Ева Львова - Состояние аффекта
– Отмучилась наша Верочка!
Устинович-младший в знак уважения перед покойной благоговейно склонил голову и негромко проговорил:
– Надо бы родственникам сообщить.
Женщина перестала рвать юбку и, возмущенно фыркнув, ехидно осведомилась:
– А я кто, по-вашему? Или родная сестра у гоев не считается родственницей?
Пропустив мимо ушей обидное замечание, Борька недоверчиво покосился на собеседницу и с сомнением в голосе протянул:
– Разве у Веры Рудь была сестра в Израиле?
– А вы, простите, кто такой, что интересуетесь? – подбоченилась дамочка.
– Я адвокат ее дочери Агаты Рудь, зовите меня господин Устинович. А вас как величать?
– А я Галина, – недовольно буркнула она. – Не понимаю, почему я должна разговаривать с каким-то адвокатом?
– Хотя бы потому, что у меня есть бумага из полиции, подтверждающая полномочия.
– Какие полномочия?
– Задавать вопросы на интересующие меня темы. Вот я и интересуюсь – разве у Веры Рудь была в Израиле сестра?
– Господин Устинович, – надменно проговорила Галина. – Сестра-то у Веры имелась, а вот дочери как раз таки и не было. Вы все перепутали. Последние полгода жизни у Веры был муж Коля, благородный человек, вот у него есть дочь Агата. Когда мы жили в Нижнем Новгороде…
– Где вы жили? – удивился Борис.
– До того как Вера через брачное бюро познакомилась с Николаем, мы жили в Нижнем Новгороде, – терпеливо рассказывала сестра покойной, опасаясь прогневать обладателя заветной «бумаги». – Затем Вера стала переписываться с израильским женихом Николаем – сваха сказала по секрету, что Коля специально прислал на Веру запрос. Он искал женщину именно с такими именем и фамилией по всей России и нашел свое счастье в Нижнем Новгороде. Мы приехали сюда, но Верочка тяжело заболела. Николай устроил ее в этот госпиталь, каждый день навещает и подбадривает. Вера рассказывала: Жакетов обещал познакомить ее с дочерью Агатой, чтобы Вера окончательно почувствовала себя частью большой и дружной семьи.
Сестра покойной говорила и говорила без остановки, перемежая русскую речь иудейскими словечками, из чего Борис сделал вывод, что ее семья перебралась в Израиль не так давно, и, чтобы чувствовать себя уверенно, Галина пытается казаться набожнее самого ортодоксального хасида. Борис припомнил разговор с монахом-полицейским Бенджамином, и в голове его начал складываться пазл.
– Как, вы сказали, фамилия Николая? – прерывая бесконечный поток слов, спросил он у женщины.
– Жакетов, – слегка смутившись, повторила она. – Он не из наших, но все равно Коля в душе имеет хэсэд шель эмет – истинное милосердие.
– Имя Лев Рудь вам ни о чем не говорит? – на всякий случай уточнил Борис.
Галина замотала головой, отчего на широком лбу ее запрыгали кудряшки, и быстро проговорила:
– Не знаю я такого человека. У нас есть кузен в Ростове, но его зовут Савелий, а отец наш – Даниил.
– Да вы не стойте, звоните Жакетову, звоните, – распорядился Борис. – Попросите его приехать и забрать тело, скажите, что сами не можете – очень расстроены свалившимся на вас горем. Куда сейчас ее повезут?
– На территории госпиталя есть хевра кадиша «Хабад Шомрей Шабос» – еврейское похоронное бюро. Само собой, туда!
– Отлично, я пойду с санитарами и переговорю с администрацией заведения.
– С габаем, – поправила Бориса женщина, доставая мобильник.
– Что?
– В хевре кадише нет администрации, там есть габай – староста общины.
– Ну да, конечно, поговорю с габаем, – согласился Борис, следуя за каталкой, на которую переложили тело покойной Веры Рудь и теперь вывозили в коридор, чтобы грузовым лифтом спустить в морг.
Один из санитаров объяснил Борису, где находится хевра кадиша, однако Борис все равно изрядно поплутал по разросшемуся парку, пока добрался до места. К флигелю красного кирпича он подошел только через полчаса. Войдя в просторный светлый холл, приятель втянул носом резкий приторный запах благовоний, постучался в одну запертую дверь, в другую – никто не открыл. Тогда Устинович-младший начал дергать все двери подряд. Поддалась только самая дальняя, за которой кудрявый друг увидел лестницу, ведущую круто вниз. Он уже хотел было по ней спуститься и посмотреть, есть ли кто живой, но тут на плечо ему опустилась чья-то горячая ладонь. Борис обернулся и лицом к лицу столкнулся с приятным мужчиной средних лет в кипе на волнистых, с проседью, волосах.
– Господин что-то ищет? – на идиш спросил человек в кипе.
– Мне нужен габай, – по-английски ответил Джуниор, не понявший ни слова.
