Ева Львова - Состояние аффекта
Обреченно махнув рукой, Меллина отвернулась к окну и притихла. На мой взгляд, это была как раз та расплата, которой заслуживала эта лживая тетка. Прежде чем что-то просить у Бога, десять раз подумай, а вдруг он услышит твои молитвы?
В кармане у Бориса раздался звонок. Джуниор торопливо вышел из бокса, вынул из брюк простенький мобильник и небрежно произнес:
– Да, батя, внимательно.
Несмотря на то, что телефончик был дешевый, динамики у него были хорошие, а я стояла прямо за Джуниором, поэтому отчетливо услышала каждое слово разговора.
– Ну что там у вас? – нетерпеливо прокричал Эд Георгиевич. – Мы с Владленом Генриховичем и Идой Глебовной места себе не находим!
– Да все нормально, батя, передай там, чтобы не волновались. Агату освободили, мы летим домой. Скажи генералу – его ждет сюрприз.
– Да бог с ним, с сюрпризом, ты мне отзвони, когда вылетаете, может, я сумею вас встретить, чтобы не тратиться на такси.
– Ты сам приедешь за нами в аэропорт? – не поверил своим ушам Борис.
– Да нет, не за вами, я привезу в Шереметьево Леню. Я знаю, как оставить в семье ресторан: Леонид подал на развод с Машей и теперь летит в Тель-Авив знакомиться с Зиночкой. Так что ты подготовь мою будущую невестку к приятному известию.
– Да, батя, конечно, я тебя понял.
Сбросив вызов, Борис обернулся ко мне, посмотрел счастливыми глазами и, смешно сморщив нос, чуть слышно проговорил:
– Йес! И все-таки ресторан будет наш!
– Борь, в реанимации лежит моя мама, – напомнила я. – Я хочу к ней зайти.
– Нет, Агата, это не твоя мама, – перебил меня Борис. – Это Вера Рудь из-под Нижнего Новгорода. Она не имеет к тебе никакого отношения, уж поверь мне. Вера просто приманка, чтобы ты приехала наверняка.
– Вот как? – расстроилась я. – Опять Жакетов?
– Само собой. Но ты не переживай.
И, наклонившись к самому моему уху, прошептал так тихо, чтобы его слышала только я:
– Агата, пойдем, я отвезу тебя к человеку, который все эти годы молится за Льва Рудя, только не знает, как его зовут. Это монах-полицейский, о котором я тебе рассказывал. У него есть четвертая обезьянка сандзуру – «не делаю зла».
– Как ты думаешь, он мне ее отдаст? – обрадовалась я, поскольку, несмотря ни на что, продолжала считать своим папой Леву.
– Не думаю, фигурка слишком дорога для него, но обезьянку можно сфотографировать.
Окрыленная удивительной новостью о находке, настигшей меня через столько лет, я вложила руку в ладонь кудрявого друга и отправилась следом за Борисом.
Примечания
1
Сельскохозяйственная коммуна в Израиле.
