Ева Львова - Состояние аффекта
– А отец? Почему же он до сих пор еще жив?
– Лева – как раз та аномалия, которая позволила Максу Фишману откорректировать свой метод. Операция Левы была первой, рука Фишмана дрогнула, и он сделал надрез не вдоль, а немного под углом. Макс пишет, что это оказалось необходимым условием для долголетия подвергшихся операции людей.
– А где сейчас Жакетов? – поинтересовалась я.
– Да что с ним сделается? – усмехнулась женщина. – Служит России в каком-нибудь Гондурасе. Связи Владлена Генриховича не дадут ему пропасть. А вот про Леву Рудя я ничего не знаю. Говорят, он где-то в Израиле, только правда ли это?
Я внимательно следила за лицом собеседницы и старалась себе представить, какое у нее было бы выражение, если бы я сказала, что отец сейчас в Москве и больше всего боится снова попасть в ее лабораторию и оказаться подопытной свинкой.
– Итак, подведем итог нашей беседе, – деловито сказала я, с трудом отрывая взгляд от красиво очерченного рта доверительницы. – Трое сотрудников лаборатории – Фишман, Жакетов и Лев Рудь – в настоящий момент, скорее всего, находятся за границей, но на сто процентов уверенными мы в этом быть не можем. И только Головин обитает в непосредственной близости от места преступления, но он не в себе уже много лет. На кого из четверых своих бывших коллег вы бы сделали ставку?
– Я бы поставила на Макса Фишмана, – до корней волос покраснела Екатерина Андреевна, – он самый целеустремленный из них…
И я с удивлением поняла, что и Меллина не избежала участи женской половины института экспериментальной биофизики: она тоже влюблена в великолепного гения, поэтому и хочет, чтобы я по своим каналам навела о нем справки. Фишман и в самом деле был не самый проигрышный вариант, и я решила начать с него.
* * *По дороге домой я звонила Борьке. Звонила не просто так, а по делу. Прежде всего я хотела попросить приятеля навести справки о Фишмане в Институте имени Вейцмана, благо город Реховот располагался всего лишь в двадцати километрах от Тель-Авива. Кроме того, неплохо было бы выяснить, в какой стране в настоящее время пребывает наш герой – может, Максим Романович отправился в мировое турне и как раз в этот самый момент остановился проездом в средней полосе России, скажем, где-нибудь рядом с Москвой?
Когда Борис снял трубку, я по голосу догадалась, что кудрявый друг вовсе не рад меня слышать, а скорее раздосадован звонком. На том конце провода играла музыка, звенела посуда и Борис, то и дело отрываясь от нашего разговора, отдавал бойкие распоряжения официантам. Я тоскливо подумала, что приятель окончательно вжился в роль хозяина ресторана, и теперь его из этого образа клещами не вытащишь. А мне так нужна его помощь! Ведь это просто дар судьбы, что мой лучший друг внезапно уехал в Израиль и может проверить труднодоступные для проверки из Москвы вещи!
– Борь, а Борь, – ныла я в трубку. – Ты был сегодня в госпитале?
– Прости, Агатка, не успел, – откликнулся Джуниор.
– Очень тебя прошу – выкрои время, ладно? У меня к тебе еще одна просьба: съезди завтра в Реховот, наведайся в Институт Вейцмана и узнай, пожалуйста, адрес одного их автора – Макса Фишмана.
– Когда мне, Агатка? – искренне удивился Борис. – У меня завтра банкет на сто двадцать персон.
– Ого, да ты уже вступил в права наследования! – порадовалась я за друга. – Что же ты ничего не говоришь?
– Да нет, не то чтобы вступил, – замялся Джуниор. – К нотариусу мы поедем в конце недели, сейчас Сема занят, а пока я вникаю во все тонкости ресторанного бизнеса.
– Ну и как оно? – кисло поинтересовалась я.
Без приятеля жизнь мне совсем не казалась такой уж замечательной. Я привыкла к Борису, как к незаменимой вещи, обходиться без которой просто немыслимо. Как, например, к столовым приборам. Или к крему для лица. Когда они у тебя есть, ты их вроде бы не замечаешь. А попробуй хотя бы на день остаться без этих вещей! Ужас! Кошмар! Катастрофа! Сплошной дискомфорт и неудобство.
– Пока мне все нравится, – бодро ответил кудрявый друг. – Только здорово достает эта Зина. Таких клинических идиоток еще поискать! Сует нос во все дела ресторана, будто она тут хозяйка. Ну ничего, вступлю в права наследства, тут же отправлю ее восвояси.
– Вот и правильно. А пока у тебя куча свободного времени, съезди, пожалуйста, в редакцию журнала. А еще узнай, владеет ли медклиникой мой отец. На всякий случай напоминаю: его зовут Лев Владленович Рудь. Про госпиталь я уже говорила.
