Эллери Куин - Сердца четырех. Жила-была старуха

— А дальше, мистер Квин? У вас уже ведь есть на этот счет какие-то соображения.

— Да какие соображения могут быть у Квина? — пробурчал Глюк. — Хотя я и допускаю, что голова у него не соломой набита.

— Ну хорошо. — Эллери устроился поудобней, наклонился, уперся локтями в колени. — Здесь главное — с чего начать. То есть выбрать отправную точку. В последнее время я заметил, среди прочего, что ваш отец пьет только «Сайдкар». Это верно?

— И бренди тоже. Он любил бренди.

— Да, естественно, поскольку «Сайдкар» — это бренди с куантро и лимонным соком. А ваша мама, Бонни, признавала только сухой мартини.

— Да.

— Помнится, на днях она нелестно отозвалась о «Сайдкаре», то есть этот коктейль она не любила. Это так?

— Терпеть не могла.

— А отец точно так же не переносил мартини, — заметил Тай. — Ну и что?

— А вот что. Некто — очевидно, убийца, едва ли это можно считать простым совпадением, — зная об их вкусах, посылает Джону и Блит на дорожку корзину с двумя термосами, и в одном из них, заметьте, «Сайдкар», целая кварта, а в другом мартини — чтобы обязательно выпили оба, хоть и каждый свое.

— Если ты думаешь, что это позволит легко найти убийцу, то ты, Эллери, ошибаешься, — встрял Вундеркинд. — Весь Голливуд знал, что Блит любит мартини, а Джон — «Сайдкар».

Инспектор был доволен. Но Эллери только улыбнулся:

— Нет, я не об этом. Таким образом опровергаю теорию несчастного случая и отметаю ее с пути. Все говорит о том, что преступник изначально замышлял двойное убийство. Если бы он намеревался отравить одну Блит, то морфин был бы только в мартини. То же самое можно сказать и о Джоне Ройле. — Он тяжело вздохнул. — Боюсь, что альтернативы у нас нет: ни ваш отец, Тай, ни ваша мать, Бонни, не должны были выйти из самолета живыми.

— И это все, старина? — с издевкой спросил Глюк.

— На данный момент все, — ответил Эллери. — На ранней стадии расследования преступлений другого результата трудно ожидать.

— Мне показалось, ты собираешься говорить о мотиве, — скучным голосом заметил Батчер.

— Ах это. — Эллери пожал плечами. — Если допустить, что мотив один и тот же, — а это очень даже вероятно, — то дело становится просто мистическим.

— Да, но что это могло быть? — выкрикнула Бонни. — Вот за что?! Моя мама за всю свою жизнь и мухи не обидела.

Эллери никак не реагировал. Он отвернулся к окну и уставился во тьму.

— Мисс Стюарт, ваш отец жив? — неожиданно спросил инспектор.

— Нет. Он умер, когда я была еще ребенком.

— После его смерти ваша мать выходила замуж?

— Нет.

— А-а… — начал Глюк и запнулся. — Скажите, а у нее после того, как она овдовела, были… любовные связи?

— У мамы? Не говорите чепухи.

Она отвернулась от полицейского.

— Ройл, ведь ваша мать тоже умерла, — сказал Глюк.

— Да.

— Как я слышал, ваш отец пользовался успехом у женщин. А была ли у него женщина, которая имела причины осерчать, когда он объявил о своем браке с мисс Блит Стюарт?

— Откуда мне знать? Я не совал нос в его любовные дела.

— Но в принципе, такая женщина могла быть?

— Могла, — буркнул Тай. — Но не думаю, что была. Конечно, отец не ангел, но он понимал женщин, он знал жизнь, и, по существу, это был очень порядочный человек. Во всяком случае, те немногие связи, о которых мне известно, заканчивались без скандалов. Он не лгал своим женщинам, и они прекрасно знали, на что идут. Так что если вы думаете, что отца убили из ревности, то вы тысячу раз не правы. К тому же все это дело провернул мужчина.

Глюк неопределенно хмыкнул и откинулся на спинку кресла. Похоже, его ни в чем не убедили. Эллери отлепился от окна.

— У меня предложение. Обычно при выяснении мотива задаются вопросом: кому было выгодно. Я же хочу установить тех, кто пострадал. Так будет гораздо быстрее. Начнем с главных фигур. То есть с вас, Тай, и с вас, Бонни. Несомненно, что больше всех пострадали вы. Каждый из вас лишился своего единственного родителя, к которому был очень привязан.

Бонни прижалась лбом к стеклу и прикусила губу. Тай раздавил в пальцах дымящуюся сигарету. Эллери продолжал:

— Киностудия? Батч, не гляди удивленно. Логика не приемлет сантиментов. Студия понесла большие финансовые потери — она лишилась двух звёзд, делавших хорошие кассовые сборы. Кроме того, придется отказаться от крупного проекта, над которым мы уже начали работать вместе.

— Минуточку, — поднял ладонь Глюк. — А другие киностудии, Батчер? Какие-нибудь проблемы с контрактами? Может, кто-то очень не хотел, чтобы такие две звезды снимались в «Магне»?

