Женщина в библиотеке - Сулари Джентилл
Теперь о некоторых деталях. Если Уит близок к получению юридической степени, что у нас означает аспирантуру, то он ближе к двадцати пяти, чем к двадцати двум, если, конечно, он не какой-то вундеркинд. То же относится к Мэриголд.
Мне нравится, что Каина когда-то звали Авелем. Если у человека и может быть любимая библейская история, то моя определенно о Каине и Авеле, первом убийстве. Она добавляет веса, некую традиционность ничтожным убийствам сегодняшнего дня, словно даже самые низменные и грубые наши поступки отдаются эхом в потоке времени и являются вечным проклятьем.
Клянусь, что решение твоего агента отказаться от моей рукописи не сломило мою волю полностью. Я знаю, что ради меня ты использовала и продолжишь использовать все свое влияние. Мое время придет. А пока я буду купаться в отраженных лучах твоей славы.
Жду того дня, когда мы встретимся и вместе поедим пончиков.
Твой Лео
Глава одиннадцатая
Через час к нам в зал ожидания приходит отец Уита. Он улыбается, и мы с облегчением узнаем, что это просто разошедшийся шов и Уит будет в порядке, хотя ему и нужно побыть в покое, чтобы подобное не произошло еще раз.
Каин извиняется за все наши поступки, которые могли привести к такому результату.
— Он сказал, что смеялся. — Фрэнк Меттерс усмехается. — Не говорит почему, но очевидно, что шутка была чертовски остроумная.
Мы молчим.
Меттерс ослабляет галстук.
— Послушайте, Уит еще какое-то время не сможет принимать посетителей…
— Я думала, он уже в порядке, — говорит Мэриголд.
— О нет, с ним все хорошо. Просто Джин решила охранять своего мальчика лично. Будет работать из его палаты. — На лице Меттерса отражается сочувствие. — На вашем месте я бы не пытался зайти к нему в течение ближайших дней.
— Он точно в порядке? — спрашивает Каин.
— Уит? Конечно. И поверьте мне, его мать позаботится о том, чтобы он не смеялся.
— Тогда мы пойдем. — Каин протягивает Меттерсу руку.
Меттерс принимает рукопожатие и дает Каину свою визитку:
— Если волнуетесь о нем, звоните. Я сообщу последние новости.
Странно уходить, не попрощавшись с Уитом, но вставать лагерем в зале не имеет смысла, к тому же Фрэнк Меттерс обещает передать Уиту наши наилучшие пожелания.
От больницы до площади Кэррингтон всего полчаса ходьбы, так что я решаю отпустить Каина с Мэриголд.
— Устала сидеть.
— Уверена, что это не опасно? — хмурится Мэриголд. — Может, стоит тебя проводить?
— Не говори глупостей. Сейчас три часа дня. Я просто пройдусь и подумаю о своем романе — верну мысли в рабочее русло.
Каин кивает:
— Удачи. Надеюсь, автобус для тебя остановится.
На мгновение я теряюсь, а потом вспоминаю, что рассказала ему о своем автобусе. Улыбаюсь. По непонятной причине мне приятно. Возможно, просто потому, что он понимает мой творческий процесс.
— Я брошусь под колеса.
Каин поднимает бровь:
— Не хочу проявлять невежливость к твоей культуре, Фредди, но в Америке мы просто ждем на остановке.
Я фыркаю и говорю, что он горе-писака.
Мэриголд явно беспокоится. Обнимает меня так, словно я ухожу на войну. Уже от этого хочется смеяться, что несколько грубо, учитывая ее тревогу. Каин заводит джип и зовет Мэриголд внутрь.
— Если хочешь, поедем за ней на расстоянии, — говорит он, открывая пассажирскую дверь.
Я стою у дороги и машу им на прощание — как минимум чтобы проследить, что они действительно не станут меня преследовать.
Открываю на телефоне навигатор, называю адрес дома и жду, пока он нарисует маршрут. Тридцать четыре минуты пешком. Идеально.
Во время ходьбы мысли легко возвращаются к рукописи. Я словно выдыхаю. Шаги бодро отбивают ритм. Размышляю над Героическим Подбородком. Есть в нем уверенность, которая бывает у привилегированных, успешных людей. Он ни в чем не терпел неудачу… если только сам того не хотел. Думаю о матери Уита. В автобусе она сидит позади него и, разговаривая по телефону, наблюдает за каждым его движением. Иногда протягивает руку и приглаживает его волосы. Он не обращает внимания, но и не отсаживается. Всегда близко. Фрэнк Меттерс сидит рядом с женой, читает документы. Поднимает взгляд, когда Джин касается сына. В его глазах мелькает беспокойство, но он молчит и не двигается.
Я размышляю, чем Уит хочет заниматься. Проваливать учебу, оказывается, не так-то просто, а Уит не кажется мне человеком, который будет стараться без причины. Не проще ли пойти по пути наименьшего сопротивления, стать адвокатом и пожинать плоды? Не проще, если есть другая цель. Некое увлечение, которое не сочетается с адвокатской деятельностью. Может, Героический Подбородок мечтает о профессиональном спорте — бейсболе, футболе… даже баскетболе. Или о чем-то нетрадиционном… И тут меня озаряет. Что, если Героический Подбородок хочет быть танцором? Возможно, в этом состоит его связь с Девушкой с Фрейдом, с мертвой балериной из ее прошлого. Могли они оба знать ее, любить ее? Мог один из них ее убить? Последняя мысль проходит сквозь меня током. Персонажи слишком сильно связаны со своими реальными прототипами, и эти реальные люди — мои друзья. Новые, но уже близкие, завернутые в волнительную радость недавнего знакомства, не испорченного мелкими ссорами и разочарованиями, которые приходят с течением времени.
Я захожу на площадь Копли и на мгновение останавливаюсь, восхищаясь тем, что я здесь. В Бостоне. Несмотря на все произошедшее в последние недели, я помню про честь, оказанную мне стипендией Синклера, я все еще ей взбудоражена. Стою у фонтана и впитываю в себя звуки площади: автомобилей, людей, американских акцентов — некоторые бостонские, некоторые нет.
Какое-то время я просто наблюдаю, как люди спешат по своим делам.
— Фредди! — Ко мне подбегает Лео Джонсон.
— Здравствуй! — улыбаюсь я, а он снимает с головы кепку. Волосы у него мокрые, сам он тяжело дышит. — Что ты здесь делаешь?
— Меня иногда выпускают с Кэррингтон, знаешь ли. Фух. — Он вытирает лоб рукавом. — Заметил тебя на другом конце площади… только сейчас догнал.
Я смотрю на него озадаченно:
— Где ты был, когда меня заметил? В Нью-Йорке?
— Нет, мэм, я… — Он замолкает. — А… Понял. Я бегал.
— Бегал?
— Не смотри с таким испугом. Писатели тоже бегают.
— Если за ними гонятся.
Он смеется и спрашивает:
— Возвращаешься на Кэррингтон?
— Да, но бежать