– Рабби Меир из Бриска к вашим услугам, – уже по-английски откликнулся собеседник.
– Меня зовут Борис Устинович, я из полиции, – слукавил Борька, показывая верительную грамоту, выправленную Семеном. – Хочу попросить вас, рабби: мне нужно встретиться с одним человеком, он придет оформлять ритуальные услуги для покойницы по имени Вера Рудь. Задержите его и сообщите в полицейское управление Тель-Авива.
– Что он сделал?
– Много чего. Похитил девушку, требует за нее выкуп.
– Он нехороший человек. Не сомневайтесь, я сообщу, господин полицейский, – приветливо откликнулся рабби Меир из Бриска. – Сейчас многие заражены тум’ ат мэт – нечистотой смерти, и долг истинно верующих противостоять злу.
– Я на вас надеюсь, святой отец, – по-русски пробормотал Борис, и ему показалось, что рабби Меир в ответ на его слова едва заметно усмехнулся.
Устинович-младший вышел на воздух, после теплого и сладкого смрада хевры кадиши показавшийся ему особенно свежим, вдохнул полной грудью и, проходя мимо маленького зарешеченного окна на уровне его ног, внезапно уронил мобильный, который извлек для того, чтобы связаться с Семеном. Нагнувшись, кудрявый друг поднял с земли аппарат и кинул рассеянный взгляд в окно. Сквозь прутья решетки был виден похожий на прожектор фонарь, освещавший просторную комнату с длинным столом посередине. По комнате метались две тени, что-то горячо обсуждая и жестикулируя руками. Джуниор выпрямился и двинулся к выходу с территории госпиталя. Нужно было добраться до ресторана, забрать у Зиночки свой аппарат и проверить, не было ли входящих вызовов от Агаты. Конечно, можно было просто позвонить Зинаиде и спросить у нее, но новоявленная Мерилин Монро была вне зоны доступа сети, что тоже не могло не настораживать. Понимая, что помощи ждать неоткуда, кроме как от полиции, Борис связался с Семеном и доложил ему обстановку.
– А я у нас в ресторане, составляю протокол, – утомленно выдохнул Семен.
– Там-то что случилось?
– Зинаиду ограбили, украли твой мобильник, – поведал кузен. – Подъезжай, вместе будем разбираться.
* * *В ресторане «Монро» разыгрывалась драма. Зинаида билась в истерике, оплакивая пропавший источник веселых развлечений. Борис подъехал в тот момент, когда его невеста описывала Семену приметы похитительницы. Два скучающих патрульных, приехавших по ее вызову, неторопливо записывали показания.
– Подсела к вам за столик, взяла у вас аппарат и быстро убила всех птиц, – прочитал тот, что вел протокол.
– Ну да, быстро убила и птиц, и бобров, – всхлипнула Зиночка. – Вы записали про бобров? Это ведь самое трудное. Попробуйте сами – ни за что не получится, если не умеешь. У кого-нибудь есть на телефоне эта игра? Не может не быть, она очень популярная. Посмотрите у себя в аппаратах, наверняка обнаружится. Сема, дай мне твой телефон, я сама проверю.
– Мадам, давайте не отвлекаться, – прикрикнул на нее второй полицейский.
– Так, значит, похитительница умела виртуозно глушить бобров? – иронизировал полицейский с протоколом.
– Она умела, – подтвердила потерпевшая.
Борис подошел к столу, за которым расположились полицейские во главе с Зинаидой, и угрюмо осведомился:
– Могу я узнать, что здесь происходит?
Тот полицейский, который не записывал, а только ухмылялся себе в усы, охотно пояснил:
– Да вот, у дамочки украли телефон, она описывает приметы похитительницы.
– И как же она выглядела? – насторожился Борис.
– Его украла девушка лет двадцати пяти с каштановыми волосами и спортивной фигурой, – выпалила Зина. – Не такой шикарной, как у меня, но тоже ничего. И звали ее Агата.
– Воровка подловила тебя на какую-нибудь дешевую ерунду типа твоей неземной красоты, ты пошла принарядиться еще больше, а Агате оставила аппарат, чтобы не скучала, – усмехнулся Борис. – Так было дело?
– Ну да!
К столу подошел молодой официант и, смущаясь, проговорил:
– Я записал номер машины, на которой они уехали.
– Кто уехал? – растерялся Борис.
– Воровка с телефоном. Она мне сразу показалась подозрительной: выскочила с тяжеленной сумкой наперевес из такси, вбежала в зал, пробежала между столами и устремилась на веранду. Таксист продолжал стоять у дверей, явно поджидая, когда выйдет его подельница, потому что послал куда подальше двух перспективных клиентов, едва стоявших на ногах и пытавшихся прибегнуть к его услугам. Затем девица подсела к Зинаиде, о чем-то с ней поболтала, и Зина ушла к себе на второй этаж. И тут воровка подскочила и побежала к выходу. Ну, я на всякий случай и записал номер машины.