— Не будьте дураком, инспектор, — фыркнул Батчер. — Это же Голливуд, а не средневековая Италия.

— Сомневаюсь, — пробормотал себе под нос Глюк.

— Ну что, продолжим? — сказал Эллери, кинув на инспектора насмешливый взгляд. — Теперь агентство, которое занимается контрактами Джона и Блит. Это, кажется, контора Алана Кларка. Там тоже сплошные убытки. Получается, что пострадали все, кто связаны с ними родственными узами или по работе.

— Но, Эллери, кто-то же от этого должен был выиграть! — воскликнул Батчер.

— Ты имеешь в виду деньги? Хорошо, давай рассмотрим и это. Для начала ответим на такой вопрос. Джон или Блит оставили большое наследство?

— Мама практически ничего после себя не оставила, — сказала Бонни. — Ее украшения большой цены не имеют. Она сразу тратила все, что зарабатывала, — до цента.

— Тай, а ваш отец?

Тай скривил рот.

— Как вы думаете? Вы видели его расписки?

— А страховка? — спросил полицейский. — Или сберегательные фонды? Вы, голливудские, вечно солите деньги в страховых компаниях.

— Мама недоверчиво относилась к таким вещам, — поджав губы, ответила Бонни. — Она вообще не знала цену деньгам. Я так говорю потому, что сама пополняла ее приостановленные счета.

— Отец однажды купил полис на сто тысяч долларов, — вспомнил Тай. — Эта штука действовала только до второй выплаты: он сказал, черт с ней, ему некогда, он как раз собирался на ипподром.

— Нет, надо взглянуть на это дело по-другому, — прищурился инспектор. — Если не выгода, значит, реванш. А что! Я начинаю думать, что этому фигляру Парку лучше бы сейчас болтаться подальше от здешних мест.

— А что вы скажете об Алессандро и долговых расписках? — холодно поинтересовался Тай.

— Но эти расписки вернулись к вашему отцу, — заметил Эллери. — Если бы он не выплатил долг, вы думаете, Алессандро отдал бы их ему?

— Об этом я ничего не знаю, — помотал головой Тай. — Я только задаюсь вопросом: где отец достал сто десять тысяч.

— Вы абсолютно уверены, что ваш отец не мог… их прикарманить? А? — медленно процедил полицейский.

— Ну конечно не мог!

Инспектор в раздумье почесал подбородок.

— На самом деле у Алессандро заправляет Джо Ди Сангри, а он замешан во многих финансовых аферах Нью-Йорка. Кроме того, он обеспечивает Алу крышу и пути отхода. И все-таки гангстерами тут и не пахнет! Подсыпать в выпивку яд! Если бы Джо Ди Сангри хотел бы с кем-то разделаться, он бы употребил свинец. Вот это у них в крови.

— Но времена изменились, — буркнул Тай. — Да и что попусту говорить об этом негодяе. Давайте я им займусь?

— О нет. Мы его сами прощупаем.

— Это что же у вас получается — Джо Ди Сангри, он же Алессандро, убил еще и мать Бонни, потому что ваш отец не вернул карточный долг? — Эллери был ошарашен такой версией.

— Я знала, что ее замужество ни к чему хорошему не приведет, — выпалила Бонни. — Я это предчувствовала. Боже мой, и зачем она так поступила!

Тай вспыхнул и отвернулся. Глюк все поглядывал то на Тая, то на Бонни.

— Мы прибыли, — открыв свою дверь, сообщил пилот.

Все прильнули к иллюминаторам. Поле кишело людьми. Бонни мгновенно побелела и вцепилась в Батчера.

— Батч, — прошептала она, — это… это похоже на большого мертвого зверя, а шкуру облепили муравьи и снуют, снуют… Мне страшно!

— Бонни, ты так хорошо держалась. Это долго не продлится. Не смей кукситься! Выше голову.

— Да не могу я! Там ужас сколько глаз, и все будут сверлить меня… — И она еще крепче сжала его руку.

— Мисс Стюарт, смотрите на вещи проще, — снисходительно произнес инспектор Глюк. — Вам все равно придется через это пройти. Мы уже прибыли…

— Вот как? — горько усмехнулся Тай. — А мне кажется, мы нигде и не были. Или вернулись чересчур быстро — и ни с чем.

— Вот почему я и подчеркивал, что самое главное — понять, зачем, почему или за что Джона и Блит отравили, — заметил Эллери. — То есть, когда мы проясним мотивацию преступления, это дело будет раскрыто.

Глава 9

В среду, 20-го, только двое были совершенно спокойны во всем городе Лос-Анджелесе с окрестностями, — это Джон Ройл и Блит Стюарт. Три дня форменного сумасшествия. Репортеры, фотографы, артисты, стареющие дамы из журналов о кино, полиция штата и люди инспектора Глюка из отдела по расследованию убийств, продюсеры, режиссеры, работники похоронных бюро, городская администрация, поклонники великой пары — все шумели, двигались, ахали, суетились, превращая в настоящий ад эти дни для Тая и Бонни.