Смерть Отморозка. Книга Вторая - Кирилл Шелестов
Сейчас Ляля, открыв дверцу полицейского джипа, боком сидела на заднем сиденье и, наклонившись вперед, без особого сочувствия наблюдала за Даниэлем. Гаврюшкин, оседлав ствол поваленного дерева, хладнокровно точил о камень тесак. Даниэль следил за ним взглядом, полным невыразимого ужаса. Норов не мог сидеть на месте и прохаживался рядом.
Гаврюшкин попробовал лезвие пальцем.
— Пойдет! — удовлетворенно сообщил он.
Даниэль, не сводивший с него глаз, затрепетал.
— Мишка, неужто ты его правда резать собрался? — с беспокойством спросила Ляля.
— А че, смотреть на него что ли? — отозвался Гаврюшкин. — Козел, бать! Он жену убил, а мы за него на нары должны идти?! Че, сучонок, не ожидал? — обратился он к Даниэлю. — Думал, самый умный?
Неизвестно, считал ли себя Даниэль самым умным, но интонация Гаврюшкина не оставляла сомнений относительно его намерений. Даниэль тихонечко заскулил.
***
Набродившись по холодным опостылевшим аллеям то с Верочкой, то с Ванькой, продрогнув до костей, наслушавшись их взаимных жалоб, устав их уговаривать и мирить, измученный Норов, не спавший за сутки ни минуты, собрал членов своего распадавшегося семейства в гостиной для окончательного разговора. От ковров цвета запекшейся крови, от кричащей позолоты вульгарной претенциозной мебели, от обилия бессмысленных разноцветных подушек и бездушных фарфоровых игрушек в горках, от развешанных повсюду бумажных молитв ему было нестерпимо душно. Он вдруг подумал, что, наверное, в такой же купеческой комнате, в коврах, мебели и иконах, Рогожин и зарезал Настасью Филипповну. Он подошел к окну и приоткрыл его, впуская морозный воздух.
Верочка и Ванька нервничали. Ванька, насупившись, подняв круглые плечи, нахохлился в кресле, Верочка, наглотавшаяся валерьянки и сердечных капель, прихлебывала какой-то успокаивающий отвар. Норов, избегая смотреть на них, чтобы не разжалобиться, объявил им свое решение. Он сокращал им финансирование вдвое и давал два месяца на исправление ситуации. Ваньке предписывалось возобновить учебу; Верочке — перестать скандалить. Оба должны были вернуться к доброжелательным семейным отношениям, в противном случае, их содержание урезалось еще вдвое.
Ему было стыдно наказывать деньгами сына и бывшую жену, это средство он никогда не употреблял прежде, считал его недостойным. Но другого выхода из ситуации он сейчас не видел. По мере того как он говорил, их лица бледнели и вытягивались. Каждый из них возлагал на него свои надежды, и столь решительного сокращения финансирования они не ожидали, для них это явилось сильным ударом. Оба были потрясены и напуганы. Не в силах наблюдать их страдания дальше, он вызвал такси и уехал на вокзал.
***
Гаврюшкин поднялся с дерева и не спеша подошел к Даниэлю. Тот замер, зажмурившись. Гаврюшкин наклонился и одним движением сорвал скотч с его лица. Даниэль вскрикнул от боли.
— Не ори, бля, — угрожающе произнес Гаврюшкин. — Рассказывай, как жену убил. Нор, переведи ему.
Норов перевел вопрос. Даниэль судорожно всхлипнул.
— Я не убивал ее! — запричитал он, торопясь и путаясь в словах. — Я никогда не смог бы сделать этого! У меня не поднялась бы на нее рука! Вы не представляете, сколько она для меня значила! У меня теперь никого не осталось, кроме Мелиссы. Умоляю вас!
Гаврюшкин все понял и без перевода.
— Скажи ему, не надо отпираться, хуже будет.
— Даниэль, тебе лучше рассказать нам правду, — обратился к французу Норов.
— Я говорю правду! — в отчаянии замотал головой Даниэль, брызжа слюной и слезами. — Я не убивал ее! Клянусь! Клянусь здоровьем Мелиссы! Отпустите меня, пожалуйста!
