Александр Бондарь - Год Чёрной Обезьяны
Романцова медленно повернула голову и глядела без выражения.
— Зачем тебе?
— Надя, — Валет смотрел ей в глаза. — Эти люди должны наконец ответить за всё. Они не могут всегда говорить последними. Кому-то надо высказаться и после них.
Романцова покачала головой.
— Мне всё это неинтересно. Я знаю: рано или поздно Бог их накажет. И не хочу об этом думать.
Валет выпрямился.
— Кому это нужно? — Спросила Романцова устало. — Ахмету? Березовскому твоему? Или ты уже себе новых хозяев нашёл?.. Я не хочу, чтобы ещё кого-нибудь убили. Пусть Бог сделает так, как Ему угодно…
Валет кивнул и опустил голову. Он держал ладонями холодные доски и глядел на белый, как свежевыстиранная простыня снег.
— Хорошо, — сказал он негромко. — Пусть будет, как будет. Пусть Бог всё делает. Мы не станем вмешиваться. Я вчера вечером телевизор смотрел: новости из «Останкино». Показывали Илюшенко. Он там на собрании выступал на каком-то, рассказывал, как Россию обустраивать надо. Скоро он поедет в Италию — в деловую поездку. Жену он туда не возьмет, конечно. Зачем? Там ему и без жены будет хорошо. Сын его сейчас в Америке, в университете учится…
Он залез в карман, вынул оттуда пачку «Marlboro». Подумав, засунул её обратно.
— Забыл, — проговорил он рассеянно. — Забыл, что тут наверняка нельзя курить.
Романцова вдруг резко поднялась с места.
— Жди меня здесь, — сказала она, — я минут через пять буду.
Быстрыми шагами направилась туда, где виднелись крохотные окошки монашеских келий. Смеркалось. Чёрные мохнатые тучи над монастырским двором уплывали куда-то, грозя по дороге рассыпаться пушистым сверкающим снегом.
Надежда вернулась, держа в руке картонную папку. В глазах у неё не было ничего. Она молча протянула бумаги.
— Мне пора идти, — проговорила она сухо.
Валет быстро поднялся и схватил папку. Романцова, наклонив голову, шла по аллее прочь.
— Надя! — Окликнул он её негромко.
Та обернулась.
— Спасибо, Надя, — он был искренне ей признателен.
Взгляд у Надежды потеплел немного.
— Пожалуйста, — тихо сказала она.
Валет стоял на месте и удивленно смотрел ей вслед. Он видел, как на дорожке, присыпанной декабрьским снегом, остаются небольшие продолговатые следы.
Глава 16
Лена протянула руку и нажала на пульт. Экран зажегся. Выглянула холеная физиономия телеведущего, который рассказывал зрителям, что и где случилось в крае за последние дни. После праздника в казачьей станице показали выпускной вечер в городской школе. Затем поведали о проблемах фермера, которому крохозное начальство при дружном одобрении односельчан никак не желало отдавать в аренду коровник.
В комнату вошел Беляков. Он нес в руках два бокала с мутно-оранжевой жидкостью, в которой плавали серебристые кубики льда.
— Этот коктейль меня научили делать на Гаваях, — самодовольно заявил сыщик и поставил один бокал рядом с Леной.
Та снисходительно посмотрела на жидкость, потом — на Белякова.
— Хочешь меня напоить, а потом — в постель?
Детектив брезгливо скривился.
— Как вульгарно. Но ты меня все равно обидишь, если откажешься немножко выпить со мной.
— Разве что, совсем немножко.
Лена взяла коктейль. Они пили молча. Лена смотрела на экран. Беляков — на Лену.
— …А сейчас в нашей передаче криминальная тема, — заявил ведущий. — Мы уже рассказывали вам в одной из наших передач, что два дня назад в Фестивальном микрорайоне в перестрелке с вооруженным бандитом, которому удалось скрыться, погиб лейтенант милиции Андрей Макашов. Его коллега Анатолий Мищенко был тяжело ранен в этой перестрелке и доставлен в больницу. Как сообщили нам, сейчас его жизнь вне опасности. Андрею Мищенко было двадцать шесть лет. — Лицо телеведущего сделалось скорбным. — Вдовой осталась жена, без отца остались двое детей. Сегодня коллеги пришли проводить своего товарища в последний путь.
На экране возник утопающий в венках гроб. Среди публики Лена увидела Красикова. Он стоял рядом с гробом. Его рукав был перевязан траурной ленточкой. На вдетом в черную рамку фото Лена узнала того, в кого она стреляла два дня назад. Она вспомнила тот подъезд, побитую пулями машину…
— Много теплых слов было сказано о безвременно ушедшем товарище, чью жизнь оборвала подлая рука убийцы, — вещала за кадром бабушка. — Выступивший на траурном митинге представитель администрации края Алексей Федорович Миндалев сообщил, что администрацией принято решение выделить вдове погибшего на боевом посту милиционера пять тысяч рублей, чтобы хоть как-то поддержать семью, оставшуюся без кормильца. На митинге также выступили представители некоторых политических партий. Очень эмоциональным было выступление представителя краснодарской фракции ЛДПР.