– Ну Агата… – заныл было Джуниор, но я угрожающе перебила его:
– Лучше сделай, как я прошу. А иначе завтра же отправлюсь к жене моего доверителя и выясню, за что ты так ненавидишь Воловика. Сдается мне, ты не просто так решил упрятать Валерия за решетку.
– Вот только ездить никуда не надо, – взмолился Борис. – Не стоит разговаривать с Маринкой, все, что она сможет тебе рассказать – это только то, что сначала Воловик ее увел у меня, а затем застукал нас с Маринкой при весьма пикантных обстоятельствах на последней встрече выпускников.
Ого, какие подробности! Почему же я, лучший Борькин друг, ничего об этом не знаю? У меня отчего-то заныло под ложечкой, и я чужим голосом сказала:
– Вот и хорошо, вот и договорились. К Маринке ездить не буду, но и ты уж сделай, пожалуйста, как я прошу.
– Это что, шантаж? – возмутился кудрявый друг.
– Можно и так сказать. Пока-пока, завтра жду звонка с отчетом о проделанной работе.
Для себя же я решила непременно докопаться до истины и не дать посадить в тюрьму невиновного человека. Ведь видно же, что ситуация с Воловиком далеко не так однозначна, как ее хочет представить Борис.
На дачу я не поехала, отправившись ночевать к себе на Басманную. Честно говоря, я не поехала к старикам потому, что не знала, что скажу бабушке и деду. Объяснения я отложила на потом, когда нарою побольше информации. А пока я решила вплотную заняться делом удалого мотоциклиста. Утром первым делом я отправилась к участковому Ласточкину, на которого жаловались старушки из двора моего доверителя. Мне было ужасно интересно, отчего представитель власти спускает на тормозах антиобщественное поведение Валерия и его банды.
Участковый Ласточкин вел прием населения в общественном пункте охраны порядка. В коридоре перед дверью его кабинета на стульях сидели две женщины, за которыми я и заняла очередь. Та, что постарше, говорила молодой:
– В прошлом году мой Сашка совсем от рук отбился, так Юрий Сергеевич его пристроил в мотоклуб, где такие же обалдуи, как мой сын, старинные машины собирают. У них руководитель – совсем молодой парень. Валерием зовут. Этот Валерий для ребят непререкаемый авторитет – мужа-то у меня нет, некому с сыном по-мужски поговорить. А руководителя мотоклуба мальчишки уважают и слушаются.
– И что они там делают? Небось гоняют с утра до ночи на мопедах? – прищурилась та, что помоложе.
– Гоняют, но редко. А в основном Валера находит железные развалюхи, и ребята все вместе их чинят, – ответила ее приятельница.
– И что потом с ними делают? Продают? – хмыкнула молодая.
– Ну да, продают, и на вырученные деньги покупают общие мотоциклы, на которых устраивают соревнования. Ласточкин молодец, что нашел Валеру, без него мой Сашка давно бы в колонию загремел, а так на механика пошел учиться. Вот иду сказать Юрию Сергеевичу спасибо за сына.
Женщина достала из сумки банку маринованных грибов и показала своей собеседнице.
– Родня из деревни грибочки прислала, а Юрий Сергеевич, я знаю, их любит.
– А меня Ласточкин вызвал для беседы, – вздохнула скептически настроенная особа. – Мой Димка повадился шататься по ночам с компанией. Вроде бы они с ребятами из соседней школы на пустыре дерутся. Неделю назад инспектор по делам несовершеннолетних меня вызывала, грозилась сына на учет в детскую комнату полиции поставить, если не перестанет хулиганить, а теперь вот Ласточкин захотел со мной поговорить.
Дверь кабинета открылась, и из него вышел подтянутый господин в строгом костюме. Пробормотав себе под нос: «Я на вас управу найду! Вы у меня узнаете, как гаражи сносить!» – он переложил портфель из правой руки в левую и устремился на выход.
– Проси, чтобы Юрий Сергеевич в мотоклуб твоего парня отвел, – посоветовала матушка будущего механика, поднимаясь со стула и заглядывая в освободившийся кабинет.
Лишившись собеседницы, мать непутевого Димки придвинулась поближе ко мне и осторожно спросила:
– А вы по какому вопросу к Ласточкину?
– По личному, – не слишком-то любезно ответила я, анализируя услышанное.
– Соседи, что ли, достают? – понимающе покачала головой женщина. – У меня тоже соседи не сахар. Есть одна на редкость приставучая старуха. «Я, говорит, всю твою семью до пятого колена помню, и мать помню, и бабку помню – все вертихвостками были, что же теперь удивляться, что вашего Димку на учет в полицию хотят поставить? Яблочко от яблоньки недалеко падает».
