. Сказал: "Пока не прочтешь пять раз кодекс по уголовке, самостоятельной жизни тебе не дам".
- А Федор?
- Отец сказал, что Федьке это ни к чему. Не по может.
- Ты уверен, что это просто морг при больнице? Что там не было охраны, камер слежения?
- Дыра вонючая, этот морг. Могу тебя отвезти посмотреть, если хочешь.
- Ничего не понимаю, - Платон откинулся на подушки. - Может быть, это специально так подстроено, может, за вами следили незаметно?..
- Не заметил, - пожал плечами Веня.
- А как вы узнали, что Богуслав... Что его тело хранится именно в этом морге?
- Я обзвонил все морги и больницы города. Было три неопознанных трупа, по описанию схожих с батей. Нам повезло, мы нашли его с первого раза.
- И как?.. И кто? - не может подобрать слов Платон.
- Аврора первая ринулась к ящикам холодильника. "Я, говорит, должна его видеть!" А нашел отца первым я. Она опять: "Я должна это увидеть собственными глазами!" Пока не выдвинула почти всего - ниже живота, не успокоилась. "Теперь, - говорит, - узнаю, родимого!" А что? - Веня занервничал, увидев вытаращенные глаза Платона. - Я тоже... осмотрел его задницу. Татуировку. Чтобы убедиться, что это точно отец. Я как-то, знаешь, не поверю никак.
Платон отвел глаза:
- Гимнаст поехал с вами?
- Поехал. Но в морг не заходил - ждал на улице. Он сказал, что ему лучше туда не соваться, чтобы не будить...- Веня задумался.
- Зверя в себе? - подсказал Платон.
- Н-е-ет...
- Воспоминания?
- Нет. Чтобы не будить надежду, - вспомнил Веня и улыбнулся. - Короче, он, когда узнал об этом самом яйце богомола, очень обрадовался и подговорил меня украсть его из морга. Обещал выходить всех насекомых до единого. Я еще сомневался, вдруг с яйцом уже проводили опыты и оно мертвое, но Гимнаст сказал, что яйца богомола могут провисеть на ветках деревьев и на коре всю зиму, и ничего с ними не сделается - весной вылупятся детки.
- Откуда он знает? - напрягся Платон.
- Знает! Он это дело любит.
- Любит?.. .
- Взял пробирку, дышит в нее и приговаривает: "Идите к папочке, детки мои".
- О господи, - тяжело вздохнул Платон. - Нужно его навестить. Я давно не был в загородном доме. Розы забросил...
- Тони, у тебя под пунктом шесть - "найти матерей". Это ты про что?
- Это... Это я так просто, на всякий случай. Здоровье, понимаешь, ни к черту. А тут еще сватовство. Подумалось мне, что хорошо бы на свадьбе Федора был его отец или мать. Я-то - всего лишь дядя.
- Отец говорил, что наша мать умерла.
- Ваша?.. - опешил Платон. - То есть - у вас одна мать?
Всмотревшись в дядю, Веня предложил ему выпить.
- Исключительно для здоровья! - уточнил он, не скрывая сочувствия в голосе.
- Нет, только не пить, - скривился Платон. - Откуда ты знаешь Царевну-лягушку?
- А, это?.. Это ерунда самая настоящая, не стоит твоего внимания.
Платон внимательно пригляделся к племяннику. Тот смотрел поверх головы дядюшки честным, не замутненным сомнениями взглядом.
- Говори! - зловещим шепотом потребовал Платон.
- Ладно, Тони. Это действительно ерунда. Ты когда-нибудь курил опий?
- Что?.. Нет, не курил.
- А пару затяжек канабиса наверняка делал, когда в студентах ходил? Тогда времена были тяжелые: одну папироску из марихуаны свертывали на целую компанию, хватало по паре затяжек.
- Откуда ты знаешь?
- Отец рассказывал.
- А я, представь, не затягивался!
- Ладно. Тогда, может быть, ты пудрил нос? - Увидев выражение дядюшкиного лица, Веня поспешил объяснить: - Кокаинчик занюхивал?
- Не занюхивал!
- Клея "Момент" тогда еще, наверное, не было, - забормотал озадаченный Вениамин, - что остается? Тони, извини, но мне трудно представить, что ты ел мухоморы. И я почти уверен, что ты не подсел на иглу с героином. Ты ж не какой-то наркоман отмороженный?
Платон в изнеможении откинул голову на подушки.
- Продолжение будет? - спросил он слабым голосом. - Я не ел мухоморы, не сидел на игле. Что дальше? - Он начал вспоминать, о чем они вообще говорят почему всплыла такая странная тема, но вспомнить не смог.
- Грустно, Тони, грустно... - покачал головой Веня. - Тогда ты не поймешь, где и как мы познакомились с Царицей.
И Платон вспомнил, о чем речь.
