Не надо мне лгать - Уиллоу Роуз
– Это ее первые соревнования, – сказал он, показывая мне фотографию на своем телефоне. – Именно я столкнул ее в воду. И она, конечно же, победила.
Я улыбнулась.
– Вы выглядите очень гордым, – сказала я, рассматривая фотографию, где он держит в руках огромный кубок.
– Счастливейший момент в моей жизни. После рождения Софи, разумеется. – По его лицу пробежала тень, когда он вернулся от радостных воспоминаний к жестокой реальности. – Я думал, что однажды она победит и в чемпионате мира. Я был уверен. Я думал, она станет следующим Келли. Я имею в виду, что если уж в десять лет все о ней говорят, она во всех журналах… ну вы понимаете. В этом городе не было такого таланта со времен Келли Слейтера. Конечно же, я хотел, чтобы весь ее потенциал раскрылся.
– У вас с женой были разногласия, как я понимаю? – спросила я.
Он усмехнулся:
– Это очень дипломатично сказано. Именно она настояла на разводе, не я. Она внезапно решила вышвырнуть меня из своей жизни и держать подальше от Софи. Я так до конца и не понял почему. Думаю, потому что хотела, чтобы все деньги достались ей. Как по мне, за всем этим стоит мать Дженны. Я ей никогда не нравился, и она постоянно твердила Дженне, чтобы та забрала деньги и ушла от меня. Она считала, что Дженна делает всю самую тяжелую работу, потому что обеспечивает домашнее обучение дочки. Однако я тоже многим пожертвовал, знаете ли. Я работал шеф-поваром, но, когда Софи добилась первых побед и мы начали постоянно ездить на соревнования, мне пришлось бросить эту работу. На самом деле они просто вышвырнули меня, и вот вы видите, где и что я теперь. Ни работы, ни дочери. И вы будете меня обвинять за попытку получить часть ее денег? Я очень неслабо вложился в то, чтобы Софи добилась успеха. Я остался ни с чем и считал справедливым, что должен получить свою долю. Но Дженне досталось все, а мне даже не разрешили видеться с дочерью. На суде Дженна сказала, что я издевался над ребенком, что я ее домогался, что она обнаружила кровь на нижнем белье дочки, и это послужило доказательством для суда. Абсолютное безумие! Она сделала все, чтобы дочь полностью досталась ей. Ну, и вы видите, чем все это закончилось.
– Вы сказали, что Дженна считала, что девочку домогались, били? – спросила я.
Тодд вздохнул и потер лоб.
– Да, но этой женщине ни в чем нельзя верить. Она постоянно врет. Я думаю, она теперь и сама не знает, где правда, а где ложь. Она наговорила судье обо мне с три короба и получила в итоге полную опеку над дочерью. Мне даже не позволили с ней попрощаться, а сейчас… она… это все полностью ее вина. Если бы она не заставила Софи поехать в этот лагерь девочек-скаутов… Зачем ей вообще было нужно туда ехать? Там даже серфингом негде было заниматься. Она просто теряла время. Вместо того, чтобы готовиться к очередным соревнованиям.
Тодд вздохнул и откинулся на спинку своего видавшего виды диванчика, который, как он сказал мне, получил вместе со съемной квартирой.
– Да какое это теперь имеет значение? Уже слишком поздно. Мы теперь никогда не узнаем, чего она смогла бы достичь.
Я кивала, попивая кофе и размышляя над тем, что слышала, и через какое-то время поняла, что уже начало темнеть. Пора возвращаться домой. Я встала, поблагодарила Тодда за уделенное мне время и направилась к двери. На пороге я на секунду остановилась:
– А у нее же был и тренер, да?
– Да, конечно. Я не смог бы сам вывести ее на такой уровень.
– А кто?
– Томас Прайс. Местный парень. Участвовал в чемпионате мира за пару лет до того, как получил травму. Он сам мог бы стать великим серфингистом, но не вышло. Проблемы со спиной. Ужасная история. Таких у нас тут полно. Целый город людей с разрушенными мечтами.
Глава 22
Я заехала в местный супермаркет и, толкая тележку между стеллажами и сгружая в нее канистры с молоком (на этот раз уже два галлона) и яйца, достала телефон и позвонила Мэтту.
– Приятный сюрприз.
Я улыбнулась:
– Решила узнать, как у тебя дела. Держишься?
– Хм…
– Что, все так плохо?
– Да что-то вот ни разу не прикольно.
– Я сегодня разговаривала с матерью девочки. Заехала проверить, как она, – сказала я. – Удостовериться, что с ней все в порядке. Выразить соболезнования.
– Проводишь расследование вместо полиции? – спросил Мэтт. – Разве ты не ушла с этой работы?
– Ушла. Просто… Ну, просто мне стало любопытно, и я захотела убедиться, что…
– Ты же понимаешь, что мы с ней уже провели беседу. Я все-таки высококвалифицированный детектив. Пусть у меня не слишком много практического опыта, но я знаю, как проводить расследование.
– Конечно знаешь. И конечно проводишь. Я не имела в виду… в смысле, я не хотела… я просто задала пару вопросов о малышке Софи, разводе ее родителей, обо всем этом.
Мэтт вздохнул:
– Я тоже это уже сделал и…
– Ты знаешь, что Софи преследовали? – прервала я его.
– Естественно, – ответил он. – Этот парень был первым подозреваемым.
– И?..
– У него было алиби на день ее исчезновения. Он ездил на юг Флориды, навещал свою тетю в доме престарелых в Форт Лодердейл. За ужином его видела целая толпа свидетелей.
– Он мог вернуться. Девочку похитили поздно ночью, – возразила я.
– Он провел ночь там. Спал на кушетке в комнате тети.
Я кивнула, взяла с полки упаковку сырной нарезки, кинула ее в тележку.
– Это не на сто процентов меня убедило, ну да ладно. А что насчет заявлений о том, что Софи домогались?
– О, да ты неплохо поработала, – сказал Мэтт. – Да, мы говорили об этом с ее матерью. Она сделала заявление в суде, но обвинений предъявлено не было. Расследования по этому вопросу не проводилось. Она отозвала заявление, еще когда рассмотрение дела об опеке над девочкой было в процессе.
Я остановилась:
– Отозвала заявление? Но почему?
Мэтт вздохнул:
– Понятия не имею, послушай…
– Я понимаю. Ты устал. Голос звучит просто ужасно. Ты вообще спал? Я знаю, как подобные случаи могут сказаться на…
– Ева, перестань, пожалуйста. Я занимаюсь этим
