Ева Львова - Состояние аффекта
Заметив, что к автосервису подъехали гости, Воловик приветственно поднял перемазанную маслом руку и изобразил некоторое подобие улыбки. Но мышцы его сурового лица были устроены таким образом, что не предусматривали подобных упражнений, и улыбка вышла жутковатая, как у людоеда. Крупные зубы оскалились, и без того выступающий подбородок выехал вперед, а глаза утонули в глубоких глазницах еще глубже. Поздоровавшись с участковым, Валерий провел пятерней по бритой голове и перевел взгляд черных глаз на меня. При этом улыбка на его лице сменилась презрительной гримасой.
– Юрик, зачем ты притащил сюда эту мадам? – угрюмо осведомился он.
– Агата Львовна привезла тебе утерянную деталь от мотоцикла, – осторожно сообщил Ласточкин, наблюдая за метаморфозами на лице приятеля.
– Какую еще деталь? – недоверчиво пробормотал Воловик, подаваясь вперед.
Я вынула из сумки бело-голубую эмблему и, выбравшись из салона авто, двинулась к ремонтируемому агрегату. Мальчишки, как по команде, расступились в разные стороны, давая мне дорогу. Приблизившись к мотоциклу, я приложила на выемку хромированного бака эмалевый кругляш и победоносно взглянула на Воловика.
– По-моему, это когда-то было здесь.
– Откуда это у вас? – ледяным тоном спросил Валерий, и я явственно услышала угрозу, прозвучавшую в его голосе.
– Что за тон, уважаемый? – обиделась я.
– Эта вещица пропала пару дней назад, и я подозревал, что она украдена кем-то из моих юных друзей, – пояснил Воловик, и лед в его голосе уступил место стали.
Похоже, хорошим слухом обладала не я одна, ибо белобрысый тип, из которого вывалилась эмалированная эмблема, стал медленно пятиться за кирпичную стену гаража.
– После прошлой нашей встречи я нашла это около своей машины, – не стала я сдавать юного воришку. Когда мальчишка понял, что я не собираюсь его закладывать, в его светлых глазах мелькнуло облегчение вперемешку с благодарностью, и парень прекратил отступление за гараж.
Поднявшись с корточек во весь свой гигантский рост, Воловик неспешно вытер руки промасленной тряпкой и медленно обвел взглядом лица притихших ребят. Подростки застыли в неловких позах, ссутулились и сжались в комочки, боясь шелохнуться и навлечь на себя гнев старшего товарища.
– Кто украл? – тихо выдохнул Воловик, протягивая к мальчишкам ладонь с эмблемой.
На пятачке перед автосервисом повисла гулкая тишина, и вдруг в этой звенящей тишине прозвучал робкий голосок:
– Валера, это я взял.
Мой белобрысый знакомый сделал шаг вперед и застыл перед товарищами, низко опустив голову.
– Не взял, Сережа, а украл, – спокойно поправил его Воловик. – Когда берут чужое, это называется воровство. И ты, Сережа, стал вором.
– Валера, я же не насовсем, – заныл мальчишка. – Я же только посмотреть, а потом обронил где-то.
– Сережа, ты вор, – сурово продолжал руководитель мотоклуба. – Ты украл у своих товарищей, и пусть они решат, нужен им такой друг или нет.
Подростки зашевелились, возмущенно обсуждая проступок приятеля, а он фальцетом затянул:
– Пацаны, ну простите, пацаны! Я же не хотел, она сама так в руку и просилась!
– Ни фига себе, Серега, мы на эту эмблему сколько месяцев деньги копили, так долго ее искали, нашли, купили, а ты ее спер? Ты что, тупой, не понимаешь, что без нее никуда? Без эмблемы наш «R-24» не раритет, а полная фигня! – кричали они хором.
– Вы что, теперь меня выгоните, да? – всхлипнул провинившийся.
– А что с тобой еще делать? – закричали мальчишки.
– Может, возьмем Сережу на поруки? – вдруг предложил Воловик. – Борзов же сам признался, что взял шильдик, а это мужественный поступок. Накажем его, конечно. Назначим десять дежурств по гаражу. Есть возражения?
Мальчишки молчали, не решаясь высказать протест, хотя он и читался в возмущенных взглядах, которыми они обменивались.
– На сегодня все, а Сергей пусть начинает уборку, – жестко проговорил Воловик, легонько шлепая мальчишку по затылку.
– Вот ведь Макаренко, – усмехнулся стоящий рядом со мной Ласточкин. – Умеет он найти подход к пацанам!
Я с теплотой смотрела на Воловика и уже не сомневалась, что этого замечательного парня во что бы то ни стало нужно спасать от тюрьмы. Между тем мальчишки разошлись, и в мастерской остался только пронырливый Серега. Он принялся собирать разбросанные там и тут детали и инструменты и укладывать их на тянущиеся вдоль стен полки.
– Валерий, – подала я голос. – Мне необходимо с вами поговорить насчет инцидента на заправке. Дело вовсе не так безнадежно, как вы представляете. Я была у потерпевшего, и он, оказывается, не так серьезно травмирован, как пытается изобразить.