— Все ясно, — мрачно заключил Гаврюшкин. — За лохов нас держит. Не хочет культурно разговаривать, придется по-другому ему объяснять.
Он присел на корточки возле Даниэля.
— Слушай внимательно, хорек, — внушительно по-русски заговорил он. — Это — член, — он легонько ткнул тесаком в пах Даниэля и тот сразу сжался. — Догнал, бать? А это — ножик, понял? — Он поднес тесак к лицу Даниэля; лезвие зловеще блеснуло в лучах солнца, пробивавшегося сквозь верхушки голых деревьев. — А сейчас я этим ножиком буду делать тебе чик-чик. — Он коротко рубанул тесаком воздух. — Догнал?
— Не надо! — вскрикнул Даниэль. — Умоляю! Пожалуйста! Это не я!
Маленький и жалкий на фоне огромного Гаврюшкина, он был похож на муху, запутавшуюся в паутине гигантского паука и беспомощно повисшую.
— Не ты, — саркастически повторил Гаврюшкин. — А кто?
— Не знаю! Не знаю! Не я!
Даниэль лепетал по-французски, Гаврюшкин спрашивал по-русски, но в эту минуту они понимали друг друга без переводчика. Гаврюшкин неодобрительно покачал головой и расстегнул молнию на джинсах Даниэля, открывая рыжие волосы паха внизу белого живота.
— Нет! Не надо! Нет! — захлебывался Даниэль.
Он забился на веревке, как пойманная рыба на неумолимой леске.
— Гляди, он, кажись, обо…ся, — с отвращением заметил Гаврюшкин Норову. — Во пидор, бать!
Он брезгливо потянул с бедер Даниэля джинсы и трусы, обнажая гениталии.
— Пожалуйста! — в ужасе молил Даниэль. — Прошу вас!
Гаврюшкин, не отвечая, провел ножом по животу Даниэля, пробуя лезвие; оно сразу рассекло кожу, выступила кровь.
— Умоляю!! — кричал Даниэль.
— Мальчишки, может, это, правда, не он?! — не выдержала Ляля.
— Не смотри, — посоветовал ей Гаврюшкин. — Лучше иди погуляй, мы с Нором без тебя с ним разберемся.
Мгновенье Ляля колебалась.
— Нет, я с вами останусь, — преодолевая себя, решила она.
Гаврюшкин занял удобную позицию и прищурился, прицеливаясь.
— Ну, все, п…ц тебе! — кротко и зло объявил он Даниэлю, занося тесак.
Даниэль заверещал, как заяц и задергался. По лицу Гаврюшкина, с прикушенной нижней губой, по сузившимся ледяным глазам, Норов вдруг понял, что тот уже не шутит. Ляля тоже это увидела, зажмурилась и заткнула уши. Норов бросился между Гаврюшкиным и заходившимся в визге Даниэлем.
— Стой! Нельзя так!
— Уйди, бля! — рявкнул Гаврюшкин.
Отпихнув Норова, он присел и вплотную приблизил свое искаженное лицо к перепуганному лицу француза.
— В последний раз спрашиваю: будешь говорить?!
— Да! — взвизгнул Даниэль. — Да! Да! Я все скажу! Не убивайте!
Он был близок к обмороку.
***
Вернувшись в Петербург, Норов опять заболел нервами. Он почти не ел, спал мало и беспокойно, в спортивный зал не ходил, читать не мог. Он часами бесцельно бродил по городу либо валялся в кровати, бездумно собирая пасьянс за пасьянсом. Ванька ему не писал, звонки от Верочки полностью прекратились. Так продолжалось долго.
К исходу назначенного срока он позвонил сам. Верочка сказала, что они с Ванькой помирились и теперь у них прекрасные отношения. Она была у директрисы школы, договорилась о том, чтобы Ваньку перевели на заочное обучение. За это приходится доплачивать, но она уже начала поиски работы; правда, пока предлагают только место администратора в салоне красоты: оклад маленький, а работать надо по
