Вспомни, что ты сделала - Уиллоу Роуз
Глава 26
– Ма, когда ты вернешься домой?
Я бросила взгляд на доску за спиной Мэтта, откуда почти с упреком смотрели прекрасные юные лица. За целый день мы не продвинулись ни на шаг. Я не очень-то помогла Мэтту.
Меня снедало чувство вины перед детьми, ведь я обещала им быть дома. Кристина пришла из школы и нашла на кухне мою записку: я объясняла, что сегодня помогаю Мэтту с одним делом.
– Не знаю, моя хорошая, – сказала я дочери в телефонную трубку. – Побудете сегодня с бабушкой.
– Не люблю с ней оставаться, ты же в курсе, – ответила Кристина. – Мне с ней не по себе, она странная. Я возьму что-нибудь перекусить, а она мне начинает втирать: мол, что ты ешь, никакой от этого пользы. Потом посмотрит на мои рваные джинсы и начинает типа шутить: ой, они же бракованные, иди требуй деньги обратно. И тому подобное. Бесит просто.
– Бабушка из другого поколения, – пояснила я, вспомнив, что в девяностых тоже носила рваные джинсы и слушала мамино ворчание по этому поводу.
– Ну, то есть старая, – уточнила дочь.
– Пусть будет старая. Пусть будет странная. Но ты с ней помягче, хорошо? Кроме нее, у нас никого нет, надо ее беречь. Кто знает, сколько ей осталось? Мы потом будем жалеть, что мало общались, что обидели чем-то…
– Мам, ты что, начиталась статусов в соцсетях? И почему это у нас больше никого нет? У нас вообще-то папа есть и бабушка, его мама. Вот она как раз не странная.
Я не сразу нашлась, что ответить. Мать Чада я любила и, честно говоря, ужасно по ней скучала после развода. За последние шесть месяцев, когда жизнь моя катилась в тартарары, я не раз хотела ей позвонить и спросить совета, но тут же себя останавливала, понимая, что она мне больше не свекровь, что мы теперь не семья. От этих мыслей я чуть не расплакалась.
– Но они же в Вашингтоне, – я старалась подбирать слова, чтобы не скатиться в обвинения.
Еще давно я себе пообещала не уподобляться некоторым бывшим женам и не говорить о Чаде плохо при детях. Он их отец, они его обожают, и пусть так будет и дальше. Но удержаться порой бывает сложно. Ведь он меня бросил – подло, неожиданно, когда, как говорится, ничего не предвещало, да и к тому же изменял.
– Они далеко, понимаешь? А эта бабушка рядом. Постарайся побольше уделять ей внимания, ладно? Поиграйте в настольные игры или в карты. И Алекса возьмите. У него пока мало друзей – вдруг ему одиноко?
– Ага, ему, значит, одиноко, а каково мне, тебя не волнует, – заныла Кристина. – Терпеть не могу девчонок в нашей школе! Всех! Все противные. Скучаю по своим старым подружкам. И по папе!
Так, приплыли.
– Знаю, золотце. Ты по нему ужасно скучаешь.
В этот момент к столу Мэтта подошел Крис Купер. Он тоже служил детективом в полиции, мы знали его с детства. Он внимательно посмотрел сначала на меня, потом на Мэтта, и я поняла, что дело серьезно. Я подняла палец, давая ему понять, что через минуту закончу.
– Хочешь съездить к папе, да? – продолжила я разговор с Кристиной. – Давай я ему позвоню, спрошу.
Дочь молчала.
– Алло, ты там? Почему вы перестали к нему ездить? Что-то произошло? Вы почти три месяца у него не были. Не хотите его видеть?
– Я хочу, хочу! Я скучаю по нему. Просто… – Кристина запнулась.
– Все, решено, я сегодня же ему позвоню и спрошу, – сказала я, пытаясь закончить разговор. – Спрошу, когда вам можно приехать.
– Хорошо, – почти шепотом ответила Кристина.
Она явно была расстроена и хотела еще чем-то поделиться, но я спешила. Сердце у меня разрывалось – что там у нее на душе?
– Поговорим, когда я приеду, ладно?
– Ладно, – эхом откликнулась дочь и положила трубку.
Я подняла глаза на Купера. Он протянул нам записку.
– Поезжайте к Мартинам. Звонил Скотт Мартин, сказал, что это срочно.
Глава 27
Мартины жили в красивом новом доме на берегу реки в конце нашего острова, рядом с полем для гольфа. Глава семьи был партнером в крупной местной юридической фирме. Я его легко узнала, потому что видела на рекламных щитах на трассе 520, ведущей в Орландо, хотя сейчас у него на лице не было привычной сияющей улыбки. С мрачным видом и пылающими от гнева глазами он встретил нас в дверях.
– Не знаю, кто за этим стоит, но, если это какая-то шутка, я…
– Что тут у вас, Скотт? – спросил Мэтт.
– Сейчас покажу. Проходите.
– Это моя напарница Ева Рэй Томас, – представил меня Мэтт. – Она из ФБР и тоже работает по вашему делу.
Скотт кивнул и отошел в сторону, пропуская нас в большой холл, откуда открывался захватывающий вид на лагуну Банана-Ривер и острова Таузенд на заднем плане. Вдалеке стояли на якоре яхты и катера: народ, видимо, рыбачил и купался. Я вспомнила юность, когда мы с ребятами из школы, захватив с собой термосумки с пивом и кое-чем покрепче, отправлялись на остров Ски и устраивали там вечеринки. Единственными обитателями островов были змеи и черепахи, к тому же там не было полиции и пьяные подростки никого не интересовали.
Мы прошли на кухню, где, сидя за столом, плакала светловолосая женщина. Перед ней стояла коричневая коробка. Мэтт подошел поближе, она подняла на него глаза.
– Что произошло, Джейн?
Джейн шмыгнула носом и вытерла слезы салфеткой.
– Пришел курьер, принес посылку. Сначала я подумала, что Скотт что-то заказал на «Амазоне» или сын, но адресовано было мне и… В общем, я ее открыла.
– И что там было? – поинтересовался Мэтт.
Джейн опять чуть не заплакала, но взяла себя в руки и достала из коробки что-то типа куска ткани, красной шелковой ткани. Когда она развернула ее к нам лицевой стороной, мы увидели золотые буквы: КОРОЛЕВА БАЛА-2019.
У меня упало сердце. Я посмотрела на Мэтта, потом обратно на бедную мать Карины.
– Это лента победительницы, – пробормотал Мэтт.
– Карина ее получила как раз перед тем, как… как пропала, – Джейн снова разрыдалась.
Я приобняла ее, желая утешить, так как ее муж, судя по всему, не собирался этого делать. Он просто стоял как вкопанный и не сводил глаз с ленты на гранитной столешнице.
– Я смотрела фотографии в соцсетях, – продолжила Джейн. – Я с той ночи просмотрела их миллион раз. Все ее подружки выложили фото с выпускного. Карина была с этой лентой на сцене, когда ей вручали корону. Я ее с ней