- Тогда она еще не была Царицей, в Москве у нее был фотосалон, назывался "Квака", но все, кто умел правильно тусоваться, знали, что это за салон. Все по теме - вывеска в виде лягушки, цифровая съемка. Аквариум с редкими жабами. Приходишь - фотографируешься, платишь деньги, ждешь пару минут, тебе выносят "фотографию", ты ее облизываешь и идешь в соседнюю комнату полежать в подушках. Куда там канабису или опиуму! Десять минут полного счастья, с фейерверком в мозгах, как на Красной площади, а потом еще пару дней невесомости и зашибенного пофигизма.
- То есть облизал фотографию, и?.. - Платон задумался. - Аквариум с жабами... Галлюциногенные лягушки? На фотографиях была лягушачья слизь? Это слизывали?
Вениамин вздохнул:
- Мне нужно было сразу тебя спросить, не лизал ли ты лягушек, да? А я, как последний лох, начал с ретрофазы.
- Зачем ты вообще устроил этот допрос о наркотиках? - удивился Платон.
- А чтобы ты понял суть! - повысил голос Веня. - Как мне тебе еще объяснить кайф? Сам подумай - не куришь, не пьешь, у тебя нет ни одной приличной порнушки, и вообще ничего нет на кассетах, кроме детсадовского хора девочек. У тебя даже оружия дома нет!
- Тихо! - крикнул Платон и добавил уже поспокойней: - Тихо, не будем отвлекаться на мой кайф. Значит, если я правильно понял, ты пришел в этот самый фотосалон и там встретил Царицу?
- Тогда она не была Царицей, звали ее просто Квака. У нее было древнее пианино, в комнате с подушками она забиралась на него, как настоящая жаба, клянусь, я каждый раз видел, как она затаскивает лапы с перепонками! Все, кто уже лежал в подушках, видели! Залезет, сядет, пройдет минута - и перед тобой красавица.
- Ну, еще бы, - хмыкнул Платон.
- Ты не понимаешь, Тони. У тебя есть мечта на тему женщины?
- Еще один допрос? - взвился Платон. - Нет уж, уволь. Я могу себе представить, как выглядела эта девочка ростом в метр пятьдесят и в сто килограммов веса. Сидя на пианино! После того как вы все облизали свои фотографии, да?
- Я только хотел сказать, что красота - вещь сомнительная. В ней всегда нужно сомневаться, так ведь?
Присмотревшись внимательно к племяннику, Платон заметил, что тот волнуется.
- Почему? - осторожно поинтересовался Платон, боясь вспугнуть хрупкое откровение, вдруг родившееся в их странной беседе.
- Потому что у всех - разная она. Тебе одно нравится, мне - другое. Блондинки, брюнетки, сзади, спереди. А тут - у всех одно, понимаешь?
- Все видели на пианино свой идеал женщины? Самую красивую для себя?
- Ну! - обрадовался понятливости Платона Вениамин.
- Ладно, не будем отвлекаться. Не могу представить, что ты ходил в этот фотосалон без брата, - осторожно заметил Платон.
- А вот это, Тони, меня самого удивляет. Конечно, мы ходили с Федькой. А зачем он тогда показывал журнал, говорил, что мне не нужно видеть невесту до свадьбы?
- То есть ты не знал, что Царица огня и воды - это Квака из Москвы?
- Не знал. Платон задумался:
- И ты не заметил, что Федор врет? Вот тут в комнате, когда он показывал объявление в журнале?
- Не заметил.
- Это что же получается? - Платон отставил столик, спустил ноги и нашарил шлепанцы. - Получается, что он случайно встретил в Петербурге эту девочку или специально ее нашел, чтобы жениться?
- Одним словом - вляпался Федька, - кивнул Вениамин.
Прохаживаясь по комнате, Платон стал думать вслух.
- Насколько я знаю, этот галлюциноген не обладает свойствами привыкания. Разве что - ожог на языке. Люди обычно облизывают саму лягушку - так ощущения получаются более резкими...
- Короче, Тони. Тут такое дело выходит. Федька думает, что если он получит Кваку в жены, то и красавица, в которую она превращалась, - тоже будет его.
- Ты хочешь сказать, что эта девочка посмеет предлагать Федору наркотик в моем доме?!
- Предлагать! - фыркнул Веня. - Да он сам оближет все, к чему она прикоснется.
Платон резко остановился.
- Ты обмазал его мазью? - прошептал он. - Где эта банка?
- Не знаю, - тоже перешел на шепот Вениамин. - Найдем и выбросим?
- Да нет же! Я хочу взять немного для анализа. Как все это неприятно! заметался Платон по спальне.
- Тони, ты отлично бегаешь, - заметил Вениамин.
- А знаешь почему? Потому что меня ужалили змеей! Эта девчонка поднесла змею к моей шее, а та меня укусила. От страха я вскочил и стал бегать!
- Змеей? - задумался Веня. - А какой она тебе после этого показалась?