Пока я говорила, лицо моего подзащитного мрачнело все больше и больше, пока он, наконец, не сделал протестующий жест рукой, как бы стараясь закрыть мне рот, и глухо не произнес:
– Знаете, дамочка, я не прошу вас о помощи. Я вообще вас ни о чем не прошу. Я виноват и должен понести наказание. Я поднял руку на пенсионера и отвечу за это по закону.
– Валера, ты ж сроду мухи не обидел, – усомнился в виновности приятеля участковый Ласточкин.
– Да этот старый хрен сам виноват, – встрял в беседу мальчишка. – Он как начал орать и обзываться, тут любой бы не выдержал!
– А ну-ка цыц! – прикрикнул на парня Валерий. – Занимайся своим делом и не лезь в разговоры старших!
Серега насупился и с удвоенным усердием принялся подтирать лужицы на полу мастерской, демонстративно обходя тряпкой наши ноги.
– А вы, дамочка, шли бы отсюда, – вдруг заявил Воловик. – Когда вы появляетесь рядом, всегда случаются неприятности. Я отказываюсь от защиты в суде, так в своей конторе и передайте. Мне вообще не нужен адвокат, пусть суд назначит мне наказание, которое сочтет нужным.
От неожиданности я потеряла дар речи. Он в своем уме – отказываться от защиты? Да его же упекут на пять лет как минимум! А как же его ребята? Пусть опять возвращаются на улицу? Ну уж нет, так просто Валерию от меня не отделаться! А между тем доверитель продолжал меня гнать.
– Слушайте, как вас там? Агата? Скажите, Агата, чего вы ко мне пристали? Вам что, заняться нечем? Вы молодая красивая девушка, должно быть, успешный адвокат, у вас все хорошо, вот и занимайтесь своими делами.
Ключевыми в его монологе были слова «у вас все хорошо», это я поняла по тому, как Воловик выделил их интонацией. Значит, я недостаточно несчастна для тебя? Ну что же, можно и по-другому. Я сделала плачущее лицо, напряглась, покраснела, выдавила из себя слезу и, улучив момент, когда Воловик замолчал, чтобы перевести дух, прохныкала:
– Вот вы не знаете, а говорите! Вам известно, почему ваше дело передали мне? Да потому, что Боря уехал в Израиль! Меня бросил, а сам уехал! А мы с ним с первого курса института вместе!
И тут я заревела по-настоящему, живо представив себе, что Джуниор на самом деле навсегда останется в Тель-Авиве. Эта мысль до сего момента не приходила мне в голову. Казалось, что Борис просто уехал на пару недель в отпуск, но скоро вернется и все будет по-прежнему. Я буду повелевать Борисом, безраздельно владея им на правах лучшего друга, и он всегда будет рядом, что бы ни случилось. А вот о том, чтобы лишиться Устиновича-младшего навсегда, я как-то не задумывалась, а подумав, не смогла удержать себя в руках и теперь заливалась горючими слезами. В глазах Воловика появился неподдельный интерес, и он сделал несколько шагов в мою сторону, чтобы протянуть опрятный носовой платок.
– Ну ладно, я пойду, – пробормотал участковый Ласточкин, переставая что-либо понимать, ведь я буквально полчаса назад уверяла его, что не имею никаких видов на Устиновича-младшего. И что вообще-то я всего лишь Борькина коллега по работе.
Пока я вытирала лицо большим клетчатым платком, пропахшим дегтем и бензином, Воловик проводил приятеля до машины и вернулся ко мне.
– Ну что, успокоилась? – участливо поинтересовался он, заглядывая мне в лицо. – А кто это у нас такой заплаканный? – пробасил он, трогая меня за щеку твердым пальцем в мозолях и несмываемом мазуте.
– Это я, – сквозь слезы улыбнулась я. – Тушь в глаза попала, я не могу сесть за руль…
– Без проблем, отвезу тебя, куда скажешь, – обрадовался Валерий, и я поразилась перемене в его отношении ко мне.
Как только я стала бедная-несчастная брошенная барышня, а не самодостаточная леди-адвокат, я сразу же обрела в глазах Воловика несомненную ценность. Он даже готов отвезти меня домой! Это было даже лучше, чем я могла ожидать, и я покорно натянула на голову шлем и уселась на мотоцикл позади Валерия, обхватив руками его широкую спину.
– Надо бы заправиться, – не поворачивая головы, оповестил меня Воловик.
– Да-да, конечно, – легко согласилась я.
Мы медленно тронулись по переулку, проехали его и выехали на узкую улочку, по которой двигались, пока не свернули на шоссе. Там Валерий прибавил скорость, но не сильно, а так, чтобы не вызывать раздражения у едущих в крайнем правом ряду водителей. Было видно, что он очень осторожен на дороге и водит по всем правилам. Сама я к таким водителям не отношусь: у меня не хватает терпения ждать все эти зеленые сигналы светофоров, я срываюсь еще на желтый, поэтому смотрю на сторонников езды по правилам с уважением и тайной завистью. Тем более мне было странно, что такой законопослушный гражданин, как Воловик, избил другого водителя. Вот я бы запросто могла наброситься с кулаками на зарвавшегося мерзавца, подрезавшего меня на дороге. Но, к счастью, пока этого не произошло – на трассе я благоразумно предпочитаю вымещать обиду громкими криками в герметично закрытом авто, и мои проклятия не долетают до ушей противника.