На экране появился бородатый дедушка с явными признаками психического нездоровья. Он что-то кричал в микрофон. Глаза у него злобно блестели.
— До каких пор, — зазвучал его голос с экрана, — я спрашиваю вас, до каких пор, будут гибнуть от пуль бандитов хорошие честные парни?! И я вам отвечу! Дедушка надрывался так, словно бы не рассчитывал на усилители. — Пока у власти в Кремле будут сидеть безответственные и, не побоюсь этого слова — преступные люди! Только тогда в стране у нас наступит наконец порядок, когда к власти прийдет мудрый правитель, правитель, глубоко болеющий за судьбы своей страны. Я имею Владимира Воль…
Лена отшвырнула пульт в сторону.
— Отвратительно, — процедила она.
Беляков глядел на нее с сочувствием.
— Бедная девочка. Ты еще так мало слопала в этой жизни дерьма, а тебя уже успело стошнить.
Он пристроился рядом с ней на диване. Лена вдруг повернула голову. Она смотрела на Белякова так, как если бы увидела его впервые.
— Хочешь меня напоить? — Спросила она резко. — Валяй! — Лена поглядела на черный пустой экран телевизора. Потом откинулась на спинку дивана. — Давай пить, — сказала она устало. — А там — будь, что будет…
Экскурс в прошлое.
Веселая музыка лилась отовсюду. Подвешенные к потолку динамики натужно кряхтели и тяжело кашляли. Они как могли старались, создавая всем, кто тут был, праздничное настроение. Тусклые огоньки разноцветных фонариков перемигивались играючи, словно желали развеселить тех, кому все еще было грустно. Но развеселить Лену они и не пытались сегодня. Она стояла, подперев стенку, и мрачно смотрела на кружащиеся пары.
Проходили какие-то молодые люди. Они разглядывали критически девушек у стены. Лена знала наверняка: ее не выберут.
Шла уже вторая половина выпускного вечера. Скоро Лена покинет эту школу уже навсегда, и за порогом останутся самые разные воспоминания ее шестнадцатилетней жизни. Какой-то прыщавый парень, проходя мимо, оглядел Лену, хмыкнул презрительно и направился к стоящей с ней рядом рыжей девице.
— Ну че? Подем, потанцуем? — Предложил он.
Та охотно согласилась. Лена проводила их взглядом, пока они не исчезли среди вальсирующих пар. Ей вдруг захотелось уйти. Она посмотрела вокруг.
В одну из дверей ввалилась компания: Вовка Фокин — ее одноклассник и еще трое его дружков. Всех четверых шатало от выпитого. Прохаживаясь по залу, задели кого-то, но драки не произошло — немного попетушившись, разошлись. Вовка Фокин заметил Лену.
— Ой, ребя, Артёмина стоит! — Все четверо радостно уставились на нее. Погнали, — пригласил всех Вовка. — поприкалываемся.
Компания двинулась в направлении Лены. Та посмотрела на них и внутренне съежилась.
— Ты ли это, Елена?! Тебя ли я вижу?! — Фокин шел к ней, расставив широко руки. — Или это глаза мои сегодня галлюцинируют? — Все четверо давилсь от смеха. — Нешто и ты пришла сюда? Или я слишком много выпил?
Лена подняла глаза. Взгляд ее блеснул ненавистью. Всей компании стало еще веселей.
— Не, она! Точно она! — Кривляясь, Фокин обошел Лену полукругом. Слишком близко на всякий случай подходить не стал. — А, может, мне на танец тебя пригласить? — От смеха он чуть не свалился на пол. Некоторырые танцующие оборачивались на развелилившкюся группу. — Вот я на того посмотрю, кто ее пригласит!
Лена поняла — теперь уже точно пора сваливать. Один из приятелей Фокина шагнул к ней уже совсем близко и, растягивая слова, произнес нараспев:
— Девочка, скажу тебе по дружески: ты — уродина. Ведь это — правда! Иди к маме домой. Или ты не согласна, что ты у-ро-ди-на?
Оплеуха, звучная, громкая прекратила всеобщий смех. Со жгучей ненавистью глядела Лена на вовкиного приятеля. Тот, ошалев, отскочил в сторону. Ладонь он прижимал к красной от удара щеке. Ошарашено посмотрел на Лену. Потом, повернувшись к остальной компании, захихикал довольно и ткнул в девушку пальцем.
